С графом Мирбахом в Москве - Карл Ботмер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После свержения большевиков главную трудность будет представлять образование нового правительства и вопросы снабжения**. Я позволил бы себе сделать предложения и по этим вопросам, но у меня сложилось впечатление, что вопрос о ревизии Брестского мира уже рассматривается нашей стороной. Новое правительство должно дать определенные обещания Германии и выступить с соответствующей программой перед своим народом. Благодаря этому оно также могло бы найти необходимую поддержку у других партий. Если бы можно было сейчас удовлетворить товарный голод крестьян с помощью обмена товарами между городом и деревней*, то с продовольственным голодом помогли бы справиться также украинские запасы**. В связи с этим надо решить, можно ли позволить крестьянам приобретать за деньги часть используемой ими сейчас земли***. Я думаю, что они охотно пошли бы на это. Сибирское правительство также выказывает большой интерес в восстановлении России, поэтому можно быть уверенным в том, что оно окажет нам политическую и экономическую поддержку****, а это отразится и на военном положении на востоке. Затягивание операции нежелательно и по климатическим причинам. После успешного и проведенного не очень большими военными силами свержения большевиков было бы целесообразно и вполне возможно в сравнительно короткий срок вывести из страны использовавшиеся войска*****. Это, по крайней мере, явилось бы основой взаимного доверия (которого мы можем лишиться)******, необходимого для экономического сотрудничества в будущем.
Гайшильд
9
ГЕНЕРАЛЬНЫЙ КОНСУЛ В МОСКВЕ
МИНИСТРУ ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ
События на Балканах и Московский Интернационал
Москва, 5 октября 1918 г.
Люди здесь находятся в состоянии эйфории. Подобно тому, как при ударе молотком на тысячу осколков разбивается стекло, катастрофа Болгарии разбила центрально-европейский блок в глазах большевиков. Общественность явилась свидетелем того, как за несколько дней прошлой недели огромный восточный фронт от Адриатики до Мурманска внезапно был смят, и весь фланг стран Центральной Европы оказался открытым ударам противника.
Все уверены в выходе из войны терпящей поражения Турции, и пролетарская фантазия уже видит гордый английский флот, идущий на Батум и Одессу, в Черном море. Пресса захлебывается от радости: там уверены, что одна из империалистических групп, борющихся с марксизмом, находится на грани катастрофы. И одновременно они трясутся от страха, видя опасность наступления другой победившей империалистической группы.
Если не удастся немедленно заключить мир и оправдаются гипотезы о поражении стран Центральной Европы, то в течение нескольких недель большевикам будет нанесено поражение на севере, востоке и юге. В глубине души они опасаются этого, хотя внешне стараются не показывать своего страха, так как русский пролетариат и Красная армия справятся со всем и всеми! А если уж и они не помогут, то на помощь придет мировая революция и немецкий социалистический народ, который сбросит своих буржуазных мучителей, порвет Брест-Литовский договор и вместе с русскими большевиками выступит против угрожающего диктатуре пролетариата англо-американского империализма.
Как известно, этот последний не хочет и слышать о Брест-Литовском мире; благодаря этому он привлек в свой лагерь всех националистически настроенных русских. Большевизм также борется с этим договором, так как он вплотную приблизил к России германский империализм и усилил контроль, препятствующий какой-либо агитации.
Не надо быть ни капиталистом Антанты, ни большевиком, чтобы сожалеть об этом договоре и с точки зрения Центральной Европы. Договор должен был убить трех мух одним ударом: ликвидировать восточный фронт, утолить земельный голод Германии и, используя внутреннее разложение России, свести ее до положения германской колонии. Но это уж слишком! Тем более как результат отчаянной борьбы не на жизнь а на смерть.
Центральной Европе, или, правильнее сказать, Германии, надо было бы удовлетвориться первым из трех желаний. А вместо двух других приобрести дружбу русского народа. И в этом случае восточный фронт уже не был бы нужен, а в Москве не было бы большевиков, так же, как в Сибири - японцев, англичан, американцев и французов.
Конечно, по-человечески можно простить Брестский договор. Он возник в экстазе борьбы. Как не слишком любезно сказал один швед, это - результат истории: с одной стороны, наивные фантасты, с другой -- фанатичные преступники. Мне кажется, что этот договор становится тем, чем стали альхесирасские документы*, над которыми в течение нескольких месяцев ломали головы многие умники в Танжере**.
