Английские корни немецкого фашизма - Мануэль Саркисянц

В 1912 г. Милнер не остановился даже перед государственной изменой британскому парламентаризму («в национальных интересах»). Он и его сторонники пытались разжечь офицерский мятеж против избранного либерального правительства (из-за его уступок Ирландии). Лидер партии консерваторов Бонар Лоу заклеймил эти уступки как «революционный деспотизм» «преступников, способных на любое предательство». Его и Милнера поддержали будущий лорд Галифакс, Леопольд Эмери (впоследствии — министр по делам Британской Индии) и Редьярд Киплинг. На их стороне было и немало видных колониальных деятелей, в том числе два вице-короля Британской Индии, несколько губернаторов ее провинций и один британский правитель Египта — т. е. представители кругов, в которых почитание гитлеровского режима было еще более распространенным явлением, чем в Англии в целом. Еще в 1916 г. Милнер сделал попытку покончить с межпартийными распрями — создав единую «национальную партию».

Выступая в таком духе, Милнер одобрил нанесение Англией летом 1917 г. удара по своему союзнику (правительству демократической России) с целью свергнуть Александра Керенского[1244] — удара, нанесенного ради того, чтобы восстановить «дисциплину и порядок» на западном фронте России и тем самым спасти жизни английских солдат на западном фронте Германии. В результате в июле 1917 г. англоязычные читатели могли встретить заголовки: «России нужен диктатор».[1245] Россия и в самом деле получила диктатора — после того как Альфред Милнер через посредство генерала Корнилова резко ослабил русскую демократию. Правда, это был не диктатор, желательный Англии, а диктатор Ленин…

Систематическую организацию помощи желательным диктаторам — таким, как Гитлер и Муссолини — связывали с одним лобби, которое считалось очень влиятельным в сфере внешней политики. Стоит заметить, что даже после 1925 г. идеи Милнера оставались актуальными благодаря усилиям его последователей, облеченных властью и имевших вес в обществе. Среди них можно назвать редактора «Times» Джеффри Доусона и лорда Эстора («The Observer»), а также Леопольда Эмери, повлиявшего на политические взгляды целого поколения. Таким образом, Милнер оставил после себя целую «школу последователей, считавших его своим наставником». Большая часть его «учеников» имела отношение к «кругу гостей» леди Нэнси Астор в Клайвдене. К этой «клайвденской клике» принадлежали «питомцы Милнера» вроде лорда Лотиана, поддерживавшего Гитлера с 1935 г., Невилла Чемберлена (премьер-министр в 1937–1940 гг.) и его министра иностранных дел лорда Галифакса.[1246] Как «протеже группы «Круглого стола»… они уверенно чувствовали себя… в высшем свете британского общества, доступ к которому им открыл Милнер… Возможно, они ближе всех подошли к созданию того тайного общества, призванного расширить Британскую империю, о котором грезил Сесил Родс». Как и их наставник, империалист и противник демократии лорд Милнер, члены группы «Круглого стола» были британскими расовыми патриотами, стремившимися добиться дальнейшего усиления англосаксонской расы. Ведь Милнер «сильно переживал… за судьбу расы, к которой он принадлежал… и за империю, как выражение этой расы».[1247] Таким образом, Милнер оставил после себя заветы, определявшие взгляды его последователей на протяжении 1930-х гг., когда проводилась «политика умиротворения» Гитлера.[1248]

В общем, было бы даже странно, если бы часть британского правящего слоя, которая чувствовала себя обиженной демократией — и играла решающую роль в годы перед развязыванием войны (1936–1939) — не оценила бы по достоинству дел и обещаний Адольфа Гитлера. Весь британский истеблишмент был питомцем воспитательных заведений, которые (согласно гитлеровскому Главному управлению имперской безопасности) стремились «воспитывать мужчин с самой твердой волей… мужчин, которые, не считаясь ни с чем… видят смысл своей жизни в служении идеалам английского господства и интересам английского правящего слоя». Эти «питомцы» не могли не отдать должного тому факту, что именно в них гитлеровская Германия хотела видеть «пример для подражания» для своих вождей; ведь лидеры Англии якобы были «выдающимися личностями германского происхождения», наделенными «творческой волей… нордическо-фальской крови», «духом от их [нацистов] духа», людьми, имевшими «власть над империей, все то… что восхищало национал-социализм в истинно английской расе господ». А лозунг «Это моя страна, права она или не права» («Right or Wrong, My Country») считался образцовым «выражением фёлькиш-британской морали господ»; нацистский эквивалент этого лозунга звучал так: «законность — это то, что нужно народу».[1249] Английская сторона не оставляла подобные комплименты без ответа: так лорд Лондондерри, какое-то время бывший главой Палаты лордов, выражал благодарность Адольфу Гитлеру и в свою очередь напоминал о сходстве обеих стран, об их «расовой солидарности» против коммунизма — хотя и не говорил о «боевом союзе нордических народов», как фашист Лиз.[1250]

