Ливень в графстве Регенплатц - Вера Анмут
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ландграф фон Регентропф был рад – наконец его жизнь потекла по спокойному руслу. В Регенплатце царил мир и порядок, в семье – лад. Патриция жила в Стайнберге, ей там не нравилось, но ради того, чтоб быть рядом с Густавом, она терпела все неудобства и провинциальную скуку. Единственными развлечениями её были шитьё гобелена да переписка с матерью, которая предпочла остаться в Регентропфе. Магда Бренденбруг жила почти уединённо в северном крыле замка, редко покидала свои покои и не вмешивалась в дела зятя и его сына. Однако пристально за ними следила, через прислугу узнавала все мельчайшие события и подробно описывала их дочери.
Вроде бы жизнь в семействе ландграфа наладилась, передряги закончились, недовольные смирились со своей судьбой. Генрих отдыхал. Всё складывалось так, как он хотел, как он когда-то задумал. Теперь же, дабы закрепить всё на своих местах, осталось позаботиться и о личной жизни сыновей. Пришло время их женить.
Берхард вырос настоящим красавцем. Его гордая осанка, внимательный взор чёрных глаз, ниспадавшие на плечи густые волосы цвета воронова крыла, мягкий голос пленили сердца уже многих девушек и простых, и знатных. Подходящую невесту будет легко подыскать. Густав так же имел славу завидного жениха. Он восхищал силой, отвагой, в синих глазах часто проглядывало лёгкое пренебрежение, но это лишь создавало впечатление уверенности в себе, в своей непобедимости. И наследством отец его тоже не обделил: к Стайнбергу Генрих добавил ещё два соседних поместья. Так что Густав был женихом не только красивым, но и богатым.
После ужина Генрих, как обычно, сидел у камина и разговаривал с Берхардом. Он любил поговорить с сыном на разные темы. Берхард вырос умным юношей, на всё имел своё суждение, интересно рассуждал, внимательно слушал; он мог поспорить и даже дать совет, но делал это редко, всё же предпочитая учиться и совершенствоваться. Поболтав о всякой ерунде, Генрих вдруг спросил:
– А как ты, Берхард, относишься к женщинам?
Юноша, не ожидая столь откровенного вопроса, тут же потупил взор.
– Хорошо отношусь, – сдержанно ответил он.
Генрих улыбнулся, заметив смущение сына. Смотри-ка, заскромничал. А сам уже успел соблазнить молодую прислужницу графини Бренденбруг, а ещё обменивался записками с рыжеволосой красавицей дочерью казначея, и даже был застигнут целующимся с ней. Да, Генрих знал о сыновьях всё, имея тайных соглядатаев и в Регентропфе, и в Стайнберге.
– Ты влюблён?
Берхард смутился ещё больше.
– К чему эти вопросы, отец? – уклонился он от ответа.
– Я решил, что вам с Густавом настала пора жениться.
Берхард вскинул тревожный взгляд:
– Вы уже подыскали нам невест?
– В общем, да.
– Тогда к чему вам знать, влюблён я или нет? – юноша вновь отвёл взор.
– Не хотелось бы, чтоб сердце твоё страдало.
Наступило молчание. После него Генрих надеялся услышать откровения, но последовал новый вопрос:
– Можно узнать, кто эти девушки?
– Конечно. Это не тайна. За тебя я сосватал Зигмину, младшую дочь маркграфа Олдрика фон Фатнхайна. Ей скоро исполнится шестнадцать. Говорят, девушка очень мила и хорошо образована. А за Густава – Гретту, дочь барона Рюдегера Хафф, моего северного соседа.
Гретту Хафф? Сердце юноши дрогнуло.
– Как? Она же… Я слыхал, она уже замужем за каким-то английским лордом…
– Да, она действительно была обручена. Но… Как же ты не слышал? Тот лорд разорвал помолвку. Гретта свободна, живёт вместе со своим отцом. Правда, тихо и уединённо.
Сердце издавало гулкие тяжёлые удары. Берхард смирился, он свыкся с мыслью, что Гретта потеряна навсегда, что она принадлежит другому. И вдруг оказалось, что все эти годы она была свободна, что с ней можно было связаться, даже приехать навестить. С ней можно было увидеться. Но он не сделал этого. И теперь он снова опоздал.
– Я не слышал… – тихо проговорил Берхард. – Знаю только… барон почти разорён.
– Ну и что, – отмахнулся Генрих. – Мне своего богатства хватает. Зато вместе с дочерью барон отдаёт поместье Зильбернбах, что на границе с Регенплатцем. Это большая удача. Густав сможет расширить свои земли. Да и мне спокойнее. Не хотелось бы, чтоб Гретту выдали за какого-нибудь врага моего. Я послал гонцов к отцам девушек. Если ответы будут положительными, то гонцы привезут ещё и портреты невест. Но ты не рад, смотрю?
Действительно, пока ландграф рассказывал свои планы, Берхард так и не поднял глаз, он по-прежнему был задумчив и скрывал мысли глубоко в себе. Неужели он и вправду влюблён?
– А Густав уже знает о ваших планах? – спросил Берхард, вновь проигнорировав озабоченность отца.
– Нет. Но я приготовил письмо в Стайнберг, хочу, чтоб Густав и Патриция к лету приехали сюда. Здесь всё и обсудим. Возможно, к тому времени как раз и гонцы мои вернутся с ответами.
– Матушке не понравится, что за меня вы сосватали дочь богатого влиятельного маркграфа, а за Густава – дочь обедневшего барона, у которой к тому же репутация отвергнутой невесты.
– Ей много чего не нравится, – Генрих нервно передёрнул плечом. – Естественно, она будет недовольна, однако ей всё равно придётся смириться. Регенплатц – своего рода небольшое королевство, и ты – принц, наследник. Ты можешь взять в жёны только девушку из знатной семьи. А Густав всего лишь твой брат.
– Порой мне кажется, что я не имею права на трон Регенплатца.
Брови Генриха взметнулись вверх.
– Это ещё что за речи? – изумился он. – Кто же, как не ты, мой старший сын, унаследует…
– Ваш младший, но законный сын Густав.
Ландграф опешил. Он ожидал услышать подобное от кого угодно, но только не от Берхарда. Генрих внимательно посмотрел на сына. Тот по-прежнему сидел с непроницаемым лицом и прятал глаза под опущенными ресницами. Что с ним вдруг стало? Ещё вчера они спокойно беседовали, обсуждали будущее, а сегодня он решил, будто занимает чужое место.
– Берхард, я тебя не понимаю и требую объяснений.
– Мне кажется, отец, вы поступаете несправедливо. Если вы не отдадите Регенплатц Густаву, боюсь, будет худо не только мне, но и всему графству.
– С чего ты это взял?
– Последний год Густав изредка присылает мне письма, в которых откровенно