В номере "Воссише Цайтунг" в сентябре помещена великолепная статья Георга Бернгарда "Уроки Москвы", в которой говорится об ошибках Германии после Брест-Литовска.
Этому ставшему вдруг актуальным вопросу посвящены две статьи Радека, которые вместе с письмом Ленина к своим сторонникам и позавчерашней резолюцией Центрального исполнительного комитета (эти статьи и документы я прилагаю)* позволяют взглянуть на сложившуюся ситуацию глазами большевиков.
Ваше превосходительство, не посчитайте за труд просмотреть и эти, к сожалению, довольно большие приложения. Они дают ясную картину того, как в настоящий момент мир отражается в мозгу большевиков. Они в очередной раз показывают, как ошибаются страны Центральной Европы, недооценивая Москву.
Пусть идея создания нового фронта от Каттаро до Архангельска в настоящий момент является лишь плодом воображения Интернационала, Москва выступает за этот фронт.
Поттере
10
СТАТС-СЕКРЕТАРЬ МИНИСТЕРСТВА ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ ЗОЛЬФ
ПРЕДСТАВИТЕЛЮ МИНИСТЕРСТВА ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ В СТАВКЕ
ФОН ГИНЦЕ
Берлин, 22 октября 1918 г.
Ваше превосходительство!
Больше всего меня сейчас занимает вопрос о наших отношениях с большевиками. Я считаю, что до сих пор мы действовали правильно, не предпринимая никаких шагов против республики Советов и поддерживая с ней нормальные отношения, так как ее военные действия против приверженцев старого режима и Антанты способствовали параличу России. Но теперь мы вынуждены переориентировать свою политику на мир, и я спрашиваю себя, не стоит ли в самом ближайшем будущем провести ревизию наших отношений с нынешними правителями в Москве.
Долго большевики не продержатся. После заключения общего мира все, как они сами предполагают, повернутся против них, и тогда их власти придет конец. Вероятно, при этом прольется много крови. Если война будет продолжаться и Антанта после падения Константинополя начнет активные действия на востоке (что вполне вероятно), то все равно через какое-то время конец будет такой же.
Учитывая все это, я склоняюсь к мысли, что нам не следует выжидать, а надо вовремя порвать с ними, чтобы вероятное кровопролитие не поставили нам в вину.
К тому же большевики, видя наше теперешнее положение и приближение своего собственного конца, поставят все на последнюю карту революционизирование Германии. Пропаганда их официальных и неофициальных представителей принимает все больший размах. В последнее время у них очень тесные отношения с нашими "независимыми". Недавняя демонстрация на Унтер-ден-Линден, наверняка, связана с деятельностью русского посольства.
На восточном фронте происходят подстрекательские митинги, в Верхней Силезии началась забастовка, имеющая явно выраженный большевистский характер, само советское правительство почти неприкрыто призывает к революции. Разумеется, мы приняли все возможные контрмеры, но мне кажется, что лишь полный разрыв всех отношений с Россией может прервать идущие к нам нити.
Правда, разрыв отношений представляет серьезную опасность для жизни наших соотечественников в России и нанесет ущерб экономике. Поэтому генеральный консул в Москве считает, что необходимо одновременно начать военную интервенцию. Не знаю, как это можно сейчас сделать. Вряд ли можно говорить даже о временной оккупации Петербурга небольшим контингентом. Я хотел бы попросить Вас обсудить этот вопрос с ВГК и был бы весьма признателен, если бы Вы сообщили мне о результатах этого обсуждения, а также о своей собственной точке зрения. Я очень высоко ценю мнение Вашего превосходительства как великолепного знатока России.
Подписано: Зольф
Приложение 1
О. Чернин
Брест-Литовск
Оттокар Чернин занимал пост австро-венгерского министра иностранных дел с конца 1916 до апреля 1918 года. Перед назначением на этот пост он был австро-венгерским посланником в Румынии до вступления Румынии в войну на стороне Антанты. Факты, сообщаемые Черниным, не оставляют сомнения в том, что положение Австрии уже в 1917 г. было совершенно катастрофическим. Для внимательных наблюдателей это уже давно было ясно. Книга Чернина это убеждение вполне подтверждает.
