Красная луна - Бенджамин Перси

Она медленно открывает крышку, процессор тихо гудит, и экран, дважды моргнув, загорается. Репробус не пользуется паролем — слишком ленив, неосторожен или плохо разбирается в компьютерах. Но вряд ли ей так повезет и с электронной почтой. Да, тут нужен пароль. Клэр разочарована, но спустя мгновение досада сменяется облегчением: у профессора самые примитивные настройки безопасности. Без пароля невозможно загрузить новые сообщения, зато вполне можно прочитать старые. Папка «Входящие» полна, а в корзине больше трехсот писем.

Следующие полчаса Клэр просматривает почту. Ничего особенного. Наверху вдруг раздаются шаги, и она замирает. Жалобно скрипит деревянный пол. Девушка захлопывает крышку ноутбука. Она готова обратиться с бегство, но тут сверху доносится звук льющейся воды, потом кто-то смывает за собой. Опять шаги. Скрипят пружины на кровати. Через несколько минут сверху долетает храп.

Клэр открывает ноутбук и проверяет содержимое папки «Отправленные». Дойдя до июля, она уже готова все бросить, но тут ей попадается знакомый адрес — [email protected]

«Обещаю», — написано в письме. Что же такое обещала профессору ее тетя? Но потом Клэр вспоминает: это же исходящее письмо. Обещал как раз Репробус, но что?

Она прокручивает сообщение вниз и читает, что перед этим написала Мириам. «Пообещай, что не будешь ее втягивать».

Репробус по-прежнему храпит наверху. Можно подняться, встать возле кровати, вытащить нож и разбудить его. Клэр медлит, стоя на нижней ступени. Деревянная лестница, изгибаясь, уходит в темноту. Рискованно. В таком старом доме наверняка все страшно скрипит. К тому же она не знает, как расположены комнаты наверху.

Клэр не мучается сомнениями, ей не страшно, не хочется бежать. С этим покончено. Ее постоянно держат в неведении, обращаются как с ребенком, она от всего этого устала.

Девушка возвращается в гостиную и снимает один носок. Потом медленно выкручивает из торшера лампочку, кладет ее в носок и сдавливает рукой. Та ломается с приглушенным хрустом.

Стоя возле лестницы, Клэр ждет. Репробус снова всхрапывает во сне, похоже на звук рвущейся бумаги. Девушка осторожно вытряхивает осколки из носка на линолеум. Они блестят в лунном свете сотней крошечных белых зубов.

В кухне на круглом столе лежит «Нью-Йорк таймс». Клэр аккуратно берет верхнюю страницу и осматривает потолок. Вон рядом с латунной люстрой мигает красным огонек противопожарной сигнализации.

В кухне она включает газовую плиту, поджигает газету, а потом на мгновение замирает с импровизированным факелом в руке. На первой полосе статья о Джереми. «Солдат неудачи» — гласит заголовок. На фотографии какие-то люди в черных костюмах вытаскивают ее дядю, облаченного в кислотно-оранжевый комбинезон, из черного фургона. Сейбера трудно узнать: бледный как мел и чудовищно худой, на голове совсем не осталось волос. Но зато прекрасно узнаваем тот, кто придерживает арестованного за предплечье, — Высокий Человек. Снимок нечеткий, но это точно он. К настоящему Клэр возвращает пламя, которое пожирает и Джереми, и Высокого Человека, превращая их изображения в пепел. Девушка бежит к датчику противопожарной сигнализации, карабкается на стул и поднимает повыше свой факел. Газета обжигает пальцы, но вот уже заверещала сирена.

Пылающие останки «Нью-Йорк таймс» падают на пол, огонь угасает. Клэр прячется за кухонной стойкой. По-прежнему громко визжит сирена. Девушка рассчитывает на то, что Репробус в панике вскочит с кровати, плохо соображая спросонья. Он столько лет провел в университете, что наверняка размяк и утратил бдительность. Об этом ясно свидетельствует та же незапертая задняя дверь.

Наверху раздается грохот. Ничего не подозревая, профессор мчится вниз по лестнице, на ходу стряхивая с себя остатки сна. Нужно было прихватить «глок», но и зазубренный нож сгодится.

Шаги все громче. И наконец раздается крик. Клэр вскакивает, и на ее глазах Репробус падает. Он лежит на полу бесформенной кучей и стенает от боли. Белая футболка и семейные трусы. В лунном свете хорошо видна кровь на его ногах.

Сигнализация все еще завывает. Клэр включает свет и, выставив перед собой нож, подходит к профессору.

Тот загораживает рукой глаза, моргая от резкого света, и узнает ее. Боль и растерянность на его лице сменяются какой-то нездоровой радостью.

— Что случилось, Клэр? Тебе нужна моя помощь?

