Голубое шампанское - Джон Варли

не смогла поднять свой вес на одной руке. Бах поняла – еще немного, и она рухнет без сил. Держась обеими руками, она кое-как вскарабкалась на узкий выступ, под ногами у нее оказались болты, которыми поддерживающие кабели крепились к верхней части стены. Она наклонилась и посмотрела через прозрачный вакуумный пластик. У внутренней двери в шлюз собралось пять человек. Один из них сидел на корточках, положив руки на колени, но затем встал и нажал на кнопку около двери в шлюз. Теперь она видела только его макушку, скрытую под синей бейсболкой.

– Ты нашла скафандр, не так ли? – спросил Беллман. Его голос был тихим и бесстрастным. Бах ничего не ответила. – Ты еще слышишь меня?

– Я тебя слышу, – сказала Бах и покрепче сжала цепной нож. Легкая вибрация в перчатке служила единственным подтверждением того, что он все еще работает. Бах прижала лезвие к пластиковой пленке и начала чертить квадрат площадью в один метр.

– Я предполагал нечто подобное, – сказал он. – Значит, ты уже выбралась. Разумеется, я не стал бы говорить о скафандре, если бы ты уже не нашла его, пока один из моих людей не добрался бы до соседнего шлюза и не вернулся бы обратно по поверхности. Именно это он сейчас и делает.

– Хм… угу. – Бах хотела, чтобы он продолжал говорить с ней. Она боялась, что они услышат жужжание ножа, когда тот будет медленно разрезать плотный пластик.

– Только ты можешь не знать, что у него есть инфракрасный датчик. Он пользовался им, чтобы выследить тебя, пока ты была внутри. Этот датчик заставляет твои следы светиться. Даже сквозь сапоги скафандра ты выделяешь достаточно тепла, чтобы он вычислил тебя. Очень хорошее устройство.

Бах об этом не подумала, и ей это совсем не понравилось. Возможно, следовало попытаться добраться до следующего шлюза. Когда этот человек явится, он увидит, что она вернулась обратно.

– Зачем ты мне все это рассказываешь? – спросила Бах. Теперь по краям квадрата появились неглубокие надрезы, но на все это ушло слишком много времени. Она сосредоточилась на нижней стороне, двигая ножом в обе стороны.

– Размышляю вслух, – сказал он с напряженным смешком. – Согласись, эта игра так бодрит? И ты – самая способная добыча, которую мне доводилось преследовать за долгие годы. В чем секрет твоего успеха?

– Я работаю в полиции, – сказала Бах. – Твои люди угодили в ловушку.

– А, это многое объясняет, – почти что с благодарностью сказал он.

– Да кто ты вообще такой? – спросила она.

– Можешь называть меня Беллманом. Когда я услышал, что твои люди называют меня так, мне понравилось.

– Почему младенцы? Я этого не могу понять.

– А почему телятина? Почему молочная ягнятина? Откуда мне знать? Я такое не ем. Я ничего не смыслю в мясе, но у меня чутье на выгодные дела и прибыльный бизнес. Один из моих клиентов заказывает младенцев, и он их получает. Я могу достать товар любого возраста. – Он снова вздохнул. – Это было так просто, что мы расслабились. Проявили беспечность. Работа казалась такой рутинной. Теперь же мы будем убивать быстро. Если бы тебя убили, когда ты только вышла на станции метро, это избавило бы нас от многих хлопот.

– Я надеюсь доставить вам хлопот больше, чем ты думаешь. – Черт возьми! Почему нож до сих пор не прорезал пластик? Она не представляла, что это будет так долго. – Если честно, я не понимаю, почему вы до сих пор меня не убили. Почему заперли вместо того, чтобы прикончить еще несколько часов назад?

– Боюсь, что из жадности, – сказал Беллман. – Видишь ли, они не собирались убивать тебя. Ты запаниковала. Я пытаюсь одновременно вести несколько дел. От живых беременных женщин тоже есть польза. У меня много клиентов. И младенцам мы находим применение. Обычно держим их несколько месяцев.

Бах знала, что как хороший полицейский должна расспросить его об этом. В департаменте захотят узнать о его деятельности. Вместо этого она со всей силы налегла на нож и едва не прокусила себе нижнюю губу.

– Такая, как ты, могла бы мне пригодиться, – сказал он. – Ты же не думаешь, что тебе удастся сбежать? Почему бы тебе все хорошенько не обдумать? Мы могли бы…

Сквозь прозрачный купол Бах увидела, как Беллман поднял голову. Он так и не дорассказал, в чем заключалось его предложение. На мгновение она увидела его лицо – самое заурядное лицо, которое можно обнаружить в бухгалтерии или в банке – и, к своему удовлетворению, поняла, что он осознал свою ошибку. Он не стал тратить время на сожаления. Тут же сообразил, где находится единственный путь к спасению. Бросив своих людей, по-прежнему пытавшихся взломать дверь в шлюз, и даже не предупредив их, Беллман со всех ног помчался обратно к кукурузному полю.

В этот момент нижняя сторона квадрата отделилась. Бах почувствовала, как будто кто-то потянул ее за руку и отошла по узкому карнизу в сторону от образовавшегося отверстия. Постепенно квадрат беззвучно оторвался и полетел вниз. По куполу во все стороны расползлись трещины, а сам пузырь едва заметно задрожал.

Картина выглядела жутковатой; было абсолютно тихо и почти ничего не видно, кроме воздуха, вихрем вырывавшегося через зияющее отверстие. Затем неожиданно полетел град стеблей, листьев и початков, они мчались во тьму стремительно, словно артиллерийские снаряды. Вскоре этот поток стал белым, и Бах не могла понять, почему.

Затем появилось первое тело, оно отлетело на впечатляющее расстояние, прежде чем приземлиться в серую пыль.

* * *

Когда приехала Лиза Бэбкок, место напоминало шумный улей. С дюжину полицейских гусеничных машин было припарковано у стены, еще несколько дюжин находились в пути. Над всеми беззвучно крутились синие огоньки. Она ничего не слышала, кроме собственного дыхания, коротких комментариев спасателей и тихого жужжание собственных ног.

Пять тел лежали вдоль стены около большого отверстия, которое пришлось проделать, чтобы транспортные средства смогли заехать на территорию плантации. Бэбкок равнодушно посмотрела на них. Они выглядели так, как и должны были выглядеть тела, которыми сначала выстрелили из пушки, а затем подвергли быстрой заморозке.

Бах среди них не было.

Она вошла под купол и не сразу смогла понять, что это за белые смятые, похожие на губку шарики, которыми здесь все было усыпано. Но, взяв в руки пригоршню, сразу догадалась – попкорн. Слой попкорна был не меньше двадцати сантиметров и продолжал расти, так как под жесткими солнечными лучами в вакууме зерна кукурузы высыхали и взрывались. Если Бах находилась здесь, то на поиски ее тела могло уйти несколько дней. Она снова вышла