Vesyoly Rodzher - Vechnaya Olga

   - Дома, - делает он очевидный вывод и заметно расслабляется, ощупывая лицо, шепчет беззвучно, но она почему-то понимает смысл сказанного и что это в данный момент важно.

   - Привет, - говорит ему.

   Белов долго пьет, потом вытирает губы тыльной стороной ладони.

  - Привет, - отвечает, слегка улыбаясь в обычной манере, дескать, рад видеть. Всегда рад ее видеть, и это тоже важно, но уже для нее. Вик дышит медленно и тяжело, будто с трудом. Смотрит в потолок, хмурится. Одна из лампочек перегорела, нужно заменить. Оставшиеся дарят мягкий, настраивающий на отдых свет, создавая в просторной комнате иллюзию приближения ночи, прохлады, тишины. Какой смысл в середине дня опускать жалюзи и тратить электричество? Как в пещере спрятались.

  - Я тебя ждала.

   - Долго?

   - Не знаю, часами. Там толпа на кухне. Прости, пожалуйста, я всем позвонила. Вообще всем. Так испугалась, и не знала, что делать. Я тебя очень люблю.

   - По уши, - подмигивает. Потом меняется в лице, начинает подниматься: - Ты в порядке? Этот урод не вернулся после того, как выдал мне билет в нирвану?

   Услышав привычное "по уши", она выдыхает с облегчением. Почему-то боялась, что, очнувшись, Вик не узнает ее. Вот дура. Но он задал вопрос, нужно ответить. Отрицательно качает головой:

   - Ты лежи, все нормально. Я никого не видела, кроме тебя. - И мысленно добавляет: на полу, не отвечающего на крики, схватившегося за голову, шепчущего несусветную чушь. - А кто это был, как думаешь?

   - Есть одна идея. Мне нужен телефон, подай, пожалуйста. И скажи, чем вы меня накачали? Симптоматика смутно-знакомая. Понимаю, что мне войну объявили, а хочется смеяться и мультики смотреть.

   Он едва не помер на ее глазах от фантомной боли, сейчас лежит в кровати - наголо выбритый, бледный, моргает, глаза огромные, не может до конца осознать сквозь наркотики, что происходит, а ей хочется только одного - нажаловаться.

   Рассказать в подробностях, как кинулась на шею к Полине Сергеевне, едва та переступила порог два часа назад, и что случилось после:

  - Верочка, что произошло? - простой вопрос матери, которой сообщили, что ребенок в беде. - Вик в порядке?

  - Кажется, да. Он с врачом сейчас.

  - На тебе лица нет. Ты здорова?

   - Просто... я очень сильно люблю вашего сына, - нелепый ответ, но что еще сказать, когда Платон Игоревич, психотерапевт Вика, осматривает его в комнате, и пока неизвестно, чего им будет стоить этот эпизод. Приступ купировали быстро, но нужно было ждать, не придет ли вторая волна. Так иногда бывает. Платон Игоревич привез машинку для волос, и они с Верой первым делом побрили Вику голову, а затем Вера протерла его кожу подсолнечным маслом и мыльной водой, иначе было не избавиться от стойкого запаха бензина. Комнату хорошо проветрили.

   - Я не могу жить без него. Если с ним что-то случится, не представляю, что со мной будет. Вы поймите меня, нас, я не хотела, чтобы так сложилось. И он не хотел.

   - Знаю, дочка. Никогда в этом не сомневалась, - та, как и в прежние времена, по-матерински погладила Веру по голове, говорила ласково, с легкой теплой улыбкой. - Все будет хорошо. Артему важна твоя поддержка, он должен скоро приехать. Но расскажи толком, что с Виком? По телефону я практически ничего не поняла.

   Вера отстранилась, не сразу сообразив, о чем говорит Полина Сергеевна, несколько раз моргнула, потом приоткрыла рот от удивления, понимая, как сильно они с Беловым запутались сами, и запутали остальных. Заперлись в его квартире от мира, спрятались под проклятым флагом, не думая о чувствах других, ставя на первый план свои изодранные на лоскуты, как после сильного шторма. Залечивали раны, влюблялись сильно, страстно в души и тела друг друга.

   - Другого сына, Полина Сергеевна! - горячо заявила она, аж сердце заболело, так много эмоций и любви вложила в эти слова. Как эта женщина не догадалась сама? Вера у Вика дома, в его футболке, позвонила с его сотового, попросив помощи. - Я про Белова вам говорю, - и снова быстро, будто в последний раз обняла Полину Сергеевну, прежде чем та успела отойти от шока и что-нибудь сказать. Руки Кустовой опустились, тело напряглось, словно Верины объятия ей стали неприятны.

   Затем прибыли Арина с Артемом. Вик оказался прав, Арина знала о местонахождении брата, но скрывала. Кустовы топтались на кухне, почти все в сборе, перепуганные, как тогда, после аварии Вика на годовщину свадьбы Полины Сергеевны и дяди Коли. К счастью, Платон Игоревич вышел практически сразу, дал знак Вере идти к Вику, остальным сказал ждать.