Клэр старательно прибирается, ликвидируя устроенный ею же разгром. Пинцет, окровавленные бумажные полотенца. Бинты. Достает из шкафа метлу и заметает на совок осколки. Профессор, все еще в нижнем белье, сидит в кухне и, усмехаясь, наблюдает за гостьей. Говорит, что Клэр прекрасно умеет обратить на себя внимание. Перед ним на столе бутылка виски и наполовину полный стакан.

Девушка чувствует себя очень глупо, но в то же время испытывает облегчение. Кто-то ее знает, действительно знает — по имени. Она будто призрак, что печально шествовал сквозь стены и вдруг с удивлением натолкнулся на неподатливую человеческую плоть. Она действительно существует.

— И все это время вы знали, кто я?

— А почему, думаешь, тебя приняли в колледж? Мириам, между прочим, была моей ученицей.

— Я и не знала. Я вообще много чего не знаю. Похоже, всем доставляет удовольствие держать меня в неведении.

Репробус складывает перед собой ладони домиком и улыбается.

— Видишь ли, какое дело, я получил четкие указания. Очевидно, что твой отец хотел именно этого. — Тон его меняется с игривого на саркастический: — Чтобы ты оставалась в неведении.

Об этом Клэр расспросит позже. Сейчас самое главное — Мириам и те видеозаписи. Репробус внимательно слушает девушку, и улыбка сходит с его лица. Он ерошит седую бороду.

— И ты никак не можешь с ней связаться? Кроме как по электронной почте? И не знаешь, где она может быть?

Клэр отрицательно качает головой.

— Я мог бы сказать, что Мириам вполне способна сама о себе позаботиться. Я в этом не сомневаюсь. Но тем не менее новости тревожные.

Он велит девушке взять из буфета стакан и наливает туда немного виски, потом поднимает свой стакан в некоем подобии тоста, и Клэр после секундного раздумья чокается с Репробусом, делает глоток и морщится.

— На вкус будто дым.

— Потому что от него внутри загорается огонь.

Глаза у профессора чуть слезятся, под футболкой выпирает брюшко. Худые руки покрыты старческими пятнами. Бледные безволосые ноги, толстые ляжки и тонкие палочки икр. Его сила — в голосе, низком, зычном и чуть прокуренном. Именно с его помощью этот с виду хрупкий старик управляется с целой толпой студентов. И Клэр боится этого голоса даже сейчас.

— Мне нужно знать, что именно вы от меня скрываете.

— А если я не скажу, ты меня зарежешь? — кивает он на ее карман, из которого торчит нож.

— Может быть.

— С тебя станется. Ты настоящая задира, прямо как твоя тетя.

Профессор допивает виски и слизывает несколько капель, оставшихся на бороде.

— Пожалуйста, расскажите, — просит Клэр.

Репробус оглядывается на духовку, на которой зеленым горят электронные часы: начало первого.

— Прогуляемся? Они, наверное, еще там.

Репробус сильно поранил ноги об осколки лампочки. Особенно правую ступню — там большой порез. Клэр помогает ему натянуть две пары носков, но профессор все равно прихрамывает. Сейчас они вместе шагают к студенческому центру отдыха.

— Простите меня, профессор.

— Да уж, стыдно издеваться над старым больным человеком.

В небе острым серпом сияет полумесяц. Они проходят мимо облетевших деревьев, живых хвойных изгородей. Полная тишина, лишь кое-где гудят фонари. На краю поляны щиплют траву две оленихи.

— В это время года они мигрируют, — говорит Репробус, указывая на животных. — Чувствуют приближение зимы.

Здание центра врезается прямо в склон заросшего лесом холма. Они обходят его вокруг. Деревья смыкаются плотнее, закрывают небо. Клэр не сразу замечает отходящую от бетонной дорожки тропинку, ведущую к стальной двери — служебному входу. Профессор шарит по карманам, звенит ключами и наконец открывает замок.

— Пришли.

Глаза Клэр еще не успели привыкнуть к темноте, но на нее тут же обрушивается вонь. Пахнет звериной берлогой. Куда же ее занесло? Что там впереди? Не слишком ли поспешно она доверилась Репробусу? Она так обрадовалась, что он ее знает, что даже не спросила, зачем они сюда идут. Клэр медлит, стоя на пороге, но профессор хватает ее за руку и тянет за собой.

— Скорей!

Из невидимых колонок гремит музыка. Трэш-метал. Вопит солист, надрывается гитара, колотят ударные. Бетонный пол, стены без окон, взлетающий на двадцать футов потолок. Со стальных балок свисают толстые канаты, тяжелые боксерские груши на цепях, кое-где на коже зияют прорехи, заклеенные скотчем. Повсюду в беспорядке расставлен старый спортивный инвентарь: гимнастические бревна, конь, брусья. В углу стоит нечто смахивающее на большое исполосованное полено. Пол выпачкан красным — это похоже на кровь, как свежую, так и уже засохшую.