Радуга 2 - Александр Бруссуев

27. Памяти Сатанаила

Максу было, конечно, приятно, что к ним на помощь бегут вооруженные люди, отстреливая походу своего движения головы у одних бабуинов и поджигая других. Воздушный шар, обмякший гигантским полотнищем, накрыл собой несколько тварей и те сейчас бестолково тыкались в разные стороны, словно детсадники под одеялом. Саша продолжала ползать по траве, пытаясь подобрать что-нибудь из своего оружия — от удара все оно куда-то вывалилось. Но в целом картина вырисовывалась печальная. Расстрелянная обойма нисколько не отразилась на настроении ближайшей обезьяны. Она обнажили свои гигантские клыки, не издавая при этом никаких звуков, и вряд ли эта гримаса обозначала улыбку.

Хотя в вышине занимался рассвет, здесь было все еще очень темно. Партизанские костры практически догорели, и невозможно было подсчитать, сколько бабуинов вынашивали в отношении людей злодейские замыслы. Как бы напыщенно это ни было, но Максу очень не хотелось, чтобы его соратница по нынешним злоключениям встретила свою судьбу, будучи на коленях. Он шагнул к Саше, подняв по пути какую-то штуковину, ни на что не похожую, разве что на бивень слона или мамонта. Он не пытался удивиться, ему просто хотелось, чтобы девушка поднялась на ноги до той поры, пока скалящий свои клыки бабуин не опустит занесенную в замахе руку.

Бежавшие Шура и Бен, растратив весь свой боекомплект патронов и бутылок, добежали-таки, до потерпевших крушение воздухоплавателей. Бен, в руках которого не было больше ничего, поднял с травы смутно белеющую палку, гладкую и твердую на ощупь. Предположить, что ей он теперь сможет отбиваться от смыкающихся вокруг них зверей — значит, обладать слишком буйной фантазией. Американец схватил первое, что попалось под руку, чтобы встретить свою участь не с пустыми руками.

Так они и застыли вчетвером, развернувшись в сторону готовых к удару бабуинов. Шура с пустым пулеметом, Макс с выставленным перед собой неизвестным бивнем, Бен с занесенным в руке на манер дубинки предметом и Саша, сидевшая на земле, как какая-нибудь туристка на привале. Каждый из людей ждал своего рокового удара от возвышавшихся над ними тварей.

Время, замершее в этом месте, продолжило свой ход. Шура потряс пулеметом, Макс покрутил головой по сторонам, Бен сменил ударную руку, и Саша охватила руками колени поудобнее. Бабуины чего-то не торопились разрывать людей на части. Они все, как по команде, синхронно шевелили ноздрями и круглили и без того круглые бессмысленные глаза. Можно было предположить, что они удивлены и взволнованы. Но брать доступную жертву они чего-то не спешили.

Люди молчали, звери тоже. Однако так долго это продолжаться не могло, и Макс деликатно кашлянул. Словно получив команду, Бен нанес дурацкий выпад в сторону ближайшей твари. С таким же успехом можно было попытаться ударить опахалом из перьев по голове разъяренного тигра: толку никакого, но вероятность сиюсекундно быть разорванным увеличивается. Если бы кто-то спросил американца, зачем он так себя повел, то вразумительного ответа все равно не получил. Дернул своей «дубинкой», чтобы дернуть — и баста.

Твари отреагировали правильно, по-человечески. Если бы они оторвали руку Бену — это было бы по-скотски. Но они отступили! Все разом сделали по паре шагов назад и замерли, продолжая нервно шевелить ноздрями.

Пожалуй, люди удивились больше, чем звери. И Шура, и Макс, и Саша, и даже сам Бен с удивлением посмотрели на него. Стиллер, конечно, с тревогой постарался взглянуть на себя со стороны. Никаких изменений в себе он не обнаружил, как ни пытался провести самодиагностику. Разве что эта незнакомая вещица в руке вызывала вопросы, остальное оставалось прежним.

Тогда махнул бивнем Макс. Звери опять попятились. Это было вдвое удивительней. Лишь только на лице Саши промелькнула догадка, и она хотела, было, открыть рот, чтобы что-то сказать, но Шура поднес к своим губам палец в жесте, призывающим к тишине. Пес их знает, этих ценителей безмолвия — наплюют на все свои условности при звуке человеческого голоса и разорвут всех к чертям собачьим.

Между тем восход солнца пробрался и на это поле, отмеченное оспинами потухших костров, да несколькими трупами бабуинов. Прочие твари, как по команде, похватали тела сородичей и унылой толпой пошли к лесу. Судя по тому, что своих мертвых они транспортировали не самым почтительным образом, а именно, волокли за ноги, или за руки, участь быть похороненным с почестями им явно не грозила. Существовавшие некогда на прежней Земле неандертальцы тоже особого трепета к своим землякам не питали: каннибализм считался самым естественным делом. Да и в наше время старательное замалчивание поедания друг друга жителями некоторых районов Африки, Амазонии, а также, к примеру, периферийными островными филиппинцами, вполне допустимый факт, а не только генетическая память свирепых предков. Если есть возможность слопать подвернувшегося белого придурка в тропическом шлеме и очках — почему бы и нет!

