Водоворот судьбы. Платон и Дарья - Юрий Васянин

казачья песня вознеслась в небо, пронеслась над землей и унеслась за вечернюю падь. Шумная и полная тревоги песня замерла в тихом вечернем воздухе, и стало совсем тихо. Песня разбередила казаков. Они крепко призадумались. Что судьба приготовила — никто не знает, потому что ни один человек не может знать, что ему написано на роду. Так ничего и, не поняв, они дружно загомонили.

— Веселы привалы, где казаки запевали!

— Люблю наши казачьи песни. В них столько удали и простора, что они берут прямо за сердце. Их подолгу слушать хочется. — Платон поднялся на ноги и вдруг спросил: — А кто такие казаки? Кто знает? Откуда они взялись?

— По Карамзину — беглый люд, — с иронией сказал Осип.

— А если глубже копнуть?

Матвей повел плечом и с горячностью сказал:

— Беглые? Бежали на судоходную многолюдную реку? Под самый бок Турецкой империи? Тогда бежали бы в какие-нибудь дебри, где б их никто не сыскал. И сидели бы там ниже травы, тише воды. Так нет же, они беспокоить и бить турок начали. От испуга, что ли стали вдруг храбрыми и искусными воинами?

— Казаки не вели своей истории. Кто теперь скажет, откуда казаки пошли.

— Не морочьте себе голову! Казак от казака ведется. Казаки есть и всегда будут, потому что не формой славен казак, а духом.

— Русские мы — ничем не отличаемся.

— А ведь многие казаки пошли за красными, выступили против казаков.

— А казаки ли они? Это, наверное, те самые и есть беглые, которых мы напринимали в казачество на свою голову. А царские генералы повели против нас потомков беглых крестьян и каторжников. Но они не понимают, что и сами сидят на пороховой бочке. После нас возьмутся за них.

Платон подошел с ружьем близко к реке.

— Кто сможет так выстрелить?

Перелыгин выстрелил по поверхности реки, и пуля как плоский камень, пущенная из руки, поскакала по воде, оставляя за собой волнистый следок брызг, фонтанчиков, прежде чем на излете скрыться под водой. Осип покачал головой то ли от удивления, то ли восхищения.

Многие попробовали повторить этот прием, но ни у кого не получилось.

— Ну, ты даешь, Платон! — восхитились казаки.

Скоро небо затянули непроглядные тучи. Костер, догорая, выбросил в небо снопы искр. В самое небо потянулся тонкий дымок. Притих тополь, перестала плескаться рыба в реке. Налетевший порыв ветра перебрал тополиную листву, тихими песнями залились степные птицы. На берегу громко всхрапывали кони. Где-то за рекой закликали перелетные птицы.

Осип расшевелил палкой костер. Костер угасал, становилось темно. Казаки, сидя у огонька, тихо переговаривались о предстоящей дорожке.

— Всем отдыхать. Двое встанут в караул, — распорядился вскоре Платон.

Ночная мгла укрыла все. Не стало видно, где земля, а где небо. На черном небосклоне мерцали редкие звезды. Казаки, немного потолковав, расположились на отдых вокруг костра, сложив головы на снятые седла. Говор на берегу реки стих, костер догорал, ветер рябил воду. Сраженные усталостью казаки уснули в один момент. Редкие голоса диких птиц нарушали возникшую тишину.

Наутро казаки проснулись от сильного дождя. Все небо заволоклось черными тучами. Тяжелые струи ударили по палаткам. Не стоило выходить из палаток, чтобы убедиться, что дождь льет как из ведра. На широких лужах вспучились пузыри. В небе поминутно сверкала извилистая молния. Вокруг неумолкаемо грохотало. Один раз гром так раскатисто громыхнул и прокатился вдоль реки, что у всех заложило уши. Следом затрепыхалась далекая сильная молния и все пространство, скрытое за сплошной стеной воды, замигало. Палатки, старый тополь и река то появлялись, то снова исчезали. Огромный тополь, качаясь из стороны в сторону, грозно шумел желтой листвой. В природе творилось что-то невообразимое. Мокрые кони, испуганно озираясь по сторонам, и дико ржа, бешено рвались с привязи.

Дождь все время усиливался. Но вот гром отгремел, синие молнии погасли, небо мало-помалу прояснилось и как ни в чем не бывало, из-за туч выглянуло ликующее солнышко. Под его лучами земля задымилась, на траве засверкали дождевые капли, и воздух опять огласился неумолкаемым пением птиц. На востоке от солнечных лучей зарделся лес.

Казаки торопливо перекусили и, оседлав коней, тронулись в путь. Дорога спустилась в низменность, впереди забелело. Навалился туман — хмурый и белый как молоко. Он старательно закутал отдохнувшую за ночь землю и проглотил все пространство, видимость резко ограничилась. Туман с каждой минутой он становился все гуще и гуще. Но ждать, когда он сойдет, было некогда. Ничего, не видя из-за мутной пелены, казаки двигались вперед, негромко перекликаясь между собой. Сквозь холодный туман испуганно храпели и ржали лошади. Однако через три версты туман стал распадаться. Поднялось солнце, и туман в низине совсем иссяк. Дорога свернула за островерхий холм. Неожиданно из-за него выскочил на коне Селенин и еще издалека хрипло известил:

— Впереди село!

Казаки, не останавливаясь, пронеслись мимо села. За ним показались размытые очертания деревьев, разодевшиеся в разноцветные платья. Ветер грубо срывал с них желтые листья, кружил в остывшем воздухе и швырял на землю, с неба упал крик диких птиц.

Вновь подскакал Селенин и тревожно крикнул:

— Впереди движется большой обоз. Это могут быть красные!

— Всем в овраг! — решительно скомандовал Платон.

Казаки, спустились в овраг, заросший мелким кустарником по краям, и уложили коней на бок. Овраг был недостаточно глубоким, но он все же скрыл казаков от постороннего взгляда. Густые клубы пыли приближались все ближе и ближе. Ею заволокло все пространство. Мимо казаков не останавливаясь, на рысях прошла длинная колонна. Кавалеристы, тачанки с пулеметами наполняли воздух невероятным шумом. Земля загудела от множества конских копыт.

Платон пригляделся к проходящей мимо колонне. Вдруг от нее отсоединился одинокий всадник и направился в сторону оврага. Осип передернул затвор винтовки, однако красный, не доскакав до оврага, неожиданно повернул назад.

— Если бы произошел бой, нас бы никого не осталось — негромко прошептал Осип.

В это время в овраге протяжно заржал конь, но ни красные его не услышали. Слитный топот лошадей, скрип телег и лязг оружия перекрывали все звуки. Грохочущий поток красногвардейцев, то пропадал в низменности, то снова появлялся на возвышенности, но скоро совсем пропал из вида. Степное пространство поглотило красногвардейцев.

Все промчалось, прогремело и заволоклось плотной тучей пыли. Степь наполненная невероятным гулом, стихла. Однако не успела пыль до конца рассеяться, как на горизонте показалась небольшая группа всадников. В этот миг Платон начал выбираться из оврага. Осип ухватил его за рукав.

— Погоди не выходи!

Платон, затаив дыхание, прижался к земле. Осип же все время оглаживал коня, чтобы тот не вздумал