Уже тот факт, что англичане-«властелины» узнавали в образцах поведения, которые демонстрировал ранний Третий рейх, «дух собственного духа», собственные представления о ценностях, — уже один этот факт делает понятным восхищение британцев Гитлером, восхищение, не ограничивавшееся сферой чисто политической.

Заявление главы Экономической лиги (ассоциации работодателей) и члена Большого совета британских фашистов Джона Бейкер-Уайта о том, что Нюрнбергский съезд превзошел по эффективности времена Бисмарка, было еще одним из самых безобидных. «У конгресса нацистов есть… восхитительные методы, позволяющие быстро решать все вопросы». Гитлер — «национальный вождь», «миллионы людей видят в нем бога… Ему потребовалось всего немногим более четырех лет, чтобы вывести великую нацию из глубин [депрессии]… Он не забывает своих друзей. Обрекая на смерть Рёма, он [что похвально] принес в жертву свое личное дружеское расположение». «В лице господина Гиммлера… мы нашли очаровательного хозяина дома… очень дельного шефа полиции». «Об эсэсовцах говорят, что они звери… Но все эсэсовцы, с которыми я общался, были очаровательными, вежливыми и всегда готовыми помочь людьми», — так характеризовал мистер Бейкер-Уайт эсэсовцев Гиммлера.[1251]

(Впечатление, что Генрих Гиммлер — «скромный человек», «пекущийся о благе своей страны», вынесли и патриотичные ветераны Британского легиона — организации фронтовиков Великобритании — после посещения в 1935 г. концентрационного лагеря Дахау и его высокой оценки. А британский мэр города Бетнел-Грин, «осмотрев» концлагерь в Кисслау (Баден), заявил в печати, что он может «только засвидетельствовать, что Адольф Гитлер… достойно обращается со своими политическими противниками». Одна британская обозревательница очень восхищалась комендантом другого гитлеровского концлагеря. «Я бы спокойно доверила этому любезному человеку своего сына, — заявила англичанка. — Как можно считать подобного человека… мирно живущего со своей семьей [как позже Рудольф Хёсс — комендант Освенцима], способным на садистские низости?»[1252])

Наконец, со стороны СС сам Зепп Дитрих[1253] (убивший Рёма) абсолютно серьезно предлагал обменяться с Англией охранными отрядами — чтобы эсэсовский лейб-штандарт Гитлера мог заступать в караул у королевского Букингемского дворца в Британии…[1254] Ведь именно эсэсовский лейб-штандарт Гитлера произвел глубокое впечатление на бывшего шефа морской разведки и контрразведки его британского величества и командующего всем его средиземноморским флотом, экс-заместителя секретаря Комитета имперской обороны и ректора королевского морского колледжа, кавалера таких орденов, как орден «рыцаря Британской империи», адмирала сэра Барри Домвилла.[1255] Он высоко оценил «патриотический идеал» эсэсовцев и он же назвал Генриха Гиммлера «обаятельной личностью в очках» — да, «судя по внешности, он [Гиммлер] мог бы быть благожелательным профессором». (Гиммлер — во время краха Третьего рейха весной 1945 г. — хотел сформировать кабинет из профессионалов, «специалистов». Притом даже не ставился вопрос, в чем именно эти люди являются специалистами.) Как раз Гиммлер «очень жаждал [еще] улучшить добрые отношения с Великобританией…» Адмирал сэр Барри Домвилл имел в виду именно Гиммлера, когда говорил, что «если бы все его соотечественники были такими, как он… многих проблем бы не было». Английский адмирал признался: «Я был взволнован словами моего хозяина [Генриха Гиммлера]: «Боже, храни Короля» [ «God save the King»] — на которые я ответил: «Хайль Гитлер!»».