Ушли обезьяны, а люди остались стоять, не веря своему счастью. Точнее, не до конца еще понимая, какое им счастье привалило — остаться в живых. И Шура, и Бен продолжали показывать незнакомцам жест тишины. Те, в свою очередь, воспринимали его по прямому назначению, а не, положим, как бессмысленное подражание дурацким гримасам Андрея Аршавина.

Так же молча, спустя полчаса они собрали с лежащей на боку корзины все пожитки воздухоплавателей. Привязанные сбоку велосипеды, к счастью, остались неповрежденными, бутылки Мартеля — неразбитыми, а Саша, наконец, смогла обнаружить свой драгоценный меч, вывалившийся прямо под тент. В парусине, как раз под названием, обнаружилась огромная, с голову человека, дыра. Макс провел экспресс-расследование и обнаружил такое же выходное отверстие с другой стороны шара. Если сопоставить их расположение, то вырисовывалась картина направления выстрела: с земли — и никак иначе.

Оставив изуродованные и не подлежащие ремонту в домашних условиях «Небеса обетованные» на поле, группа людей пошла в дом, где, плотно затворив за собой дверь, Шура, наконец, произнес:

— Здравствуйте.- Welcome, — добавил Бен. — Спасибо! — с чувством проговорил Макс. — Я уж думал, — закончился мой земной путь.

Он выложил на стол бивень, которым отпугнул, как можно было заключить, бабуинов.

— Что это такое? — поинтересовался Бен. На английском- языке, конечно, но его все поняли. Он тоже выложил свою подобранную «палку».

— Часть моржа, — подбирая слова, ответил Макс. — Какая? — недопонял американец. — Явно, не нижняя, — засмеялся Шура. — Зубы моржовые, — точнее — клыки моржовые.

Прочие русскоговорящие тоже развеселились, особенно Саша. У нее даже на глазах слезы показались. Любая шутка сейчас могла спровоцировать бурное веселье, так же, как и любое дурное известие — бурное горе. Что поделать, природа человеческая такова, что пережитый стресс куда-то должен выплеснуться. Слезы в этом случае — самый лучший растворитель эмоциональных излишков.

Потом, успокоившись, Саша и Макс представились, Бен и Шура ответили тем же. Оказалось, что цели у них были одни и те же: по возможности подольше оставаться в живых, ну и в Питер добраться. Саша, указав на лежащие на столе «моржовые» клыки, поведала:

— Это, действительно, клыки. Но к моржам, как, впрочем, и- к слонам с разными мамонтами они не очень относятся. Точнее — совсем не относятся.

Она, как могла, поведала внимавшим ей людям историю Сатанаила, оборотня, Куратора, погибшего в прошлой жизни под Выборгом. Клыки принадлежали ему (об этом в моей книге «Радуга 1»). Причина, по которой бабуины отступили перед людьми, обладавшими столь страшными орудиями убийства, принадлежащими некогда саблезубому тигру, могла только предполагаться. Обезьяны даже под угрозой пытки не поделились бы своей тайной, потому как были почти немыми с рождения. Так что не стоило и пытаться захватить «языка».

Саша предположила, что строение организмов бабуинов и Сатанаила могли быть одинаковыми, то есть, присутствовало если не некоторое родство, то общность происхождения.

— Дайте мне труп обезьяны — и я смогу сделать более- определенный вывод, — сказала Саша.

— Хотите мертвого бабуина, — сказал Шура. — Их есть у- меня.

— Черт, а про Гошу-то мы и позабыли, — вставил Бен. — Сидит, поди, до сих пор на чердаке сарая и ждет нас.

— Боюсь, что от нашего общего друга Гоши уже даже запаха- не сохранилось, — пренебрежительно бросил Шура.

— Погиб? — поинтересовался Макс. — Сейчас разберемся, — махнул рукой Суслов. — Пошли- обезьяну смотреть.

Они подошли к сараю, где оказалось не одно, а целых два тела — в окне и на пороге. Гоши нигде не было. Бабуина, возлежащего прямо на пороге, выволокли во двор, иначе невозможно было закрыть дверь в сарай. Там Саша, никого заранее не предупредив, взмахнула своим Гуннлоги, и вскрыла грудную клетку монстру. Все поморщились, включая и ее саму. Но внутренности, какими они должны быть в человеческом понимании, из раны не вывалились. Да и в глубоком порезе они не присутствовали. Была плотная, на вид — пористая масса и все. Ни сердца, ни легких, ни аппендицита.