Затерянный город Z. Повесть о гибельной одержимости Амазонией - Дэвид Гранн

Поселение оказалось настолько древним, что оно позволяет усомниться в давно укоренившейся теории заселения Америки. Много лет археологи полагали, что первыми обитателями континента были кловис, названные так благодаря наконечникам копий, обнаруженным в городке Кловис, штат Нью-Мексико. Считалось, что эти охотники на крупную дичь в конце ледникового периода, примерно одиннадцать тысяч лет назад, пришли сюда из Азии, после того как пересекли Берингов пролив, и затем постепенно мигрировали на юг, в Центральную и Южную Америку. Однако это амазонское поселение может оказаться ровесником первого из тех поселков кловис в Северной Америке, возраст которых установлен точно. Более того: по словам Рузвельт, характерные признаки культуры кловис (например, копья, у которых на обеих сторонах каменных наконечников выдолблены глубокие желобки) в амазонской пещере отсутствуют. Некоторые археологи полагают сейчас, что в Америке мог существовать народ, живший здесь еще до кловис.[95] Другие, подобно Рузвельт, считают, что один и тот же азиатский народ одновременно расселился по всей Северной и Южной Америке, породив отдельные культуры, затем развивавшиеся порознь.

В пещере и поселении, расположенном поблизости, на берегу реки, Рузвельт сделала еще одно потрясающее открытие: она нашла керамику, которой семь с половиной тысяч лет, что на две тысячи лет превышает возраст самых древних глиняных изделий, найденных в Андах и Центральной Америке. А значит, Амазония, возможно, была первым на Американском континенте регионом, где делалась керамика, а следовательно (как горячо уверял Фосетт), этот район, возможно, оказался тем самым истоком, откуда цивилизация растеклась по всей Южной Америке. Иными словами, развитая культура скорее распространялась вовне, чем была занесена извне.

Кроме того, с помощью аэрофотосъемки и спутниковых снимков ученые начали обнаруживать по всей Амазонии гигантские рукотворные земляные курганы, зачастую соединенные между собой насыпями, — особенно на боливийских заливных лугах, где Фосетт впервые нашел глиняные черепки, сообщив, что «везде, где есть alturas, то есть земляные возвышения над равниной… обнаруживаются старинные предметы». Кларк Эриксон, антрополог из Университета Пенсильвании, изучавший эти земляные сооружения в Боливии, объяснил мне, что такие курганы позволяли индейцам продолжать выращивать сельскохозяйственные растения во время сезонных наводнений и избегать вымывания питательных веществ из почвы. Чтобы создать эти курганы, заметил он, потребовалось необычайно много физического труда и сложных инженерных работ: нужно было перевозить тонны почвы, менять русла рек, прокапывать каналы, строить поселения и соединяющие их дороги. Во многих смыслах, заключил он, эти курганы «могут соперничать с египетскими пирамидами».

Но что еще поразительнее, так это свидетельства о том, что индейцы в свое время преобразовали ландшафт даже там, где он действительно представлял собой «поддельный рай» — то есть там, где почва была недостаточно плодородна, чтобы поддерживать существование большой группы людей. Ученые обнаружили разбросанные по джунглям длинные полоски terra preta do Indio, то есть «индейской черной земли»: эта почва была настолько обогащена органическими отходами человеческой жизнедеятельности и углем из костров, что становилась невероятно плодородной. Неясно, была ли эта «индейская черная земля» случайным побочным продуктом существования обитавших здесь людей или же, как считают некоторые ученые, специально создавалась путем тщательного и систематического «обугливания» почвы постоянно тлеющими кострами (практика, распространенная у кайяпо региона Шингу). Так или иначе, многие амазонские племена, видимо, применяли эту обогащенную почву для выращивания полезных растений там, где земледелие когда-то представлялось немыслимым. Ученые обнаружили столько чернозема, оставшегося после амазонских поселений, что сейчас они даже полагают: с помощью этой преобразованной человеком почвы дождевой лес мог прокормить миллионы людей. Специалисты впервые стали переосмысливать хроники Эльдорадо, которые Фосетт присовокуплял к своей теории о Z. По словам Рузвельт, то, что описывал Карвахаль, без сомнения, не было «никаким чудом». Да, ученым вроде бы не удалось найти никаких признаков тех фантастических золотых богатств, которые грезились конкистадорам. Однако антрополог Нелл Уайтхед признает: «С некоторыми оговорками[96] можно признать, что страна Эльдорадо действительно существовала».

