Затерянный город Z. Повесть о гибельной одержимости Амазонией - Дэвид Гранн

Из-за распространенного мнения, что Амазония — рай поддельный, большинство археологов давно оставили глухой край Шингу.

— Они решили, что это археологическая «черная дыра», — заметил Хекенбергер, добавив, что Фосетт был среди них «исключением».

Хекенбергер хорошо знал историю о Фосетте и даже сам когда-то пытался провести расследование его участи.

— Я восхищаюсь им — как и тем, что он в свое время сделал, — объявил Хекенбергер. — Он был из тех, кто не помещается в рамки обычной жизни. Что и говорить, человек, который решится прыгнуть в каноэ или прийти сюда пешком — хотя некоторые из индейцев, как известно, пытаются… — Он не договорил, словно опасаясь последствий.

Он сказал, что от Фосетта легко отмахнуться как от «полоумного»: в отличие от современных археологов, у него не было в достаточном количестве ни инструментов, ни самодисциплины, и он никогда не подвергал сомнению магическую формулу, согласно которой любой затерянный в Амазонии город непременно должен иметь европейские корни. Но, несмотря на это, продолжал он, хотя Фосетт был дилетантом, он умел видеть более ясно, чем многие профессиональные ученые.

— Я хочу вам кое-что показать, — вдруг заявил Хекенбергер.

Держа мачете перед собой, он повел меня, Паулу и Афукаку в глубь леса, срезая мешавшие пройти гибкие лианы, тянувшиеся по деревьям вверх, в борьбе за лучи солнца. Пройдя милю-другую, мы достигли участка, где лес редел. Хекенбергер указал на землю своим мачете.

— Видите — земля идет под уклон? — спросил он.

И в самом деле, казалось, что длинная полоса земли тут уходит вниз, а потом снова вверх, точно кто-то выкопал огромную канаву.

— Это ров, — пояснил Хекенбергер.

— В смысле — ров?

— Ров. Оборонительная траншея. — Помолчав, он добавил: — Вырыта около девятисот лет назад.

Мы с Паулу попытались пройти вдоль контуров рва, который образовывал почти правильный круг, шедший через лес. Хекенбергер рассказал, что изначально этот ров был от дюжины до шестнадцати футов глубиной и примерно тридцать футов в ширину. Диаметр этого круга — около мили. Я вспомнил о «длинных, глубоких канавах», которые, по преданию, дух Фици-Фици провел вокруг поселений.

— Куйкуро знали об их существовании, но не понимали, что это дело рук их собственных предков, — произнес Хекенбергер.

Афукака, в свое время помогавший при раскопках, заметил:

— Мы думали, их сделали духи.

Хекенбергер подошел к треугольной дыре в земле — там, где он когда-то проводил раскопки на одном из участков рва. Мы с Паулу заглянули туда вместе с вождем. Обнажившаяся земля, в отличие от почвы в других частях леса, была темной, почти черной. С помощью радиоуглеродного анализа Хекенбергер определил, что эту траншею вырыли приблизительно в 1200 году. Концом мачете он указал на дно дыры, где, казалось, шел ров внутри рва.

— Здесь они выстроили защитную стену, — пояснил он.

— Стену? — переспросил я.

Хекенбергер улыбнулся и продолжал:

— Повсюду вокруг рва можно увидеть такие воронки, они расположены на равном расстоянии друг от друга. Этому есть только два объяснения. Либо на дне у них были ловушки, либо в них что-то торчало — например, обрубки бревен.

Он добавил, что идея ловушек для врагов, в которые захватчики должны были падать, маловероятна, так как это подвергало риску жизнь самих защитников рва. Более того, продолжал он: когда он обследовал эти рвы вместе с Афукакой, вождь рассказал ему легенду об одном куйкуро, который сбежал из другой деревни, перепрыгнув через «большой частокол и канаву».

Но все это по-прежнему казалось бессмысленным. Зачем кому-то рыть траншею и строить частокол с парапетами в этой глуши?

— Здесь же ничего нет, — заметил я.

Вместо ответа Хекенбергер наклонился и выкопал из грязи кусочек затвердевшей глины с бороздками по краям. Он поднес его поближе к свету.

— Обломок керамики, — объявил он. — Они здесь повсюду.

Глядя на другие осколки, валяющиеся на земле, я вспоминал, как Фосетт настаивал: в некоторых земляных холмах Амазонии «достаточно лишь чуть поскрести, чтобы обнаружить изобилие» древней керамики.

— Бедный Фосетт, он подошел так близко, — произнес Паулу.

Поселение находилось в том самом районе, где его ожидал найти Фосетт. Однако понятно, почему он мог не суметь его увидеть, заметил Хекенбергер.

— В джунглях мало камня, и почти все поселение было построено из органических материалов — дерева, пальмовых листьев, земляных курганов, — а все это разлагается со временем, — пояснил он. — Но как только начинаешь наносить этот район на карту и вести тут раскопки, тебя просто захватывает то, что ты видишь перед собой.

