Том 7. Эстетика, литературная критика - Анатолий Луначарский

Почти так же мощно развертывались пролетарские кооперативы.

Штутгартский международный конгресс указал профессиональному движению социалистические цели и поднял его в своей знаменитой резолюции на один уровень с политической социалистической партией.14

Копенгагенский съезд сделал почти то же для кооперативного движения.15 И можно было надеяться, что съезд Венский16 подчеркнет всю огромную, необъятную важность четвертой формы пролетарской культуры: борьбы просветительной.

Возникновение высших пролетарских школ при многих социалистических партиях, переход в руки социалистических организаций целого ряда народных университетов, вечерних и воскресных, все растущая масса всякого рода клубов, преследующих научные и эстетические цели, и. в особенности все более непосредственный подход через организацию юношества и отрочества к коренному и важнейшему вопросу об организации пролетарской низшей школы, об отыскании базиса для реформы пролетарской семьи, пролетарской кухни, из которой надо было освободить женщину, и пролетарской детской, до настоящего времени, увы! можно сказать, почти отсутствующей, — вот, говоря очень обще, перечисляя лишь важнейшее, — тот ряд вопросов, на который и теоретически и практически социалистический пролетариат начал давать соответственные ответы. До войны лишь немногие социал-демократы сознавали ту истину, которую так неопровержимо доказал Спенсер: а именно, что даже самое лучшее умственное просвещение лишь в незначительной мере влияет на волю, если рядом с ним не идет организация жизни чувства.17 Этическое и эстетическое воспитание молодых поколений пролетариата в духе социалистического идеала является абсолютной необходимостью. Тысячу раз права Роза Люксембург, когда говорит, что без ясного понимания этой задачи пролетарского самовоспитания мы вряд ли сдвинемся с места.

В этой области, которую суммарно можем назвать просветительной, в которой творчество пролетариата должно проявиться особенно ярко, сделано еще сравнительно мало. Потребность, однако, остро чувствовалась уже до войны, уже до войны началась работа в этом направлении, война же с такой режущей глаза ясностью показала пролетариату изъяны его культуры с этой важнейшей стороны, что мы вправе ожидать в близком будущем, несмотря на всеевропейское разорение, подъема энергии рабочего класса и его друзей именно в этом направлении.

В России война и разруха создают трагическое положение. Мы все придавлены страхом перед возможными бедами, все бичи мира подняты над нашей головой; сегодня говорят о бесхлебье, завтра о безработице, а там о наступлении и т. д. И безумцем был бы тот, кто стал бы закрывать глаза на эти опасности. И, однако, пролетариат, только что проснувшийся для свободной жизни, на краю этой пропасти и с разинутыми пастями чудищ над собой, торопится сорвать ягоды духовного наслаждения. В этом сказывается не стремление полакомиться, пока можно, а огромный, застарелый духовный голод и порою трогательно ясное сознание пролетариатом необходимости сорганизовать свою душу, ум свой и чувство, ибо всякая борьба от этого крепнет и уясняется.

Искусство вообще есть прежде всего организация эмоций отдельных лиц или групп, классов, целых наций и т. д. Пролетарское искусство есть выражение процесса организации его эмоциональной жизни.

Должно ли пролетарское искусство быть тенденциозным?

Что вы называете тенденцией? Вы помните те бичующие и самобичующие страницы знаменитого письма Чехова, в которых говорится об отсутствии какого бы то ни было бога в произведениях нынешних, так называемых внеклассовых, художников?18 Такого отсутствия бога у художников, выходящих из пролетариата, у художников, проникнутых духом пролетариата, быть не может. Практика жизненной борьбы, гнев и сатира по отношению к угнетателю, горячая, единственно утешающая надежда на будущее, братство и солидарность делателей одного и того же дела, сознание величественного, общечеловеческого значения этого дела, творчество идейное, творчество этическое — все это бурно вливается в душу такого художника и переполняет его произведения духовным содержанием. Безыдейным такое искусство быть не может. Зачем же ему искать тенденциозности? Тенденция есть нечто искусственно пришитое, холодный и чужой кусок, вынутый из рассуждающей головы и положенный в мнимый и жидкий продукт творчества воображения.

Такой тенденциозности ни в каком подлинном искусство нет места, и пролетарское тут ничем от других не отличается.

