По воле ветра. Два удивительных путешествия к Северному полюсу: героя нашего времени и романтика викторианской эпохи - Дэвид Хемплеман-Адамс

Ешь, пей, спи и перди сейчас, дальше у тебя такой возможности не будет. Тебе нужно отдохнуть, чтобы ты был собран, то есть понимал, что делаешь. Сбавь скорость и найди путь. Тебе нужен курс ноль-четыре-ноль. Затем свяжись со мной через исландского диспетчера.

Сказав это, Клайв отключился. Они с Брайаном Смитом стали для меня связью с внешним миром, и порой мне казалось, что Клайв летел со мной в корзине, подбадривал меня и приказывал мне стиснуть зубы, когда усталость становилась невыносимой. Брайан был спокоен и уверен, но, как выяснилось, мне требовался именно Клайв. Дерзкий, нахальный, заряженный «Ред Буллом», он толкал меня вперед, демонстрируя безграничный энтузиазм, и его шутки поднимали мне настроение.

Ближе к вечеру облака рассеялись, и моему взору предстал невероятный вид, о котором я мог только мечтать. Он был восхитителен. Я уселся на сумку-холодильник в углу корзины, глядя на льды и вперед, в сторону полюса, представляя, что видели во время своего полета Андре, Френкель и Стриндберг. Я летел гораздо выше, чем у них получилось подняться на «Орле», и гряды торосов казались мне морщинками на льду, а не массивными замерзшими стенами из ледяных глыб, которые я помнил по своим пешим походам к Северному полюсу.

Лед сверкал на солнце, напоминая роскошный золотистый диск, разрезанный широкими искрящимися разводьями. Я летел со скоростью одиннадцать с половиной узлов, держась на высоте 2000 м надо льдом, и меня поражал контраст между моим комфортом и судьбой Андре. Мы одинаково подходили к задаче, и мой полет пока был именно таким, о каком мечтал Андре: природа и технологии в нем чудесным образом дополняли друг друга, действуя в интересах человека. Мы оба искали способ добраться на воздушном шаре до Северного полюса, но использовали совершенно разные средства. Его метод, возможно, сработал бы, если бы гайдропы не оторвались при взлете, но в моем распоряжении были накопленные за целое столетие метеорологические знания и усовершенствованные коммуникационные технологии, что позволяло Люку Трюллемансу из Бельгии находить нужное направление ветра и вести меня над полярным скоплением льда. В остальном мы с Андре действовали очень похоже. В реальном выражении Андре даже потратил на подготовку к путешествию значительно больше денег и времени, чем я.

Такие мысли сбивали с меня спесь. Грань между успехом и провалом очень тонка, и Андре вполне мог преуспеть, если бы обладал хотя бы частью доступных мне метеорологических знаний. Уже не раз за свой полет я чувствовал, что не один в корзине. Я не религиозен, но у меня возникало сверхъестественное ощущение, что кто-то наблюдает за мной, желая мне победы. Возможно, это Люк следил за погодой из Бельгии и удаленно направлял меня к полюсу. Возможно, в корзине со мной был Андре, желавший, чтобы я преуспел там, где он потерпел поражение. Возможно, на меня просто давили ожидания друзей, родных, спонсоров и командного пункта в Англии. А может, я хотел долететь на полюса на воздушном шаре не только ради себя, но и чтобы доказать, что человек, которого я считаю самым смелым искателем приключений всех времен, был не безрассудным мечтателем, а опередившим свой век путешественником.

Клайв снова вышел на связь.

– Какого черта ты делаешь? Я уже больше часа пытаюсь с тобой связаться! Ни высокочастотное радио, ни спутниковый телефон не отвечают!

– Расслабься, юноша, я просто спал. Впервые поспал по-нормальному.

Когда я сказал Клайву, что от усталости у меня начались галлюцинации, он посоветовал мне вздремнуть с 17:00 до 18:30. Было 19:00. Я не понял, в чем проблема, и сообщил об этом Клайву.

– Спать, конечно, надо, старик, – ответил он. – Но у меня должен быть способ связаться с тобой в экстренной ситуации. Если у меня не получается выйти на связь в запланированное время, я сразу думаю, что случилось худшее.

– Но вы ведь разрешили мне все выключить, – заметил я.

– О… правда? Значит, мы ошиблись. Больше так не делай, даже если мы тебе разрешим. С этого момента все должно работать. Автопилот включен! «Иридиум» включен! Радио включено! Хватит плевать в потолок!

Клайв был грозен лишь на словах. За последние месяцы мы неплохо узнали друг друга и говорили друг с другом прямо, не боясь обидеть собеседника. Я выключил высокочастотное радио, потому что переговоры на радио «Исландия» не давали мне уснуть. Я получил разрешение у командного пункта, который потом понял свою ошибку, но мне хотя бы удалось урвать почти два часа сна.

– Слушай, старик, – сказал Клайв. – У меня важные инструкции насчет бутылей с кислородом. Элгар Хэй и профессор Деннисон из Управления научных исследований и оценочных испытаний в Фарнборо говорят, что тебе не следует подниматься выше четырех с половиной тысяч метров, а расходовать нужно по одному литру в минуту. Если ты поднимешься не выше пяти с половиной тысяч метров, то подачу нужно увеличить до двух литров в минуту.

В углу корзины стоял большой стальной сосуд Дьюара с жидким кислородом. Я надеялся именно на него, но он не работал. Использовать бутыли с кислородом было неудобно, но выбора у меня не оставалось.

– При расходе в один литр в минуту кислорода хватит примерно на сорок три часа, но подавать его нужно через трубочку, подведенную к ноздрям. Очень важно, чтобы вдохи были медленными, а выдохи – быстрыми. С трубочкой будет проще говорить по радио, чем с маской, но возникнут проблемы со сном. Если ты захочешь спать, старик, тебе придется лечь на спину и заклеить себе пасть скотчем. После этого – приклеить трубочку прямо под носом. Если скотча нет, надень и закрепи маску.

– Смотри-ка, Клайв, похоже, тебе очень хочется, чтобы я заткнулся.

– Наоборот, юноша. Я хочу, чтобы ты сидел сложа руки и болтал со мной. Тебе нужно увеличивать подачу кислорода, если приходится двигаться, и от меня избавиться не удастся. Я хочу, чтобы мы регулярно выходили на связь. Если ты начнешь нести какую-то чепуху, если у тебя будет странный голос или если язык вдруг станет заплетаться – и тогда тебе, кстати, придется отложить бутылку с бренди, которую, не сомневаюсь, ты прихватил с собой, – то я крикну, чтобы ты увеличил подачу кислорода. Понял, старик?

– Да, юноша. Все ясно.

К счастью, мне пока не пришлось доставать скотч. Одна мысль о том, чтобы заклеить рот и оказаться под постоянным наблюдением, подсказывала мне, что я сделаю что угодно, лишь бы только не подняться выше 3000 м, то есть той высоты, на которой я обычно начинаю использовать кислород.

Я до сих пор нормально не поел.