Ведьма, околдовавшая его (СИ) - Ячменева Алена

— В том-то и дело! — перебила его Ламия. — Это ТАЙНЫЕ ходы! О них знают только члены королевской семьи, то есть только я! Прислугу я в это никогда не посвящу, потому что эти ходы предназначены для того, чтобы спасти мне жизнь в случае беды!

— То есть ход из этой комнаты всё-таки есть? — уточнил Никандр. — Где?

Ламия, тяжело дыша, замолчала, переводя взгляд с Рамилии на него и обратно.

— Я даже говорить об этом не хочу! — всплеснула она руками, подхватила сына и вышла из спальни, хлопнув дверью.

В отличие от жены Никандр не мог пропустить то, что сказала Рамилия про скрип, мимо ушей. Наоборот, эта информация, даже несмотря на то, что управляющая считала, что ей могло почудиться, дала ему второе дыхание в деле по обеспечению безопасности собственной семьи.

Ламия с сыном поднялись неожиданно в одну из башен вместо того, чтобы остаться в подземелье или переселиться в королевскую спальню. И Никандр подозревал, что его слова снова нашли отклик в душе непокорной жены и она выбрала комнату, в которой был бы один вход и трудно достижимое окно из-за высоты и покатой стены. Таким образом она не только выставила усиленную охрану перед дверями, но и сама могла следить за тем, кто входит и выходит.

Никандр же занялся изучением спальни королевы и поиском тайного хода или другого пути внутрь. И Рамилия вместо того, чтобы помешать ему и выставить из личных покоев Госпожи, выгнала всю прислугу и стражу и принялась помогать, исследуя стены и стеллажи с книгами вместе с ним.

— Вот на что-то такое это было похоже, — сказала она задумчиво через несколько часов их молчаливого, сосредоточенного исследования каждого миллиметра комнаты.

Женщина с трудом отодвинула от стены стеллаж с книгами и тот жалобно то ли скрипнул, то ли прокряхтел. Никандр заинтересовался и подошёл, помогая Рамилии отодвинуть тяжелую, высокую деревянную конструкцию.

— Зачем ты мне помогаешь? — спросил он, наваливаясь на стеллаж всем весом и пытаясь удержать его в стоячем состоянии и не опрокинуть.

Рамилия недовольно поджала губы.

— На Госпожу уже покушались. И не раз, — сказала она, в конце концов, будто нехотя. — Не хочу, чтобы это повторилось снова.

— На саму Ламию? Не на мужчин?

Рамилия покачала головой.

— Да. Несколько покушений было ещё в детстве, несколько в юношестве. На неё покушались наравне с королем Ларелем. И ещё одно покушение было после того, как она села на трон.

— Одно? — удивился Никандр.

— С таким почерком — одно, — подтвердила Рамилия, заставив его вопросительно поднять брови. — На неё покушались слуги. Это очень странно, потому что к своим людям Ламия достаточно лояльно относится.

— Я бы даже сказал: чересчур, — хмыкнул Никандр неодобрительно.

— Да, согласна, — неожиданно подтвердила управляющая, заглядывая за отодвинутый ими стеллаж и осматривая стену из серого камня. — У этих злоумышленников не было мотива, чтобы нападать на неё или на короля. Хотя вопрос про короля, конечно, спорный… но, тем не менее, нам так и не удалось узнать, что подвигло их попытку убийства короля и маленькой Госпожи. На допросах все молчали. Ларель считал, что есть кто-то, кто стоял за их спинами…

— То есть ими кто-то управлял?

— Они кому-то служили, — кивнула Рамилия. — Когда Ламии было семь, на неё в саду напал охотник замка, в котором после опознали стражника крепости Лори — это крепость-тюрьма, где были заточены королева Зана и принцесса Зора. В то время после трагичной гибели королевы и её детей прошло всего несколько лет, память о них ещё жила и, конечно, Ларель подумал о том, что кто-то мстит за их смерти, — Рамилия сжала сильнее одну из полок, отчего костяшки её пальцев побелели.

— Ты, например, как няня принцессы? — догадался Никандр.