Хекенбергер сообщил мне, что ученые только еще начинают постижение этого древнего мира. Теорию о том, кто первым заселил Америку, и все традиционные представления придется решительно пересмотреть. В 2006 году даже появились свидетельства, что в некоторых областях Амазонии индейцы строили сооружения из камня. Археологи из Амапского института научно-технологических исследований обнаружили в северной части Бразильской Амазонии башню астрономической обсерватории, сделанную из огромных кусков гранита, каждый весом несколько тонн, а несколько — почти десятифутовой высоты. Полагают, что этим развалинам от пятисот до двух тысяч лет; их окрестили «амазонским Стоунхенджем».

— Антропологи, — говорил Хекенбергер, — совершили ошибку, когда явились в Амазонию в двадцатом веке и, увидев лишь небольшие племена, сделали вывод: «Вот все, что здесь есть». Проблема в том, что к тому времени многие индейские сообщества были уже стерты с лица земли — из-за контакта с европейцами, который во многом обернулся настоящим геноцидом. Вот почему первые европейцы, оказавшиеся на Амазонке, описывали огромные поселения, а потом их никто так и не смог найти.

По пути обратно в деревню куйкуро Хекенбергер остановился на краю площади и попросил меня присмотреться к ней. Он сказал, что цивилизация, построившая эти громадные поселения, практически растворилась в небытии. Однако небольшое число ее потомков уцелело, и мы, без всякого сомнения, находимся среди них. Тысячу лет, сказал он, шингуанос хранили и поддерживали художественные и культурные традиции этой высокоразвитой, сложно устроенной цивилизации. Так, современная деревня куйкуро тоже была выстроена вдоль линии восток — запад, некогда соединявшей поселения, а дорожки в ней были проведены под правильными углами, хотя ее обитатели уже не понимали, зачем сохранять такой узор улиц. Хекенбергер добавил, что в свое время показал глиняный черепок с раскопок местному гончару. Обломок был настолько похож на современные изделия по рисунку на внешней стороне и по красноватой глине, из которой был изготовлен, что мастер настойчиво утверждал: это сделано недавно.

Когда мы подошли к дому вождя, Хекенбергер подобрал современный глиняный горшок и провел рукой по краю, где были бороздки.

— Это от природных ядовитых веществ, которые выпариваются, когда кипятят маниоку, — пояснил он. Такую же особенность он заметил у старинных горшков. — А значит, тысячу лет назад жители этой местности придерживались такого же рациона.

Он начал ходить по дому, показывая параллели между древней цивилизацией и тем, что от нее осталось сегодня: глиняные статуи, стены и крыши из пальмовых листьев, хлопковые гамаки.

— Если уж совсем начистоту, не думаю, чтобы где-нибудь в мире, где нет письменной истории, преемственность традиций чувствовалась так же явно, — провозгласил Хекенбергер.

Некоторые из музыкантов и танцовщиц продолжали кружить по площади, и Хекенбергер заметил, что повсюду в деревне куйкуро «можно увидеть прошлое в настоящем». Я стал представлять себе флейтистов и танцовщиц на одной из старых площадей. Я представлял себе, как они живут в двухэтажных домах, формой напоминающих курганы, — не разбросанных как попало, а протянутых нескончаемыми ровными рядами; в этих домах женщины ткут гамаки и пекут еду из маниоковой муки, а подростков, мальчиков и девочек, какое-то время держат в изоляции, обучая ритуалам предков. Я представлял себе танцовщиц и певцов, пересекающих рвы и проходящих через высокие защитные ограды, путешествующих из одной деревни в другую по широким бульварам, мостам, насыпям.

Музыканты приближались к нам, и Хекенбергер сказал что-то об их флейтах, но я больше не слышал его за этими звуками. На какое-то мгновение я увидел этот исчезнувший мир, словно он был прямо здесь, передо мной. Z.

Благодарности

Я признателен множеству людей, внесших свой вклад в осуществление этого проекта. Внучка Фосетта Ролетт де Монте-Герин и его правнучка Изабель любезно предоставили мне доступ к дневникам Фосетта, его письмам и фотографиям. Девяностопятилетний племянник Фосетта, доктор Питер Фортеск, дал мне экземпляр своих неопубликованных мемуаров; у него сохранились яркие впечатления о том, как в детстве он видел Перси и Джека на прощальном ужине перед их путешествием в Амазонию. Двое из детей Генри Костина, Майкл и Мэри, поделились воспоминаниями об отце и позволили мне прочесть его частные письма. Энн Макдональд, двоюродная племянница Рэли Раймела, показала мне его последние письма домой. Роберт Темпл, официально распоряжающийся литературным наследием Эдварда Дугласа Фосетта, а также Оливия, жена Роберта, пролили свет на полную чудес жизнь старшего брата Перси Фосетта. Марк, сын коммандера Джорджа Миллера Дайотта, и Джон Д. Фаррингтон, племянник доктора Александра Гамильтона Раиса, снабдили меня важнейшими подробностями, касающимися жизни этих своих родственников. Джеймс Линч поведал мне о собственном нелегком путешествии.