Красная луна - Бенджамин Перси

Но теперь это Патрика уже не касается. Вчера после пересменки был инструктаж. Морпехов собрал на пятачке возле арсенала подполковник Стив Беннингтон, светловолосый выпускник академии Уэст-Пойнт. Показал им вылепленный из снега макет окрестностей базы: двадцать метров в окружности приблизительно воспроизводили сто километров. С помощью пищевых красителей там были обозначены водные преграды (синим цветом), солдаты (зеленым) и враг (красным). Беннингтон перешагивал через условные холмы, прохаживался по долинам и рассказывал про наиболее опасные места. Самое опасное, застава Юкко, располагалось в семидесяти километрах, там дежурили солдаты из батальона номер 1/167. На заставу уже было совершено несколько нападений, а в следующие несколько недель ожидали новых неприятностей.

— Согласно прогнозу метеорологов, этой ночью поменяется давление. Будет потепление, — сообщил подполковник. — А с потеплением жди беды.

Сегодня утром Патрика разбудил звук капели. Он натянул чистые камуфляжные штаны, грязно-желтую рубаху и свитер с нашивками на плечах. К поясу пристегнул радиопередатчик. Такие обязаны носить все солдаты из смены БР: когда поступит сигнал, все должны бегом отправиться на место.

Патрик идет к ЦОР по грязному подтаявшему снегу. К компьютерам всегда стоит длинная очередь, и приходится около получаса ждать, пока наконец не освободится старенький «Делл» с хрипящим вентилятором. Вокруг солдаты стучат по клавишам, вскрикивают, плачут, шутят, разговаривая по скайпу с родными. Время от времени кто-нибудь принимается смущенно озираться, ведь разговоры эти слышны всем. «И не только сидящим рядом солдатам», — думает Патрик. Он один раз позвонил матери, и в тот же день к нему подошел лейтенант. Его мать — зарегистрированный ликан, разговоры по скайпу подвергают риску безопасность базы. Мать или не мать — неважно. Пусть шлет письма.

Сначала Патрик проверяет почту. Там сообщение от Клэр: «Просто хотела, чтобы ты знал. Эти письма очень мне нужны. Ведь они означают, что я и сама нужна кому-то. То есть действительно существую».

Патрик дважды перечитывает ее слова, а потом начинает печатать ответ: пишет, что часто вспоминает их последнюю встречу, ту самую, когда сказал Клэр, что уходит в армию. Они тогда сидели на крыльце коттеджа. Как же Патрик хочет вернуть тот момент. Он слишком молод и не знает наверняка, но жизнь, видимо, постепенно превращается в длинную цепочку таких вот сожалений, воспоминаний о том, что следовало сделать, размышлений о том, что могло бы быть. Подобные мысли обрушиваются на него в самых неожиданных местах, например в душе или посреди ночного шоссе. Но вернуться в прошлое невозможно. Вся хитрость состоит в том, чтобы смотреть прямо вперед, предугадывать и предотвращать ошибки до того, как они произошли.

Патрик пишет Клэр, что бы он сделал, если бы мог вернуться обратно в то мгновение. Когда она встала со скамейки, он попросил бы ее подождать, не дал бы уйти в дом, громко хлопнув дверью. Девушка бы обернулась, а он бы взял ее лицо в ладони. И поцеловал, да, поцеловал бы. Но сначала хорошенько запомнил бы ее лицо. Как много раз Гэмбл прокручивал все это в голове. Ну почему он не остановил и не поцеловал Клэр в тот день? Тогда бы они сейчас были ближе друг другу.

Теперь он отчетливо это понимает. Понимает свою ошибку. Он позволил Клэр уйти. «Если бы ты теперь предложила мне на выбор: миллион долларов или поцелуй, я бы выбрал поцелуй». Может быть, и не слишком складно написано, но зато от души, уж в этом нет никаких сомнений.

Вздохнув, Патрик отправляет письмо, а потом достает из кармана листок с непонятными записями, кладет его перед собой на стол и вбивает в поисковую систему то самое слово — «металлотионеин».

Страницы загружаются невыносимо долго, картинки медленно раскрываются сверху вниз, словно заевшие жалюзи. Вот наконец нужная информация. Металлотионеины содержатся в организмах практически всех живых существ. Их функция до конца не изучена, но «результаты исследований говорят о том, что металлотионеины участвуют в обмене цинка и меди, связывают токсичные тяжелые металлы, например кадмий, серебро и ртуть, а также защищают клетки от окислительного стресса и алкилирующих веществ».

Патрик трижды перечитывает параграф, а потом откидывается на стуле. Непонятно, что же такое он нашел, но это явно что-то важное. Он выводит страничку на принтер и кладет распечатку себе в карман.

