Английские корни немецкого фашизма - Мануэль Саркисянц

И, в свою очередь, немало англичан видело в Гитлере именно «белого человека» в расовом смысле — «абсолютно преданного, заслуживающего доверия, которое оказывает ему его народ».[1299] Таким образом мнение англичан не слишком отличалось от того, которое настойчиво внедрял Готфрид Бенн (от имени соответствующей части своих земляков): «Речь идет вовсе не о формах правления, а… о последней грандиозной концепции белой расы…»[1300]

Чувство избирательного сродства с Гитлером, исходящее от Британской империи

Конечно, самое великое, что совершено людьми в политическом плане, — это господствующее положение, которое в мире заняла Англия… Англия во всем мире совершала то же, что в Европе делала Германия… в отношении славян.

Победы британцев все в большей и большей степени становились победами нацистов.

Фашизм и империализм — кровные братья

Приязнь имперских англичан к Гитлеру достигла максимума в 1936–1937 гг. Эта симпатия приобрела такие масштабы, каких не удостаивалось в Англии ни одно немецкое правительство до Гитлера. Особенно процветала в это время организация (членами которой были такие господа, как лорд Ламингтон[1304] и Джерард Уоллоп[1305]) под названием «English Mistery» («Английская тайна») (sic), основанная Уильямом Сандерсоном, автором некоего подобия «зерцала государей» — книги, написанной в 1927 г. В ней речь идет, в частности, о «тайне расы», «тайне власти» и (чего следовало ожидать) «также» о «тайне собственности» («the Secret of Property*). «Наше обновление должно быть англосаксонским», — такое пожелание выражал лорд Ламингтон. Ведь в любом городе, по его словам, есть «подонки из населяющих его недочеловеков… орудия революции, подстерегающие удобный момент, чтобы удовлетворить свои прихоти», — подонки английской крови, [и] многочисленные чужаки. Действительно же здоровые подданные — согласно лорду Ламингтону — испытывают (природное) уважение к установленному порядку и «расовое чувство». «В период… нового духовного пробуждения Германии [при Гитлере] это не может не вызывать восхищение». Англичанам же «следовало бы скрещиваться [sic] только с представителями других нордических рас»[1306] — в противоположность расовым вырожденцам… Только демократии позволяют свободно распространять низкокачественный наследственный материал.

Все это и многое другое можно было прочесть в органе другой организации лорда Ламингтона — «English Аггау» («Английский строй») основанной в 1936 г. из «English Mistery».

У «English Array» (члены которой полностью отвергали голосование) были собственные лагеря для офицеров. В этом «офицерском лагере» выступал, например, Реджинальд Дормен-Смит, который был губернатором Британской Бирмы в момент, когда в 1942 г. с падением Сингапура — падением, которое ускорила ложная уверенность англичан в своем расовом превосходстве, — Англия утратила ведущие позиции в Юго-Восточной Азии. Тем не менее, выступая перед офицерами лагеря «English Array», Дормен-Смит заявлял, что именно воспитание в «English Mistery» наделило его энергией. А коллеги оратора перед той же аудиторией хвалили «живительное омоложение Германии при Адольфе Гитлере».[1307]

И даже сын Уинстона Черчилля — Рэндольф Черчилль — испытывал симпатию если не к фюреру Великогерманского рейха, то, во всяком случае, к фюреру Британского союза фашистов и национал-социалистов — сэру Освальду Мосли.[1308] Еще более активным сторонником фашистских идей было семейство Митфорд — семья лорда Ридсдейла,[1309] отец которого перевел на английский труд Хьюстона Стюарта Чемберлена. Провозглашая «духовное и политическое единение Англии и Германии», которого столь вожделел сам Хьюстон Стюарт Чемберлен (1855–1927), лорд Ридсдейл назвал одну из дочерей Юнити Вэлкьери («Единство Валькирия»).[1310] Мало того, что он сам в 1936 г. написал в лондонскую «Times» письмо с заявлением, что Гитлер — «образец, которому [немцы] могут следовать с гордостью». Подобные настроения внушали ему и две из его дочерей. Диана Митфорд вышла замуж за фюрера британских фашистов сэра Освальда Мосли — по случаю их свадьбы доктор Йозеф Геббельс дал обед, на котором присутствовал Гитлер. Именно последнего безнадежно любила другая дочь лорда Ридсдейла Юнити Митфорд. (Она не желала разговаривать со своей сестрой Нэнси Джессикой, которая вызвалась отправиться в числе добровольцев в республиканскую Испанию, сражавшуюся против фашизма.) Когда Германия оказалась в состоянии войны с Англией, Юнити Митфорд попыталась (в Мюнхене) совершить самоубийство. (Позже она умерла от нанесенных себе ран, проглотив собственную брошь в виде свастики.[1311]) Некоторое время Юнити Митфорд жила в семье Юлиуса Штрайхера и находила его антисемитские излияния «очаровательными»; сама же она «служила связующим звеном между ним и британскими фашистами».[1312] Заявления типа «Британия тоже выступает за расовую чистоту» печатала (1936) и владелица газеты «Saturday Review». До того она призывала короля «стать диктатором Англии — таким, как Гитлер».[1313] Другая знатная английская дама, Ронни Гревилл, носившая титул «кавалерственной дамы» (Dame of the British Empire), (она была близка и самому британскому министру иностранных дел сэру Джону Саймону) в 1934 г. вернулась с Нюрнбергского съезда НСДАП в полном восторге от гитлеровской Германии.[1314]

