Колдовской мир - 3: Полет мести - Андрэ Нортон

Уже в воздухе ему показалось, что он никогда не достигнет цели, что такой слабый прыжок доставит его только к середине корки.

Он упал, прежде чем успел ощутить панику и отчаянно вцепился в благословенно прочную почву.

Частично прочную. Земля под его правой ногой подалась, прихватив с собой окружающий кусок. Тарлах почувствовал, что начинает сползать, но пальцы его вцепились в прочный край, он подтянулся и пополз, пока не оказался в месте, откуда ему не грозила опасность упасть.

Здесь воин полежал, пока его сердце не начало биться спокойно. Он был полон радости жизни и свободы и согласен был лежать неподвижно очень долго, поражаясь случившемуся чуду.

Но вот эмоции схлынули, вернулась способность мыслить рационально, и мозг подсказал, что само это облегчение может навлечь новую беду.

Тарлах почувствовал, что достаточно отдохнул и успокоился. Он встал и начал осторожно спускаться с этого высокого и опасного места.

Радостный крик Бросающего Вызов Буре прогнал усталость Уны. Она крепко держала сокола, чтобы тот не повредил еще не зажившее крыло, и сжала коленями бока Орла. Сокол снова уловил след, Уна тоже.

Потом ей уже не нужен был проводник. Им навстречу ехал Тарлах. Он был невероятно грязен, одно крыло его шлема согнулось вдвое, но сидел он в седле Леди Гей прямо и, казалось, без труда.

Уне не нужны были призывы птицы, чтобы броситься вперед, все остальные тоже поскакали и почти одновременно достигли фальконера.

Он изумился, увидев их, но владелица долины в ответ на его вопрос только пожала плечами.

— Твой крылатый брат встревожился, и мы серьезно отнеслись к его беспокойству, очевидно, не без оснований. Что случилось?

— Я встретился с ребенком-призраком…

Пира негромко застонала, поднесла руку ко рту, а Джерро отвернулся.

Уна из Морской Крепости не издала ни звука, но лицо ее смертельно побледнело, даже посерело, и ее лорд сразу понял, какую боль причинил ей.

Фальконер быстро протянул к ней руки. Сжал ее ладони, которые конвульсивно сжимали поводья.

— Какой же я дурак! Я невредим, думаю, что и дальше ничего со мной не случится.

Он посмотрел на целителей.

— Аден сказала нам, что разложение начинается быстро, через час, а я встретил призрак прошлой ночью или под утро. К тому же я не слышал плача, который всегда, как говорят, сопровождает нападение призрака.

— Ты прав, птичий воин, — ответил Джерро, — но как ты смог спастись, если встретился с ней?

Фальконер наклонил побитый шлем.

— Прошу прощения, — извинился он, — и за то, что не подумал прежде чем напугал вас, и за то, что прошу вас потерпеть еще немного, пока к нам не присоединится Квен. Остальные тоже должны это выслушать, а я очень устал и не смогу рассказывать несколько раз.

Никто не возражал. Все тоже устали и погрузились в свои мысли.

Тарлах продолжал гладить сокола, успокаивая его, но голова его была опущена, и мысли, очевидно, были далеко.

Уна ехала рядом с ним. Вина и горе от возможности беды с ним заполняли ее сердце, она не могла не смотреть на него, пытаясь разглядеть признаки разложения, которое всегда наступает после встречи с этим смертоносным призраком.

Наконец он почувствовал на себе ее взгляд, повернулся к ней и слегка улыбнулся. Нетрудно было догадаться о причине ее страха.

— Я думаю, что я вполне здоров, леди, только все тело болит. — Глаза его затуманились, голос упал. — Если… если окажется, что я не прав…

— Тебе будет позволено уйти, — прошептала она. — Как мужчине. Клянусь в этом. — Она подняла голову и заставила себя улыбнуться. — Однако я верю, что ты здоров, что спасся от проклятия призрака.

Подгоняя лошадей, все вернулись в Лормт еще до захода солнца. Все устали невероятно, но сразу пошли в комнату Квена, где вместе с престарелым ученым ждали их возвращения Дуратан и Аден. Тут капитан фальконеров наконец рассказал о том, что с ним приключилось.

Он не стал говорить о своем страхе и отчаянии, но не упустил ни одной подробности из встречи с девочкой-призраком, хотя говорил негромко и краснел при этом. Его поведение не соответствовало тому, что ожидают от мужчины его народа.

Закончил он своей теорией о состоянии Адилы и о том, что вызвало ее освобождение. Ответив еще на несколько вопросов, он попросил разрешения уйти.

Ему хотелось побыстрее смыть с себя грязь и лечь в постель.

После его ухода в маленькой комнате на несколько минут воцарилось мертвое молчание. Потом все разошлись, позволив Квену тоже лечь.

Уна медленно шла в свою комнату. На сердце ее было тяжело от мысли об опасности, которой избежал ее лорд. Она погрузилась в мрачные размышления и потому вздрогнула, как юная девушка, когда перед ней появилась Пира.

Женщина из народа фальконеров извинилась и молча пошла рядом, пока они не добрались до дверей комнаты Уны. Здесь Пира распрямилась, сбросив с плеч груз усталости.

— Я приняла решение, Уна из Морской Крепости. Я поеду в Высокий Холлак с тобой и Горным Соколом.

Глава десятая

— Вставай, капитан, или ты намерен проспать всю жизнь?

Тарлах повернулся на спину в ответ на знакомый голос и застонал от боли в мышцах.

— Бреннан! Когда ты приехал?

— Только что. — Лейтенант сел на край постели. — Судя по рассказам, ты был занят. Сражался с рожденными Тьмой псами-убийцами, знакомился с призраком. У тебя появилась привычка становиться местным героем.

— Где ты обо всем этом слышал?

— Все здесь возбуждены твоими приключениями настолько, что даже не испугались нашего появления. К нам обратился старик по имени Морфью, как только мы спешились, и довольно бессвязно рассказал о твоих подвигах. Потом к нам подошел еще один местный, больше похожий на торговца, чем на ученого, но он не менее красноречивый, чем остальные. Он дал нам более полный и связный отчет.

— Это, должно быть, Джерро. — Капитан на мгновение встревожился, но обычно он хорошо оценивает людей и не думает, что Джерро стал бы сообщать подробности, которые встревожили бы подчиненных Тарлаха.

Откинув одеяло, он сел, храбро встречая холодный воздух комнаты.

Глаза Бреннана устремились на синяки и ссадины, покрывающие грудь и руки командира.

— Что, во имя Рогатого Лорда, с тобой произошло?

— Я упал в яму, если помнишь. Тут не над чем смеяться, лейтенант.

— Конечно, нет, — согласился его товарищ с широкой улыбкой, — но не могу не улыбнуться, вспомнив твою славу лучшего скалолаза.

— Может быть, именно поэтому я еще здесь и могу выслушивать твои насмешки, — спокойно ответил Тарлах.