Записки опального директора - Натан Гимельфарб
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После обеда мы погуляли по смежным улицам города, которые выглядели уютными и ухоженными. Добротные дома утопали в пышной зелени фруктовых и декоративных деревьев. Было много цветов. После прогулки отдыхали в саду, а вечером пили чай с домашним вареньем и смотрели альбомы с семейными фотографиями. Не знаю почему, но с первого же дня этот дом показался мне каким-то родным и очень уютным.
С дороги спалось хорошо. Проснулся рано от пения птиц за окнами. По случаю моего приезда Тётя Надя взяла несколько отгулов на работе и всё время посвятила домашним делам и уходу за мной.
Утром принял душ. Вода в бочке подогревалась днём на солнце и к утру была ещё довольно тёплой. Тётя Надя приготовила мне несколько комплектов белья, полотенец и полный набор предметов гигиены. На завтрак была молодая картошка со сметаной, малосольные огурчики и свежие молочные продукты домашнего производства. Всё было очень вкусно и вызывало аппетит.
За завтраком тётя Надя сказала, что меня хотел бы видеть заведующий железнодорожным клубом и предложила вместе прогуляться к нему,
Клуб занимал целый квартал, на котором располагался комплекс зданий и сооружений, а также парк с открытой танцплощадкой и стадионом. В главном корпусе был большой зрительный зал со сценой, вращающейся от механического привода, лекционный зал, библиотека, бильярдная и ряд помещений для занятий по интересам.
Заведующий клубом, Валентин Иванович Мухин, принял нас в своём просторном кабинете и без предисловий предложил мне стать его заместителем. Эта должность уже насколько месяцев была вакантной и это сказывалось на работе клуба. От Лидии Смыковой он узнал, что я занимался клубной работой в госпитале и этого было достаточной для него рекомендацией.
Я объяснил ему, что приехал всего на две недели и должен вернуться в госпиталь, где меня ждёт такая же работа, в которой нуждаются больные и госпитальное начальство. Валентин Иванович с пониманием отнёсся к моему объяснению, но всё же упросил поработать хотя бы пару недель и помочь ему разгрузиться от накопившихся дел.
Работы в клубе было много и она оказалась интересной. Станция Прохладная находилась на магистрали, соединяющей центр страны, охваченный пламенем войны, с Закавказскими республиками, являвшимися глубоким тылом. Туда, в тыл, эвакуировались не только промышленные предприятия и военные заводы, но и учреждения культуры, музеи, филармонии, театральные коллективы, симфонические и эстрадные оркестры. Многие из них останавливались на таких узловых станциях, как Прохладная, чтобы заработать здесь немного денег и отдохнуть.
Никогда раньше на сцене Прохладненского желдорклуба не выступало столько именитых театральных коллективов, концертных бригад, оркестров и выдающихся артистов, как в эти месяцы войны.
Нужна была большая работа по подготовке клуба к этим выступлениям, организации зрительской аудитории, продаже билетов. Всей этой и различной другой клубной работой я и занялся.
Служебные дела увлекли меня и я занимался ими с утра и до поздней ночи. Кроме удовлетворения работой, получал ещё большое удовольствие от возможности смотреть и слушать замечательных артистов и выдающихся исполнителей. Я не только сам пользовался этой возможностью, но и предоставлял её своим друзьям и тем добрым и отзывчивым людям, что приютили нас здесь. Билеты на концерты и спектакли были дорогими и у них не было возможности покупать их в кассе. У меня же было право выписывать контрамарки на целый ряд кресел, на которые билеты не продавались. На специальных бланках я ставил свой штампик: «Зам. зав. желдорклуба ст. Прохладная» и расписывался. Этого было достаточно для пропуска в зал без билета. Такие пригласительные билеты на бесплатные просмотры вечерних представлений получали руководители города, отделения дороги, корреспонденты газет, деловые люди и специалисты от которых зависела успешная деятельность клуба.
Николай Павлович, Вася, Лида Смыкова, Таня Власенко и Надежда Васильевна оказались в этом перечне и чаще других пользовались такой возможностью.
Запомнились гастроли киевского Русского драматического театра имени Леси Украинки, художественным руководителем которого был тогда народный артист СССР Хохлов. В труппе было много известных народных и заслуженных артистов Украины. Все спектакли театра на сцене клуба проходили при переполненном зале. Я и мои друзья просмотрели весь его репертуар и получили от этого огромное удовольствие.
В то время модной была джазовая музыка и мы имели возможность побывать на концертах эстрадных оркестров Украины, Белоруссии и Москвы. Мне никогда раньше не приходилось видеть и слушать концерты такого уровня, я не представлял себе до этого, что они могут доставлять такое эстетическое наслаждение.
По выходным дням, а нередко и после вечерних представлений в клубе, мы собирались вместе на одной из наших квартир, где обменивались новостями, обсуждали возникающие проблемы и просто общались. Женщины угощали нас вкусными блюдами, мы слушали грамзаписи, а иногда и сами пели. Я без труда подбирал все известные мелодии на мандолине, которую мне подарили в клубе, а Лида Смыкова играла на гитаре. Нам было хорошо в своей компании и мы не искали другого общества.
Валентин Иванович, директор клуба, был доволен моей работой и часто высказывал похвалу в мой адрес. Он всё больше уговаривал меня остаться в клубе до конца войны и обещал помочь с заочной учёбой в университете.
Война в Прохладной почти не чувствовалась. После прошлогодней неудачной попытки с ходу взять Грозный и Моздок, чтобы отрезать Баку от центра, немцы не предпринимали здесь более активных действий. Все их силы тогда были сосредоточены на Сталинградском направлении. Даже воздушные тревоги здесь объявлялись редко, а бомбёжек совсем не было. Меньше чем в других местах чувствовался и недостаток продуктов. При каждом доме были приусадебные участки, которые обеспечивали в достатке картофелем и овощами. Большинство жителей имели корову и держали свиней. На рынке было изобилие фруктов по довольно низким ценам.
Разгром немцев под Москвой вернул людям веру в мощь нашей Армии и надежду на скорое окончание войны. Обстановка в городе была сравнительно спокойной и ничто не предвещало какой-нибудь реальной опасности.
Надежда Васильевна относилась ко мне по-матерински тепло. Она звала меня Толичек, как и погибшего своего сына, и я постоянно чувствовал её заботу и внимание. Наверное, у неё была потребность отдавать кому-то свою не растраченную материнскую любовь. Когда я начинал разговор о возвращении в Баку, она со слезами на глазах просила меня забыть об этих своих намерениях.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});