Слишком дружелюбный незнакомец - Валентен Мюссо
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вы сами сделали себе хуже.
— Меня нужно отправить в больницу. Мне нехорошо…
Мадам Вассер даже не пошевелилась и удовольствовалась тем, что чуть покосилась в его сторону.
— Не драматизируйте.
— Я вас очень прошу, мне нужна помощь.
Умолять ее… Может быть, тогда она наконец уступит…
— Я вам только что сделала инъекцию кортизона. Не беспокойтесь, в конце концов вы поправитесь. У вас всего-навсего вывих.
Он никогда не видел, как выглядит вывихнутая лодыжка, но не мог поверить, что то, что в данный момент было у него перед глазами, представляло собой этап на пути к выздоровлению. Что с ним произойдет, если он надолго останется без медицинской помощи? А если в ногу попадет инфекция? И он сгниет прямо здесь?
Его нога совсем ничего не ощущала, и это, без сомнения, было плохим знаком. Из любопытства он попытался подвигать пальцами. Но они не реагировали на приказы, посылаемые мозгом.
— Кто это был?
— О ком вы говорите?
Он указал на потолок над головой.
— Машина… там, наверху…
— Да это… Один незваный гость.
— Что?
— Человек, у которого не было никакой причины к нам приезжать. Я от него отделалась.
«Отделалась»? Брайан нервно сглотнул. Что она имела в виду? Он вспомнил, что подумал о ней чуть раньше: «Кто знает, на что она будет способна, если почувствует себя в опасности или запаникует?» Поэтому он предпочел не настаивать.
Его взгляд снова упал на потолок. Брайан чувствовал себя одиноким, безнадежно одиноким. Его охватила совершенно идиотская ностальгия. Он снова увидел себя в семейной квартире социального района[31] с родителями и братьями. Теперь это несимпатичное жилье казалось ему недостижимой мечтой, потерянным раем.
На него беспорядочной толпой нахлынули обыденные, но такие утешительные сейчас воспоминания. Пиво, которое они потягивали в первые теплые дни в крохотном жалком дворике позади дома, куда выходило окно кухни…
Их бесконечные громкие перебранки по всякому поводу, которые заканчивались тем, что соседи с первого этажа принимались возмущаться: «Эй, деревня! Дождетесь, будут у вас проблемы…»
Новой год, проведенный в семье у синтетической елки… Каждый год его мать готовила на праздничный ужин свой знаменитый запеченный окорок: слишком тяжелый, слишком сухой, слишком сытный. Он так и не узнал, откуда взялась эта проклятая традиция. Почему бы не приготовить индейку, или фаршированного каплуна, или еще что-нибудь в таком духе вроде того, что он видел в телефильмах? Или почти такие же блюда.
Брайан попытался сосредоточиться на этих мыслях, но гнетущая атмосфера погреба быстро вернула его к состоянию обессиленного узника.
Он все бы отдал, лишь бы вернуться в прошлое, уйти… что? Хоть на несколько дней… Опа! Маленькое путешествие во времени… сложить вещички и уйти, никому ничего не сказав, без лишнего шума… И угораздило же его здесь оказаться! Но что толку себя упрекать? Нет, правда, как он мог хоть что-нибудь такое заподозрить? Невозможно и представить себе ничего безобиднее этих двух стариков…
Семья… И почему он о них раньше не подумал? А ведь это мысль… да, идея, которая вполне может сработать… В конце концов, под лежачий камень вода не течет. Пословица, конечно, глупая, но все так и есть…
— Подумайте о своей дочери, мадам Вассер.
Ее взгляд изменился. Неужели все оказалось так просто?
— Не говорите о моей дочери!
— Так ведь она… Почти моего возраста, правильно? А представьте себе, что ее кто-то где-то запер… Что бы вы почувствовали, узнав такую новость? Готов поспорить, вы были бы в отчаянии.
Никакого ответа. Но взгляд ее вдруг сделался задумчивым, почти оскорбленным.
— Разве вы не были бы готовы на все, лишь бы ее освободить? Разве вы не отдали бы за это все, чем обладаете в жизни?
Она покачала головой, будто отказываясь это слышать.
— Такого не может произойти.
Он окинул взглядом свое истерзанное тело, ногу, раздувшуюся, будто воздушный шарик.
— Но со мной-то произошло. Почему с ней не может?
В свете неоновых ламп лицо мадам Вассер выглядело как-то болезненно. Зеленоватая бледность его явно не украшала.
— Я думала, что вы поняли, за все это время…
— Понял что?
Она так быстро закрыла лицо руками, что он подумал, что она расплакалась. Но когда ее лицо снова появилось перед ним, на нем не было и следа слез. Напротив, выражение ее лица было таким же спокойным и даже чуть более решительным. Она медленно направилась к двери.
— Камилла оставила нас, Людовик.
Ее слова немного заглушил пронзительный скрип решетки, и Брайану показалось, что он плохо расслышал.
— Это как — «оставила»?
— Наша дочь мертва, Людовик. Сейчас у нас есть только вы…
Брайан закрыл глаза. По всему его телу пробежала дрожь.
В мозгу его вспыхнула одна-единственная мысль: «Я никогда не выйду отсюда живым».
Часть третья
Матильда
Ее жизнь холодна, как чердак со слуховым окошком на север[32].
Гюстав Флобер «Госпожа Бовари»1
Париж.
За одиннадцать месяцев до описанных событий
Persona 2.
Бесформенное лицо, полупрозрачное, будто сделанное из фарфора. Черты его сглаженные. Большие полупрозрачные глаза с подчеркнуто симметричным разрезом. Рот цвета слоновой кости застыл в пространстве и времени.
Издалека перламутровая маска почта сливается с безупречной белизной заднего плана. Чтобы различить ее контуры, нужно
