Том 7. Эстетика, литературная критика - Анатолий Луначарский

Напрасны были бы ссылки на так называемую рабочую бюрократию, на офицеров профессионального движения. Тут, как и в кооперативном движении, действуют особые условия, особые течения, несущие наиболее слабых к крохоборству и оппортунизму. Это явление гораздо менее заметно в области политической борьбы или в тех синдикатах, которые пропитаны революционным духом, в тех областях культурно-просветительной работы, где она идет подлинно пролетарскими, новыми и смелыми путями. И, во всяком случае, как раз самым лучшим противоядием против мещанского размагничения в обстановке относительного комфорта служит именно талант. Талант не забудет и не простит первых впечатлений детства, талант не даст заткнуть уши от стонов братьев, талант не позволит угаснуть огню классового художественного самосознания.

Мало того, талант удерживает пролетарскую интеллигенцию на орбите вращения вокруг рабочего идеала, он привлекает к этому солнцу и наиболее ярких представителей интеллигенции непролетарской.

Целый ряд крупнейших и средних писателей и художников, принадлежавших по своему происхождению и образованию к крупной или мелкой буржуазии, энергично порывали с ней, с презрением сторонились ее базарной, продажной, на отрицании человеческого достоинства построенной культуры, порой гибли гордыми одиночками — отщепенцами, порой вырывали своим гением признание всего общества, вопреки его воле, и стоят перед нами, как великие самостоятельные протестанты, порой, наконец, находили дорогу к естественному своему союзнику — пролетариату.

Чем дальше, тем чаще встречались подобные случаи, и можно сказать, что в последнее время редкий подлинный и широко образованный талант оставался чужд, по меньшей мере, симпатии к социалистическому движению и идущему под его знаменами пролетариату.

Конечно, индивидуализм интеллигенции и часто еще очень сильная темнота в значительных числом кругах пролетариата, а равно и многие другие причины, о которых мы не имеем места распространяться, мешают взаимному пониманию лучшей части интеллигенции, той, которая искренне считает себя работницей на благо всему человечеству и старается быть таковой, и пролетариата, но союз между ними тем не менее неизбежен. Он уже плодотворно намечается. И там, где искренний талант, с присущей ему отзывчивостью и конгениальностью, подойдет вплотную к великому рабочему классу, — он невольно пропитается его духом и сумеет помочь ему в его собственном классовом культурном строительстве, независимо от происхождения данного художника.

Низшие классы в революционном подъеме своем всегда привлекали к себе благородных перебежчиков сверху. В области искусства пролетариат тоже обретет своих Марксов, рядом со своими Бебелями.[125]

О пролетарской культуре*

Сколько раз в эти голодные дни я присутствовал на открытии рабочих театров при переполненных залах, и как здесь с вами говорил Шелли1 так там говорит с рабочими Пушкин2. Те гении, которые всегда жаждали дойти до народного сердца, несмотря на всю скорбность момента, как веянья солнца врываются в окна рабочей каморки, настежь открытые рабочим классом. Глубоко трогательное, чему удивляются даже наши враги, оставляет впечатление та стойкость борющегося пролетариата, — под ударами голода, в битве с врагами внешними и врагами внутренними оставаться на передовой позиции и ждать, пока подойдет западная армия наших пролетарских братьев. Но в то же время пролетариат успевает растить и первые цветы, первые подснежники, первые фиалки той пролетарской весны и того великого рабочего культурного лета. И здесь, конечно, тот союз пролетарских просветительных обществ, каким является Пролеткульт, становится явлением наиболее ярким, наиболее значительным. Мы знаем, что культурное творчество рабочего класса дается не сразу. Пролетарская культура только еще пробивается сквозь толщу старого льда. Но она молодая, как Геркулес в колыбели, душит одну змею за другою и растет, и скоро, как царевич Гвидон, разрушит те узкие рамки, которые сковывают ее рост. Пролетарская культура, как детские сапожки великана, отличается от стоптанных туфелек буржуазной культуры3. Противопоставляя таким образом нашу пролетарскую культуру старой буржуазной, я далек от мысли, чтобы творения гениев зачислять в буржуазные ряды. Творения гениев, часто вопреки воле гениев и причиняя им этим могучую боль, носили на себе след какого-нибудь гнилого поцелуя мецената, черную печать рынка, к которому приходилось приспособляться. Но и в этих клетках, в этих оковах гении старались развернуть свои орлиные крылья, и в сердце каждого жила мечта о подлинной свободе творчества, при которой бы они могли выпрямиться и излечить все свои уродства. Отсюда их скорбь, тоска, вопли к небу и аду, отсюда их проклятья насилию и гордые протесты, которые являются не чем иным, как призывами к нам, к далеким потомкам, которым они говорят: «простите, если у нас был горб на спине, но все, что есть у нас хорошего, радостного, честного, блещущего талантом, все это мы возносим вам».