— Я попала под подозрение первой, — кивнула Рамилия. — Меня и пытали, и допрашивали… если бы Ламия за меня не заступилась, и убили бы… Только подумайте, — прошептала она, затаив дыхание и погрузившись в свои воспоминания. — Семилетняя девочка, ещё совсем ребёнок, спустилась в тюрьмы под замком и орала на короля, чтобы он отпустил меня. Приказывала, — усмехнулась Рамилия невесело. — Её потом выпороли до того, что она месяц на ноги вставать не могла, лежала в бреду… если бы не её мать, померла бы, — покачал она головой осуждающе. — Но выжила, да и меня спасла.

Никандр, слушая сбивчивый рассказ Рамилии, хмурился и исследовал стену за стеллажом. На первый взгляд та была сплошной, неприступной, основательной, но он не терял надежды найти рычаг, чтобы открыть потайной ход.

— Я, правда, не знаю кто бы мог организовать нападение. Но если к этому как-то причастны Зана или Зора, то… я своими глазами видела мёртвую королеву. Ламия видела, как обезглавили обоих братьев. Но вот как умерла Зора не видел никто. Даже я, которая была к ней приставлена в качестве няни.

Принцесса была не типичной заключенной в крепости, как, например, её мать. Она могла свободно перемещаться по коридорам, комнатам, темницам, гулять, но после измены старшего принца не могла покидать её границ.

В тот день она отослала меня на кухню за водой. А когда я вернулась, то увидела открытое окно башни, подставленный стул и туфли принцессы на полу. Мы искали её везде, но не нашли. Было решено, что принцесса не пережила смерти братьев и матери и покончила с собой, спрыгнув в море. Учитывая то, что под окнами были скалы и бушующие волны, даже не предполагалось, что она могла выжить. Тела так и не нашли. Меня отправили обратно сюда и приставили служить Ламии, а через некоторое время случилось первое нападение.

— Так никого и не нашли?

— Нет, — покачала головой Рамилия. — Ламия, как села на трон, начала часто менять прислугу, опасаясь новых покушений. Но подобное после её коронации произошло только один раз. Были ещё случаи в начале её правления, но виновные были найдены и у всех были политические причины, что не удивительно ведь тогда шла борьба за власть.

Никандр перестал осматривать стену и теперь внимательно прислушивался к женщине.

— Потом заговорили о проклятье. А затем умер Дамий.

— Её первый сын?

— Да, огромная трагедия, — покачала головой Рамилия. — Ламия, конечно, тут же заподозрила того же убийцу, который покушался на неё и отца ранее, но найти никого снова не смогла. Мужчины начали умирать один за другим… очень страшно стало в замке, который к тому моменту и так уже был в большей степени заселен только женщинами. Даже Ламия, которая никогда не отличалась трусостью, испугалась. Заперлась, перестала выезжать… Когда она только взошла на трон, ей сопутствовала удача во всем. Но после смерти Дамия несчастья на нас посыпались как из рога изобилия… И потери детей… Постепенно мы все поверили в это проклятье и Ламия в том числе.

— Но изначально она подозревала убийцу?

— Скорее всего подозревает до сих пор, — кивнула Рамилия. — Она ищет способы отличить убийства от проклятья и убийства от руки человека…

— Да, она говорила, — подтвердил Никандр, перебивая управляющую. — Но… получается она считает, что есть и убийца, и проклятье?

— В проклятье мы, конечно, уверены точно, а вот на счет убийцы до сих пор сомневаемся, — призналась Рамилия. — Может, его и не существует… Но… я что-то слышала, — она кивнула на стеллаж, — да и вы видели реакцию Госпожи — судя по всему ход в комнату есть. Если и правда существует убийца, нам необходимо его вычислить, потому что проблем нам хватит и от проклятья.

Никандр продолжал хмуриться.

— Не понимаю. Вы обе вроде бы рассуждаете здраво и согласны с тем, что в замке может скрываться убийца. Но почему так упорно твердите о проклятье?

Рамилия неожиданно напряглась.

— А вы всегда такой невезучий? — спросила она, кивнув ему за спину. Никандр обернулся и увидел, как в комнату заползает змея. — Не шевелитесь. Вероятнее всего, ядовитая.

Женщина вышла вперёд, прошла между Никандром и змеей и направилась к камину.

— Что ты делаешь? Не шевелись, — возмутился замерший на месте король, который наблюдал за тем, как управляющая, свободно передвигающаяся по комнате, берет кочергу, а змея целенаправленно поворачивает в его сторону.