   Врач ростом под два метра, широченный в плечах мужик лет сорока с чисто выбритым лицом и проницательными светлыми глазами занял собой весь коридор. Седой, как старик, хотя кожа на лице гладкая, да и осанка говорит о недюжинной силе. Никто не рискнул спорить, даже Артем притих и отступил к стене. Платон Игоревич, видимо, давно знал всех присутствующих, поэтому сходу завел неторопливую беседу.

  Оказавшись в комнате, Вера пододвинула кресло ближе к кровати, забралась в него с ногами. Теребила волосы, рассматривая кончики, выискивая посеченные, параллельно отвечая на сообщения Софии, которой тоже успела написать.

  Живой и ладно. Но какой же смешной без волос, череп ровный, гладкий, кожа на несколько тонов бледнее, чем на лице, слегка блестит от местами плохо стертого масла. Вик ощупывает голову, несколько раз проводит ладонью по гладкой коже.

  - А я-то думаю, почему холодно.

  - Пока ты лежал без сознания, мы с Платоном Игоревичем отрывались. Еще и ногти тебе везде накрасили.

   Он, конечно, не верит, но бросает быстрый взгляд на руки и ноги, которые высовывает из-под одеяла. Вика пришлось раздеть, потому что частицы бензина, казалось, намертво въелись даже в ту одежду, на которую не попала едкая жидкость.

  Белов улыбается уголками губ, оценив шутку.

   - Вик, может, полицию нужно вызвать? Я так и не поняла, что случилось. Кто это сделал? Облил тебя, да?

   - И без полиции очевидно, что за клоун. Проверим. Судя по голосам, вся семья в сборе?

   Вера обреченно опускает голову:

   - Я еще и скорую вызвала, но Платон Игоревич приехал раньше и попросил отменить бригаду. Ты как?

   - Штормит. У нас самолет скоро.

   - Улетел уже.

   - Трындец. Вер, где телефон, мать его? - повышает голос, выбираясь из-под одеяла, встает. Затем садится, давит на виски, давая себе передохнуть. Смягчается. - Прости, родная, что срываюсь на тебе. Неадекват. Не хотел грубить. Принеси, пожалуйста, гребаный мобильный.

  Она кивает, направляется на поиски телефона. Встречается в коридоре с Платоном Игоревичем, чувствующим себя здесь, как дома. Вероятно, нередкий гость. Но едва она заходит на кухню, дверь позади закрывается, и Артем начинает нападать. Говорит агрессивно, негромко, и сквозь зубы, как умеет только он:

   - Что вы сделали? Ты сделала с ним? Я же говорил, что ему нельзя, ты хоть представляешь, как тяжело обходятся эти откаты в траханное прошлое?!

   - Я? - ахает Вера. Видеть Артема страшно, еще и такого взвинченного, не успели за сутки сойти многочисленные засосы на шее, плечах и груди, синяки на руках. Воспоминания о медвежьей силище, скалой навалившейся на нее рождают очередной приступ паники, но Вера чувствует себя дома, а, значит, увереннее. Она не бежит, вместо этого шагает вперед и прищуривается: - А, может, это ты решил добить брата? Ты ведь один из немногих знаешь, о его слабостях, и решил воспользоваться. Лицом к лицу слабо встретиться? Какая же сволочь, клянусь, когда он придет в себя, не буду даже пытаться за тебя заступиться! Как ты вообще посмел явиться сюда, как ни в чем не бывало?!

   - Вот именно, он мой брат, а ты кто такая? Он из-за тебя рискнул, и снова на транках? Ты стоишь этого, сама-то как думаешь?

   - Что здесь происходит? - Полина Сергеевна вскакивает со стула и встает между ними. - Вы что несете оба?!

   - Вера, Тёма здесь ни при чем, - берет ее за руку Арина, ободряюще кивает, - мы, втроем, с ним и Марком кофе пили, когда мама позвонила. Но что случилось-то?

   - Вера нам сейчас все подробно расскажет, - медленно произносит Полина Сергеевна, оглядев невестку с ног до головы, оценивая с какой-то новой, известной только ей, точки зрения. Хорошо, что Вера натянула шорты, врача так и вовсе встретила в одной футболке и трусах, боялась отойти от Белова, оставить даже на минуту.

   В квартире резко становится жарко и тесно, хочется встать ближе к сплиту, хотя бы сунуть под него голову. Вик попал в беду, но, кажется, на Верин зов о помощи прибыли новые враги.

   Рассказывать о проблемах больше не хочется, присутствующие давят, любое слово рискует прозвучать оправданием.

   - Мама, я в курсе об этой сладкой парочке твикс, все в порядке. Этот вопрос мы закрыли. Никаких обид, - говорит Артем и выразительно смотрит на Веру.

   Дверь на кухню открывается, Белов в спортивном костюме, но без носков, держится за косяк, смотрит слегка рассеянно, старается сфокусировать взгляд на лице каждого по очереди.