Среди восхищенных британцев — гостей гитлеровского имперского партийного съезда в 1936 г. (на этом съезде Гитлер дал понять, что намерен завоевать Украину) было не менее пяти депутатов британского парламента (четверо из которых — консерваторы).[1315] Британская газета «Daily Mail» также внесла немалый вклад в создание подобных настроений: она поддерживала Гитлера тверже и последовательней, чем любая другая газета за пределами Германии.[1316] Этот консервативный листок, рассчитанный на мелкобуржуазного читателя, принадлежал вышеупомянутому лорду Ротермиру. Последний в 1933 г. просил передать Гитлеру, что зрители лондонских кинотеатров встречают появление фюрера на экране в еженедельном киножурнале «бурными аплодисментами». Еще в 1934 г. Ротермир заявил в своей газете, что миром суждено «править» мужам из правого крыла. А Гитлер среди них — «один из тех храбрецов, что побывали в окопах»; он — человек, желающий дружбы с Англией. Если же Гитлер не встретит «взаимности» со стороны Англии, он поставит неконсервативных британских «мандаринов» перед выбором: капитуляция или авианалеты и уничтожение. Таким образом, печатный орган лорда Ротермира подчеркивал, с одной стороны, что существует угроза войны, а с другой — что с гитлеровской Германией необходимо дружить. Англичанам следовало признать ее экспансию — и «удовлетворить земельный голод Гитлера за счет России». Уже в 1933 г. лорда Ротермира привела в Мюнхен к Гитлеру не в последнюю очередь именно «забота о Британской империи».[1317]

Ремилитаризация Германии при Гитлере окажет на эту страну как раз… сдерживающее (sic) воздействие — утверждал Леопольд Эмери (известный как министр по делам Британской Индии; ученик наставника Уэллдона из паблик-скул Харроу). Видимо, для этого выпускника Харроу империя была важнее, чем обязательства Англии перед странами континентальной Европы. Так, Леопольд Эмери выступал против стремлений (проявлявшихся в Англии и Лиге наций) защитить Эфиопию от агрессии фашистской Италии — и тем более против какого бы то ни было военного сотрудничества с Советским Союзом.[1318] Его воззрения формировались под влиянием идей Милнера и Гарвина.[1319]

Еще активнее, чем Эмери, «политику умиротворения» (т. е. потакания фашистским — и только фашистским — диктаторам) отстаивал прежде всего Дж. Л. Гарвин, редактор консервативной газеты «Observer». Гарвин был убежден, что у Гитлера есть основания чувствовать себя во вражеском окружении. И когда Советский Союз — исходя из своих тогдашних интересов — настаивал на применении соглашений о коллективной безопасности (т. е. принципа, согласно которому государства-члены Лиги должны были вступаться за жертв агрессии) в рамках Лиги наций, Гарвин настойчиво предостерегал, что тем самым создается угроза втягивания Великобритании в войну на стороне России и против Германии. Применение принципов Лиги наций (инициатором которых первоначально выступила Америка) привело бы, по мнению Гарвина, к гегемонии большевизма «в Европе и Азии». Следовательно, Гарвин исходил из того, что гитлеровская Германия (полностью в духе «Mein Kampf») совершит в отношении России то, что устав Лиги наций определял как агрессию. Причем препятствовать ей в этом — отнюдь не в британских интересах. Уже в 1936 г. Гарвин выступал против «мелодраматической теории, согласно которой любая и всякая немецкая экспансия на восток… представляет собой угрозу Западу». А в начале 1937 г. он — как и Гитлер — видел естественного союзника Англии именно в национал-социалистской Германии.[1320] Мысль, что «оба великих германских народа будут сражаться друг с другом, невыносима», — заявлял Гарвин в 1938 г. британскому посланнику в Берлине.[1321]