Высокий Человек приходит к Джереми очень часто. Иногда спрашивает его о Сопротивлении, об адресах и о паролях, о телефонных разговорах, деньгах, организации и инфраструктуре, о Паке, Мириам, Клэр и других людях. Иногда достает из кармана пиджака маленький черный блокнот и что-то там чиркает.

Но в основном просто причиняет Джереми боль. Именно так они и проводят время: страдание — их основной способ взаимодействия. Высокий Человек тычет в него оголенными искрящимися проводами. Вырывает щипцами клочья бороды, волосы под мышками и в паху. Заставляет есть живых скорпионов. Гасит о кожу зажженные сигареты. Втирает соль в глаза и открытые раны. Поливает ледяной водой или кипятком.

Сперва Джереми держался. Много дней подряд он мысленно покидал собственное тело и оказывался на лесной тропинке, подходил к узловатой ели, тянул за ветку-рычаг, по темной лестнице спускался вниз. Там находилось его убежище.

Но потом терпеть стало невмоготу. Замысловатая сеть боли оплела все тело, затронула каждый нерв. И разум теперь фокусировался лишь на очередной ране. Совсем не так, как показывают по телевизору: обычно палач задает вопрос и тычет в жертву, чтобы та ответила. Нет, Высокий Человек часами пытал Джереми в полнейшей тишине. Наблюдал, даже не моргая. Ему доставляли удовольствие крики узника и блестящие гладкие инструменты. Потом он наконец усаживался на раскладной стул, открывал бутылку с водой, делал большой глоток, вытирал бесформенные губы и говорил:

— Как думаешь? Сделаем перерыв?

Перерыв продолжается, только пока Джереми говорит. Сейчас он говорит очень охотно и всякий раз с нетерпением ждет очередного перерыва. Раньше упрямо молчал, но те времена давно миновали. Бывшая жизнь, друзья и сторонники — все это теперь неимоверно далеко, как история в книге, которую читал давным-давно. Когда он что-то рассказывает Высокому Человеку, это не по-настоящему, всего лишь чья-то фантазия, безобидная и бессмысленная информация.

Иногда Сейбер рассказывает про дочь. Как после взрыва собирал ее по кусочкам в черный мешок для мусора. Про то, как в молодости учился в колледже Уильяма Арчера. Раз профессор Алан Репробус вызвал его к себе в кабинет обсудить курсовую. В ней говорилось о насилии как о форме протеста. Преподаватель назвал работу Джереми блестящей, сказал, что она зажжет всех остальных. То сочинение стало первой главой книги Сейбера. На ночных посиделках в доме Репробуса они обсуждали политические вопросы, планировали акции протеста, рисовали плакаты. В основном так, ничего особенного. Но время от времени профессор отводил в сторонку самых надежных и готовил с ними теракты. Они слали бомбы по почте, ломали тормоза, устраивали обрушения на стройках. Иногда Джереми рассказывает о семестре, который провел в Волчьей Республике. Там он помогал строить дома и преподавал английский. Как раз тогда его и нашел Хозяин. Именно так Сейбер зовет Балора. Высокий Человек очень интересуется Хозяином. Очень-очень.

Иногда Джереми уже нечего рассказать, и он принимается выдумывать. Что угодно, лишь бы Высокий Человек не заскучал.

Если отец занимался пивоварением, то где-то на базе должно быть его рабочее место. Как глупо, почему Патрик раньше не догадался. Сказал же ему один лейтенант несколько месяцев назад: «Пиво делал будь здоров». Но тогда Гэмбл подумал, что лейтенанту просто нравится продукция компании «Энкор стим», где работал отец. Ничего, у Патрика есть несколько свободных от дежурства часов, и он потратит их на поиски.

Гэмбл медленно обходит столовую и кухню: быть может, повара обеспечивали отца ингредиентами. Проверяет задние комнаты в ЦОР. Ищет в ремонтной мастерской, в ангаре, в арсенале.

И, выходя из-за уборной, чуть не сталкивается с Дэкером. Тот, как обычно ссутулившись, куда-то шагает. Патрик прячется за углом и убавляет громкость на передатчике. Ждет, пока затихнут шаги сержанта, и вглядывается в остатки цветного снежного макета. А ведь там, за макетом, возле восточной сторожевой башни, находится старый сарай.

Сотни раз Патрик на него смотрел, но никогда толком не замечал. А тут вдруг — раз! — и заметил. Так бывает, когда ищешь на полке затерявшуюся книгу, а потом пальцы сами неожиданно натыкаются на заветный кожаный корешок. Деревянные стены сарая потемнели от времени. Их оплетают почерневшие от мороза стебли, похожие на высохшие жилы. На двери замок. Ключа у Патрика нет, и в ход идет камень. Замок быстро слетает с подгнившей деревянной двери.