Радуга 2 - Александр Бруссуев

— А ты сможешь подставить по смыслу все буквы из древнего- алфавита по очереди, чтоб получилось неизвестное нам слово? — спросил Шура.

— Пожалуй, что не могу определенно ответить на твой- вопрос, — закивал головой Стиллер.

— Так, давайте думать, — сказал Макс. — Какой символ из- использовавшихся до этого места можно подставить сюда? Они, конечно, разные по размерам. Да и почерк, словно не тот. Такое ощущение, что жгли, или резали камень два разных человека.

— Конечно, разных, — согласилась Саша. — Заповеди писал- Моисей, но подписаться он не мог. Подписался тот, кто ему диктовал. Иначе говоря, не человек, но Бог.

— Стоп, — сказал Иван. — Когда я здесь был в прошлый раз, — у меня создалось впечатление, что кто-то уже был тут до меня. И не так давно. Это не был черный археолог, так как все самое ценное осталось на своих местах. Ну, или почти все.

— То есть, как это — почти? — спросил Макс. — Ну, я тоже ничего трогать не стал, — потупил взгляд- Ваньша. — Разве что один маленький золотой слиток без всяких опознавательных знаков взял.

— На память? — засмеялся майор. — Ага. — Подождите, мальчики, — заметила Саша. — Если ничего не- пропало, значит, нужно было что-то другое и кому-то другому. Это мне напоминает наши розыски до катастрофы. Ситуацией владели мы, «Дуга», и, боже мой!

Она прервалась и посмотрела вокруг себя, будто надеясь увидеть автограф того, неведомого, что мог находиться здесь допрежь Ивана.

— Это был Сатанаил, — очень твердо сказала она. Все уже- были в курсе, кем являлся покойный Куратор, поэтому никто не переспросил. — Но ему нужен был меч. То древнее оружие, Пламя, что досталось нам с середины 70-х прошлого столетия. Зачем, если он прочитал то же, что и мы сейчас? Клинок был ему так ценен, что он готов был отдать за него все, что у него было. Вообще-то, немного не так. Он жертвовал всем, лишь бы один раз просто взглянуть на этот меч.

— На эту загогулину, — проговорил Макс задумчиво и вдруг- ногой утрамбовал песок около себя, пальцем нарисовал какого-то червяка и залил в получившуюся выемку стеарин со свечи.

— Ты чего это, старый? — удивился Шура. — Смотри, — ответил Макс и осторожно достал застывшую- форму. — Что мы имеем?

— Да, Макс, — протянул Иван. — С такой фантазией — и в- ментовке работать!

— Сокращен из штатов за примерное поведение без выплаты- выходного пособия, — продекламировал майор, а Саша уже вытащила из ножен свой «Гуннлоги».

— Так это, выходит, недостающая буква? — удивилась она, — снова, словно в первый раз разглядывая свое оружие.

— Это просто моя версия, — сказал Макс. — Хотите — соглашайтесь, хотите — нет. Пусть Бен нам напишет транскрипцию с учетом меча. Тогда нам станет все ясно. Тогда мы попробуем.

Через несколько минут Стиллер вывел на бумаге из записной книжки слово, точнее, произношение его по-английски. Посовещавшись, решили, что проговорят его в усыпальнице, и, в случае дальнейшего успеха, попросят об одном желании. Его тоже нужно было выдумать загодя, чтобы не говорить глупости или придумывать второпях нечто неестественное, типа «чтобы все были счастливы», или «чтобы на всей Земле наступил Коммунизм». Ситуация отдавала хэпиэндом фантазийного Голливудского фильма, но вести себя как-то иначе не получалось. В любом случае, стоило попытаться что-нибудь предпринять.

И они предприняли.

Эпилог

В сумрачной усыпальнице, рядом с гробом, как они предполагали Вяйнямёйнена, Шура Суслов, Бен Стиллер, Иван Вонславович, Макс Ковалев и Саша Матросова, испытывая нешуточное волнение, отставили свечи наземь и произнесли, кто, как мог, начертанное на скрижалях Имя. Кто-то закрыл глаза, кто-то схватился рукой за товарища, кто-то сжал кулаки. Получилось вразнобой и очень нестройно, но никто внимания на это не обратил.

Потому что не успел, ибо в тот же миг, все они опустились на колени. Не действуя по примеру наиболее слабохарактерного своего товарища, а как-то разом, по наитию. Ни страха при этом не было, ни стыда. Блаженное чувство облегчения, будто, блуждая в дремучем лесу, когда здравый смысл говорит, что «все, кранты, помощи не будет», появляется с доброй улыбкой на лице твой неведомый спаситель.

Каждый из них услышал ответ. Скорее, даже не ушами, а сердцем. Или душой.

И каждый осознал мелочность своей продуманной просьбы.

И каждый из них сказал, не слыша никого рядом: «ПРОСТИ НАС, ГОСПОДИ!»

* * *

Над водами Ладоги засияла, раскинувшись, великолепная Радуга.

Февраль 2011 — май 2011 Австралия, Япония.