Пусть это вас не беспокоит - Денис Чекалов

-- У меня всего где-то полчаса, ничуть не больше, -- говорит он. Его взгляд прикован к часам, он рассматривает их с таким вниманием, будто впервые в своей жизни видит нечто подобное. -- Мы должны с тобой поспешить.

-- Я могу заказать обед сюда, -- неуверенно говорит она, чувствуя, что говорит совсем не то, что нужно.

Да и что сейчас нужно говорить?

-- Не беспокойся, Кора, -- он смеется, и это снисходительный смех. Этот смех коробит ее, а может быть, виной тому его слова. -- Мы плотно позавтракали, пока обсуждали с дядей положение дел в банке. У банкира нет времени на роскошные рестораны.

Он счастлив ощущать себя банкиром.

-- Иди сюда.

Она делает несколько шагов к нему, ее руки опущены. Она уже не может ничего произнести.

-- Я вырвался совсем ненадолго, -- сообщает он ей.

Его ладони ложатся на бока девушки, медленно проводят по ним. Потом одним резким движением он сбрасывает с себя пиджак и небрежно бросает его на диван.

-- Мне еще надо будет заехать домой переодеться, -- вспоминает он. -- Я же не могу присутствовать на совещании без галстука. Но мы успеем.

Он привлекает ее к себе, целует в губы. Она отвечает автоматически, делая это по привычке.

Она ощущает себя человеком, который шел встречать Рождество. Маленькие снежинки играли в морозном воздухе, и настроение было радостным, праздничным. А ее встретили на пороге и вручили засохшие об?едки в промасленной картонной коробке из-под торта. Потом пожелали всего хорошего и захлопнули дверь.

И снежинки больше не играют.

Он начинает расстегивать ее блузку, его губы касаются ее шеи, потом плеча. Он хочет ее, ему нужен быстрый секс, чтобы снять напряжение этого наполненного событиями утра. А потом он побежит.

Ее голова откидывается назад привычным движением. Он пришел к ней только для секса. Ее руки обнимают его. Это уже было, -- было много раз. Секс ради секса, ради небольших денег, что он заплатит. Жизнь проститутки. Жизнь, которая, как ей казалось, осталась далеко позади.

Он возбужден, его дыхание стало неровным и тяжелым. Ее блузка расстегнута наполовину, и он видит ее маленькие острые груди, плотно затянутые в черную паутинку лифчика. Это возбуждает его, член, скованный плотным корсетом брюк, начинает подниматься. Его ладони ложатся на розовую плоть девушки и ласкают ее.

Но можно ли это назвать лаской. Он активен, его движения быстры и уверены, но в них нет ни нежности, ни тепла. Тогда, раньше, не раз и не два ей приходилось брать на себя все, она вела его, медленно и искусно распаляя в мужчине страсть, доводя сначала до исступления, а затем до оргазма. Порой ей приходилось почти насиловать своего инертного и растерянного любовника.

Но даже тогда, когда он не был способен почти ни на что, когда даже не пытался доминировать, когда его участие в любовной игре сводилось лишь к финальной агонии между ее плотно сжатых бедер, -- даже в те моменты он был более ласков с нею.

Он касается ее губ и продолжает целовать их, пока быстрыми, нервными движениями расстегивает пуговицы на своей рубашке. Эти движения хорошо знакомы Коре -- движения торопящегося мужика, который хочет урвать свою крупицу постыдного удовольствия и вернуться -- к своей работе, своей семье, к своей жизни, частью которой она, Кора, не является и никогда не будет.

Она почти не двигается, он все делает за нее.

Смятая рубашка отправляется на пол.

-- Я хочу тебя, Кора, -- отрывисто произносит он.

Налившийся член мешает ему, он расстегивает молнию на брюках, чтобы освободить его. Вновь касается ее тела.

А ведь раньше он говорил: "Я люблю тебя".

Ей хочется плакать.

Он слегка отстраняется от нее, чтобы снять майку. На мгновение ей кажется, что сейчас она упадет, ее тело немного покачивается. Он этого не замечает.

Ей хочется послать его к черту.

Теперь он обнажен до пояса. Черная полоска часов все еще продолжает охватывать его запястье. Раньше она всегда снимала часы перед тем, как они занимались любовью. Это начинало превращаться в их маленький ритуал. Он забыл об этом.

Он стоит перед нею, ее глаза полузакрыты, голова чуть откинута назад. Она кажется ему очень сексуальной. Маленькие розовые груди наполовину обнажены под распахнутой блузкой. Надо послать его к черту, думает она.

Она знает, что никогда не сделает этого.

Его взгляд направлен на ее грудь, руки касаются молнии на брюках. Он забыл, что уже расстегнул ее. Она не в силах пошевелиться. Миссис Кларенс Картер.

