Слишком дружелюбный незнакомец - Валентен Мюссо
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Шум получался как нельзя лучше, но что-то все равно шло не так. С ним происходила какая-то странная штука. Его руки… Он больше не видел своих рук. Как, впрочем, и остального тела.
Однако он чувствовал, как судорожно сжаты его распухшие пальцы, как напряглись от усилий мускулы.
Охваченный паникой, Брайан прекратил стучать по прутьям решетки. Но грохот продолжал звучать у него в голове.
Бум. Бум…
Изо всех сил он пытался найти всему этому какое-нибудь разумное объяснение, но не находил его.
Что с ним происходит? Он сошел с ума? Кто же тогда вместо него производит весь этот шум?
Но вдруг все вопросы потеряли для него свое значение. И что он как ненормальный стучит и стучит по этой решетке? И что он вообще делает? Этого он тоже больше не мог вспомнить. Его движения стали механическими, теперь он действовал без всякой цели.
В ушах у него продолжал звучать невыносимый шум.
Бум. Бум.
Шум прекратился.
На весь мир упала тяжелая тишина.
Вместе с тишиной пришло странное ощущение. За ним шпионят, его выслеживают…
Он не один. Здесь кто-то есть, совсем рядом с ним… Брайан обернулся.
Ослепительно-чистая белизна. Вихрь света. Его зрачки расширились.
Мысли стали туманными, беспорядочными.
Брайан лениво облизнул губы. Несмотря на то что во рту по-прежнему ощущался вязкий вкус крови, на нем больше не было намордника. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что шум звучал только у него в голове. Что он по-прежнему заперт в погребе.
Неоновые лампы слепили его, будто солнце в зените. Брайан закрыл глаза, чтобы защитить их от потока света.
— Вы гордитесь собой?
Он чуть пошевелил головой, и свет, проникающий сквозь веки, стал не таким резким. Снова открыть глаза… Медленно…
В его поле зрения появился перевернутый силуэт мадам Вассер, в свете неоновых ламп крепко стоящий на ногах менее чем в двух метрах от него. Это зрелище было ему хорошо знакомо, и все же что-то изменилось. Какая-то деталь… Нет, даже больше чем деталь…
Она находилась с плохой стороны решетки. В клетке.
Брайан спросил себя, не продолжает ли он бредить. Скосил глаза на дверь своей камеры. Она была открыта, ключ еще торчал из замочной скважины.
Сколько раз он представлял себе, как окажется в такой ситуации? Мадам Вассер в пределах досягаемости, без защиты…
И в то же время он не пошевелил даже пальцем. На это у него не было ни силы, ни смелости. Теперь он чувствовал себя полностью опустошенным, лишенным всякой воли. Лежать и лежать — вот что сейчас больше всего его устраивало.
Взглянув на стену слева от себя, он заметил, что снова перемещен на первоначальное место. А это означало, что… С трудом он поднял руку: наручников больше не было. Его левое запястье было обмотано полоской марли, на которой виднелось коричневатое пятно.
— Вы поранили себя, все запястье содрано в кровь. Что у вас в голове, Людовик?
Что у него в голове… Хороший вопрос. Он и сам этого толком не знал. Несмотря на то что Брайан оставался в лежачем положении, у него было полное впечатление, что он потерял равновесие. Казалось, весь погреб был странно наклонен, будто палуба тонущего корабля.
А что с ним, в самом деле, происходит? Но все воспоминания разбегались из головы. Он разозлился на эту мерзкую решетку… Если только и это не еще один сон… Нет, металлический кронштейн исчез со стены. Худо-бедно ему удалось его вырвать. У него запястье в крови… это, конечно, можно считать доказательством. Он устроил грандиозный тарарам. Бум. Бум. Бум. А забавно было устроить себе такую разрядку после стольких дней заключения. До изнеможения… У него кружилась голова, он будто летел в бездонную черную дыру.
— Я упал в обморок?
Мадам Вассер была спокойна. Она ни капли не боялась его. Возможно, своим присутствием она и хотела дать ему понять, что выиграла партию.
— Вы сваляли дурака еще раз! Посмотрите, в какое состояние себя привели! У вас был сильный жар, я все время только вами и занималась!
Несмотря на то что в ее голосе звучал упрек, он звучал благосклонно, почти по-матерински.
Брайан чуть приподнялся. Голова у него продолжала кружиться. Стоять не было сил. И еще меньше — чтобы броситься на нее и потерпеть новое фиаско.
На самом деле, даже если эта мысль так дорого ему обошлась, он больше не испытывал ненависти к этой женщине. Может быть, потому, что он уже упал духом дальше некуда. Брайан чувствовал себя как собака, которая в конце концов привыкла к жестокому обращению хозяина и, несмотря на все придирки, все равно пытается добиться его ласки. Он больше не мог ненавидеть кого бы то ни было. Даже Гианни и его компанию, пустивших его жизнь под откос. Они всего лишь пытались спасти свою шкуру. Разве не самое нормальное желание для этого низменного мира? Спасти свою шкуру… даже если его собственная шкура сейчас ничего и не стоит.
Брайан сделал усилие, чтобы еще выпрямиться. Его тело казалось ему гораздо крупнее, чем на самом деле. Как будто кто-то ради забавы растянул ему все части тела, пока он спал.
Его взгляд скользнул до самого пола. Наверно, он должен был ужаснуться, но воспринял свою левую ступню всего лишь как странное утолщение на конце ноги.
Эта штука не могла иметь к нему отношения. Это было почти комично.
Ступня увеличилась почти вдвое. Там больше не было ни костей, ни вен, выходящих на поверхность. Можно подумать, что это резиновая нога, будто у куклы, — что-то бесформенное, розоватое, в ровной натянутой коже.
Он чуть задержал дыхание, чтобы собраться с мыслями.
— Вы видели мою ногу?
Его удивило полное отсутствие паники в своем голосе. Как