Уже в 1905–1906 годах в России отметились серьезные течения в этом направлении среди петроградского пролетариата. Уже тогда мы много ждали от этого движения. Вы скажете, что ожидания не исполнились. А я отвечу, что история жесткой рукой прервала тогда золотую нить свободной культурной работы в России. Только февральские дни 1917 года вновь завязали узел, и общественные силы продолжают теперь ткать ту же золотую нить. Будем помогать им. Будем продолжать ту же самую работу, которую, как ножом, перерезала реакция. Постараемся присмотреться конкретно, какие реальные задачи можем мы выполнить, мы, пролетарии, и люди, примкнувшие к пролетариату, в области выполнения культурных задач рабочего класса, которые выполнить он обязан ради себя, ради России, ради социализма и всего человечества.

Исчерпать в одной небольшой брошюре все темы, которых следовало бы коснуться для освещения поставленного нами вопроса, нельзя. В сущности, ему посвящена будет вся серия «Культурные задачи рабочего класса». Но мы считаем необходимым остановиться здесь, в этом своего рода введении в нашу серию, еще на одной стороне дела. Кто будет творить пролетарскую культуру? В особенности ее наиболее тонкие и удаленные от непосредственной борьбы формы?

Прежде всего, разумеется, сами пролетарии.

Нас отнюдь не должны смущать указания на отсутствие времени, подготовки, средств, что лишает-де рабочего человека возможности выбиться из тьмы и поднять голову над чадом его удручающего быта в свободную атмосферу творчества.

Прежде всего, надо помнить, что художником делает человека не наличность подготовки, времени и средств, а талант. Нет решительно никакого основания думать, чтобы процентное отношение людей талантливых к людям средним было почему-то ниже в пролетариате, чем в других классах.

Конечно, талант, родившийся в глухой провинции, в крестьянской хате, или попавший между зубьев шестерни промышленного механизма, несравненно легче может безвременно и бесплодно погибнуть, чем относительно гораздо меньший талант, волею рока расцветший в благоприятных и ласковых условиях. Но зато, выживая, он закаляется, зато, пройдя через огонь страданий, он очищается и приобретает тот особенный букет крепкой горечи и глубокого милосердия, который отличает таких великих выходцев из народа, как наши современники Максим Горький и Андерсен-Нексе.

К тому же рост общественного влияния пролетариата открывает для его наиболее талантливых представителей новые пути. Если теперь еще холодным издевательством звучали бы слова о том, что талант-де при всяких условиях сумеет проложить себе дорогу, то все же нельзя отрицать, что у даровитого пролетария, благодаря широкой общественной жизни рабочего класса, его организации, его прессе, его культурно-просветительным обществам, имеются значительные шансы быть замеченным, найти поддержку и развернуться.

Но тут нас встречает другое возражение. Нам говорят, что рабочий, выдвинувшийся благодаря своему дарованию и ставший специалистом, отрывается от своего класса, что его нельзя больше рассматривать как подлинного рабочего: это, в сущности, интеллигент пролетарского происхождения.

Возражение это не имеет никакой силы. Конечно, если талантливый рабочий уходит и от идеалов своего класса, если он, в погоне за привилегиями, фактически переходит к власть имущим, — он вычеркивается из списков рабочей армии. Но если сердце его продолжает биться в унисон с общим сердцем его класса, то отстранение его от станка и переход к письменному столу или мольберту ни на одну минуту не удаляют его от рабочего класса. Штаб армии редко сражается в рукопашном бою, и, однако, он является одним из важнейших и неотъемлемых органов армии. Рабочий класс, конечно, должен выделить из своей среды много разных специалистов интеллектуальной и вообще культурной работы, выделить свой штаб, но никакого разрыва при этом между его собственной интеллигенцией и его главным корпусом не произойдет.

Напрасны были бы ссылки на так называемую рабочую бюрократию, на офицеров профессионального движения. Тут, как и в кооперативном движении, действуют особые условия, особые течения, несущие наиболее слабых к крохоборству и оппортунизму. Это явление гораздо менее заметно в области политической борьбы или в тех синдикатах, которые пропитаны революционным духом, в тех областях культурно-просветительной работы, где она идет подлинно пролетарскими, новыми и смелыми путями. И, во всяком случае, как раз самым лучшим противоядием против мещанского размагничения в обстановке относительного комфорта служит именно талант. Талант не забудет и не простит первых впечатлений детства, талант не даст заткнуть уши от стонов братьев, талант не позволит угаснуть огню классового художественного самосознания.