Он снова пошел по лесу, показывая на то, что, несомненно, когда-то было частью ландшафта, преобразованного людьми. Таких участков было целых три, они располагались концентрическими кругами. Имелась тут и гигантская круглая площадь, где растительность была иной, нежели в лесу, потому что некогда ее выпололи. Когда-то тут был целый поселок, состоявший из множества жилищ, о чем свидетельствовали участки еще более плотной черной почвы, некогда обогащенной разложившимся мусором и отходами человеческой жизнедеятельности.

Мы бродили там, осматриваясь по сторонам, и я заметил длинную насыпь, по прямой уходившую в лес. Хекенбергер сказал, что это обочина дороги.

— У них были и дороги? — удивился я.

— Дороги. Насыпные мосты. Каналы. — Хекенбергер рассказал, что некоторые дороги были почти 150 футов шириной. — Мы даже нашли место, где дорога подходит к реке, поднимаясь на чем-то вроде пандуса, а на другом берегу реки спускается по такому же пандусу. Это может означать лишь одно: когда-то тут было некое подобие деревянного моста, соединяющего два берега, между которыми полмили.

Все это очень напоминало те словно бы вышедшие из сновидения мосты и поселения, о которых толковали испанские конкистадоры, побывавшие на Амазонке, — те, в которые так горячо верил Фосетт, а ученые XX века отвергали как миф. Я спросил у Хекенбергера, куда ведут эти дороги, и он ответил, что они тянулись в другие, столь же сложно устроенные города. — Я просто привел вас в ближайший из них, — пояснил он.

В общей сложности он обнаружил двадцать поселений доколумбовой эпохи в районе Шингу, который был сравнительно густо заселен примерно между IX и XVII веками. Эти поселения располагались на расстоянии двух-трех миль друг от друга и были соединены дорогами. И что еще более поразительно, центральные площади этих поселений лежали на одной линии (восток — запад) и все дороги были проведены под одинаковыми углами. (Фосетт рассказывал, что индейцы передавали ему легенды, где описывалось «множество улиц, проходивших под правильными углами друг к другу».)

Одолжив у меня записную книжку, Хекенбергер начал рисовать большой круг, потом еще и еще. Это площади и деревни, пояснил он. Потом он окружил их кольцами: это рвы. Наконец он провел несколько параллельных линий, выходивших из каждого поселения под определенным углом: это были дороги, мосты, насыпи. И каждая деталь, казалось, точно вписывается в затейливое целое, подобно тому как элементы абстрактного полотна приобретают смысл лишь при взгляде с некоторого расстояния.

— Когда я со своей группой стал наносить все на карту, выяснилось, что здесь ничего не делали случайно, — продолжал Хекенбергер. — Все эти поселения были выстроены по сложнейшему плану, с таким знанием инженерного дела и математики, какое вполне могло соперничать с большинством европейских стран того времени.

Хекенбергер сказал, что, пока занесенные с Запада болезни не выкосили здешних жителей, в каждой группе поселений обитало от двух до пяти тысяч человек — больше, чем во многих средневековых городах Европы.

— В культуре этих людей было развито чувство монументального, — заявил он. — Они любили строить прекрасные дороги, площади, мосты. Их памятники — не пирамиды, вот почему теперь их так трудно отыскать: они скорее горизонтального свойства, но не менее удивительны.

Хекенбергер сообщил мне, что недавно опубликовал результаты своих исследований в книге «Экология власти». Сюзанна Хехт, географ из Школы общественных связей при Калифорнийском университете, назвала открытия Хекенбергера «необычайными». Другие археологи и географы позже говорили мне, что они «колоссальны», «преобразуют науку» и «потрясают мир». Хекенбергер помог радикально изменить представление об Амазонии как о поддельном рае, который никогда не сумел бы поддержать существование процветающей, триумфальной цивилизации, видевшейся Фосетту.[93]

Как я узнал, другие ученые также внесли свой вклад в эту археологическую революцию, бросающую вызов практически всем теориям о доколумбовой Америке, так некогда популярным.[94] Эти археологи часто прибегают к услугам хитроумных приборов, намного превосходящих самые смелые фантазии доктора Раиса. В их числе — радар, позволяющий заглянуть под землю; системы спутниковой фотографии, помогающие строить карты тех или иных участков; бесконтактные сенсоры, на расстоянии обнаруживающие магнитные поля в почве, чтобы точно установить местонахождение зарытых реликвий. Анна Рузвельт, праправнучка Теодора Рузвельта, археолог из Университета Иллинойса, откопала близ городка Сантарема, в бразильской части Амазонии, пещеру, полную наскальных изображений, напоминающих фигуры людей и животных. Эти рисунки сходны с теми, которые описывал Фосетт, посещая различные уголки Амазонии, и которые дали новую пищу его теории о Z. В пещере были погребены останки поселения, которым по меньшей мере десять тысяч лет: это вдвое больше срока, который, по оценкам ученых, отделяет нас от того времени, когда в Амазонии появились первые люди.