Дура, дура.

Он наклоняется, чтобы снять брюки и трусы. Острые ногти правой руки глубоко врезаются в ладонь девушки, но она не чувствует, что сама причиняет себе боль. Ты всего лишь жалкая проститутка, Кора. И навсегда останешься ею.

Миссис Кларенс Картер.

Он уже успел снять с себя все, он подходит к ней и легко, но властно опрокидывает на диван. Теперь она лежит перед ним, призывно раздвинув крепкие бедра, голова слегка запрокинута на диванной подушке. Она готова ему отдаться, он хочет ее. Ей хочется умереть -- прямо сейчас.

Его губы вновь начинают покрывать поцелуями ее плечи, шею, полуобнаженную грудь. Руки продолжают расстегивать блузку.

Думал ли он о чем-нибудь в тот момент?

Наверное, нет.

Блузка расстегнута, но он не утруждает себя тем, чтобы снять ее с тела своей любовницы. Она распахнута, и молодая розовая плоть девушки вызывающе открыта перед ним. Этого достаточно. Он запускает руку под ее спину, нервные пальцы быстрыми движениями разыскивают застежку лифчика.

Вторая рука ласкает ее бедро, проходит под шортиками, через ажурную ткань трусиков сдавливает ягодицы. Он чувствует свою силу.

Тело Коры холодное -- почти как у трупа. Да и иметь с ней секс в этот момент почти то же самое, что изнасиловать труп.

Лифчик расстегнут, пальцы Кларенса резким движением выдергивают его. Он делает это неловко, вместо того, чтобы осторожно совлечь ткать с розовых грудей девушки, он просто дергает за один его конец. Он торопится, изнывает от возбуждения.

А еще он спешит в банк.

Ткань резко полосует тело, задевая соски, но девушка не ощущает боли. Единственное, что она чувствует в тот момент -- это бесконечную горечь.

Ты навсегда останешься дешевой шлюшкой, Кора. Так возвращайся же туда, откуда тебе не стоило пытаться вырваться.

Его ладонь вновь властно ложится на грудь девушки. Затвердевший член касается ее бедер, проводит по ним обжигающим прикосновением. Он говорит ей какие-то слова, но она их не слышит. Правая рука начинает теребить пояс шорт.

У него горячее тело, он возбужден. Пояс шортиков не поддается, тогда он берется за него двумя руками. Его колени упираются в край дивана, голова Коры бессильно покоится на валике. Ее мысли вновь становятся путаными и бессвязными -- почти как в тот момент, когда она сидела на высоком табурете и пила горячий чай из большой чашки

Чай, наверное, совсем остыл, думает она.

Почему-то эта мысль кажется ей чрезвычайно важной, полностью заполняя сознание девушки.

Чай остыл, и снежинки больше не играют.

Пояс подался. Он стаскивает с нее шортики, для этого ему приходится полностью сойти с дивана. Он смотрит, как она лежит перед ним и бесстыдно предлагает себя. Кора не замечает своей позы, ничего, что происходит с ней. Он бросает на пол шорты, потом наклоняется над ней, чтобы снять трусики. Опять что-то говорит.

Пальцы Коры продолжают впиваться в ладонь, глаза направлены к потолку. Прощай, новая жизнь, прощай все, о чем она мечтала. Дура, дура, Можно ли было мечтать о таком.

Он приподнимает ее ноги, совлекая трусики, мимоходом сбрасывает на пол туфли. Его руки слегка подрагивают от нетерпения, член воинственно вздымается вверх.

Она не видит ничего.

Он вновь наклоняется над ней, тяжело дышит, агрессивно улыбается. Еще какие-то слова. Он касается ее, целует, проводит пальцами здесь и там. Она инертно отвечает ему, она к этому привыкла, она профессионалка.

Просто сейчас ей очень тяжело.

Краем глаза он замечает, что ногти девушки глубоко впились в ладонь. А я хорош, думает он. Вскоре и эта мысль куда-то пропадает.

Грудь, бедра, ягодицы. Обнаженное женское тело.

Коре кажется, что у нее остановилось сердце.

Его ладони властно опускаются на ее холодные бедра, раздвигают их. Он ложится на нее всем телом, его изнывающий от желания член погружается в женскую плоть. Ее ноги обхватывают его так же, как она это делала множество раз -- с ним и с другими. Он стонет и начинает ритмично двигаться. Его лоб покрыт потом.

У него нет времени даже для любовной игры.

Горячий напряженный член поршнем ходит внутри тела девушки. Кора чувствует это -- и больше ничего. Как она могла поверить в волшебную сказку? Сказку со счастливым концом, сказку о Золушке?

Он продолжает, его тело то приближается к ней, то удаляется снова. Она не вскрикивает, даже не постанывает. Она молчит.