С этой точки зрения эти гении не ваши, господа буржуазия, а наши, и они не для того, чтобы перед ними рабски кланялись и учились в смысле слепого подражания, они просто наши товарищи и страдающие братья, которые, как и мы, создают и творят жизнь. Такие гении должны занять почетное место в нашем пролетарском пантеоне, ибо они еще послужат для свободного творчества мировой культуры, во главе которой идет пролетариат. Если было когда-то сказано, что основание одного рабочего союза важнее битвы при Седане4, то можно сказать, что основание и расцвет таких обществ, как Пролеткульт в Советской России, не менее важно многих значительных исторических событий. Все, что в обычное время было бы не так важно, на грозовом фоне революции приобретает колоссальное значение, и то, что пролетариат в минуту величайших испытаний не перестает говорить о творчестве новой культуры, собирая в то же время все, что есть лучшего в мировой науке и искусстве, для того, чтобы использовать это, как удобрение, для нашего нового расцветающего сада; то, что она — молодая новая пролетарская культура — в лютую зиму невзгод все-таки поет и хочет смеяться, протягивая руки к подлинной красоте жизни, — все это показывает, что пролетарий восстал как Человек с большой буквы, что он собственно является Прометеем, который открывает новые пути. И вот почему на каждом пролетарском празднике и здесь, в этом Дворце пролетарской культуры5, я чувствую себя как на своеобразном богослужении ради будущего человечества. Все это мы делаем торжественно, мы не знаем, по какой земле мы ходим. Будущий историк трепетной рукой на великих страницах будет записывать хронику наших дней и, быть может, со слезами умиления впишет историю Пролеткульта, этого первого зачатка свободного великого рабочего и прекрасного искусства.

Пролетариат и искусство (тезисы)*

1. Искусство может быть названо общечеловеческим постольку, поскольку все ценное в произведениях веков и народов является неотъемлемым содержанием сокровищницы общечеловеческой культуры.

2. Никому, однако, не приходит в голову отрицать бросающиеся в глаза различия искусства отдельных эпох и народов.

3. Мы, марксисты, знаем, что различия эти объясняются не расплывчатыми понятиями: национальный дух, век или климат, а общественным строем, определяемым, в свою очередь, соотношением классов.

4. Искусство является то чистым выражением идеологии того или другого класса, то испытывает на себе перекрестное влияние нескольких классов; но классовый анализ произведения искусства есть наиболее плодотворный метод его исследования.

5. Искусство одного и того же класса не всегда одинаково. Классические примеры эволюции классового искусства: зародыши, период стремлений, классицизм, реализм, романтизм отчаяния, мистицизм.

6. Все ступени эволюции искусства данного класса окрашиваются тем не менее психологией именно данного класса.

7. Попытка характеристики грядущего пролетарского искусства, исходя из этих положений.

8. Самостоятельность пролетарского творчества выражается в оригинальности отнюдь не искусственной и предполагает ознакомление со всеми плодами предыдущей культуры.

9. Интеллигенция уже играет известную роль в рождении пролетарского искусства созданием ряда произведений переходного характера.

Н.А. Добролюбов*

В наше горячее революционное время мы привыкли к тому необыкновенному явлению, когда совсем молодые люди в ничтожный, короткий срок своей деятельности выполняют громаднейшие задачи и оставляют позади себя глубокий светлый след, но в тяжелое душное время худшей эпохи царского режима суметь в несколько лет, умерев совсем еще молодым, составить себе всероссийское имя, потрясти сердца современников, переделать тысячу умов, вписать свое имя бессмертными штрихами в историю своей родины и заслуженно завоевать себе право в дни пробуждения российского трудового народа получить из его рук памятник — мог только человек гениальный.