Мертвое море - Тим Каррэн

Форбс, должно быть, пользовался у матросов популярностью, и ему удалось сплотить экипаж, но двигатели не подлежали ремонту. Надежды не было. В ту ночь, или в то, что здесь называется ночью, на воду были спущены несколько шлюпок и большинство членов экипажа и пассажиров уплыли в туман. Больше о них никто не слышал.

— Вот, читай, — сказал Кук. — Это важно.

Фабрини вздохнул, не слишком довольный этим уроком истории. Наклонившись над штурманским столом, он принялся читать:

15 марта 1918 года (местоположение неизвестно).

Ситуация ухудшается. Уже почти восемь дней в этом проклятом тумане. Намертво застряли в скоплении водорослей. Некоторые матросы предложили, и я могу их понять, чтобы мы оставили «Циклоп», потому что он превратился в мертвый корабль, огромную гробницу для всех нас. И куда нам идти? В тот жуткий туман и море дымящихся водорослей?

Хотя я не смею признаться в этом экипажу, боюсь, что отсюда нет спасения.

Ибо это не наш мир. Это не Атлантика. Этого моря нет ни на одной карте. Я не могу сказать, где мы находимся. Так как я был под стражей, когда мы заплыли в туман, я не видел, как это случилось. То, что рассказали мне офицеры и доктор Аспер, вызывает большое беспокойство. Аспер намекнул, что, по его мнению, нас перенесло в какой-то неведомый мир или экзистенциальную сферу. Через какой-то неведомый канал, как-то связанный с искажениями пространства и времени. Хотя мои познание в физике ограничены, Аспер говорит, что это искажение можно сравнить с трещиной в стене, с дырой, в которую мы провалились. Несмотря на всю невероятность версии, я с ним согласен. У меня нет выбора. Вспоминаю рассказ Герберта Уэллса про химика, который в результате взрыва в лаборатории оказывается в ином измерении. Похоже на наш случай.

Задаю себе вопрос, в какие кошмары заплыли экипажи тех похищенных шлюпок…

16 марта 1918 (местоположение неизвестно)

Хотя это звучит как минимум безумно или напоминает жуткую главу, вырванную из столь же жуткой книги, я должен записывать те ужасы, которые мы лицезрели или чувствовали в тумане. В паре случаев мы видели огромного светящегося зверя, обитающего среди водорослей. Видимо, он обладает способностью светиться силой воли. Не могу описать его внешний вид, так как видел его лишь мельком. Но размеров он был гигантских. Часовые утверждают, что видели тварей с длинными шеями, торчащими из водорослей, и огромных бурых червей размером с питонов. Еще они сообщают о странных скоплениях водорослей, двигающихся независимо от основной массы. Признаю, что в это трудно поверить, но я лично видел какую тварь, размером с летучую мышь, которая внезапно выскочила из тумана и пролетела над палубами, и которую я принял сперва за гигантского мотылька.

Знаю, что мы должны покинуть корабль, но сомневаюсь, что сможем долго продержаться в этом призрачном, первобытном море. Ибо в нем есть жизнь, мерзкая и скрытая жизнь…

17 марта 1918 (местоположение неизвестно)

Капитан Уорли совершенно обезумел. Я разговаривал с ним ранее, и тот грозный, нетерпимый человек, которого я знал, исчез без следа. Осталась лишь оболочка. Сумасшедшее, трясущееся существо, которое скулило и визжало. Он был подвержен приступам дикой мании, указывал на вещи, которые я не видел (и не мог видеть). В тихие моменты он без умолку повторял, что лишит себя жизни, прежде чем «за ним придут из тумана… и будет плохо». Он убежден, что в тумане существует некий тайный, страшный разум, который играет с нами. Утверждает, что когда он один, тот приходит к нему сквозь переборки, в виде призрака. Что у него есть «глаза, прожигающие взглядом», а прикосновение похоже на «жгучий, отравленный лед».

Очень хочу, чтобы Уорли был единственной жертвой безумия. Но остальные члены экипажа и пассажиры тоже страдают слабоумием разной степени тяжести. Окутывающий нас туман это не обычный туман. Что-то в нем проникает в разум людей, и их мысли становятся черными, а мозги гниют. Да, я тоже это почувствовал, и могу подтвердить его тлетворное влияние.

Моральный дух экипажа, несомненно, достиг низшей точки. Я до сих пор не терял надежды, но боюсь, что она сама оставила меня.

Следующие несколько записей были уничтожены плесенью. Фабрини хотел уже прервать чтение, но Кук не позволил. Он хотел, чтобы Фабрини прочел остальное. То, что ему самому уже было известно. Поэтому, ругаясь сквозь зубы, Фабрини пропустил неразборчивый фрагмент и начал читать с места, указанного Куком.

20 марта 1918 года (местоположение неизвестно).

Я не спал уже несколько дней. Боюсь засыпать. Когда читаю записи последних двух дней, мне кажется, что тогда я был близок к истерике. Они похожи на бред сумасшедшего. Но кто в этом адском месте может утверждать, что он не сошел с ума? Я не буду останавливаться на тварях, ползающих по бортам корабля или на гибели шлюпки с ее экипажем, когда у всех на виду на главную палубу напал чудовищный осьминог. Чем меньше говорить об этих кошмарах, тем лучше. Хочу лишь сказать, что ситуация изменилась в явно худшую сторону. Среди членов экипажа и пассажиров случился всплеск самоубийств. Люди исчезали с вахты, другие — прямо из своих кают. Уорли тоже пропал. В переборке его каюты мы обнаружили дыру, как будто нечто прогрызло сталь, чтобы добраться до него. Сошел Уорли с ума или нет, он был прав в одном — в тумане есть нечто разумное. Порождение тьмы, нечисть, выползшая из глубин первобытного страха, что дремлет в душах всех людей. Я почувствовал это влияние. Холодный, больной разум, безумная тень, живущая вне пространства и времени, следящая из тумана и обгладывающая разум людей, как стервятник, поедающий падаль. Да, он сводит всех с ума, и меня тоже. Люди утверждают, что он взывает к ним из тумана голосами умерших родных, показывает им вещи, разрушающие разум. Не буду говорить, что он показал мне. Да поможет нам Бог. Ибо с каждой ночью он становится все ближе и затягивает все больше людей в этот гибельный туман.

21 марта 1918 года (местоположение неизвестно).

Мы — узники водорослей и останемся таковыми. Скорее от отчаяния я приказал спустить на воду моторизированное китобойное судно. Живущие в водорослях звери стали в последнее время тише, чего не скажешь о другой твари. О том призраке, или как там его еще можно назвать. Я приказал спустить то судно на воду, чтобы с группой отобранных людей, включая судового врача, доктора Аспера, изучить наше местонахождение и найти возможные пути эвакуации. Психическое давление на членов экипажа и пассажиров сейчас таково, что порядок на судне практически рухнул, и все разбились на маленькие группы, яростно враждующие между собой. Произошло уже несколько случаев вандализма. Боюсь, что в определенный момент времени оставшиеся члены экипажа и пассажиры опустятся до первобытного состояния. Что-то нужно делать. Ради спасения наших жизней и душ нам нужно принять меры.