Размышления русского боксёра в токийской академии Тамагава - Семён Афанасьев

был не я, поверьте. Вы, кстати, можете это проверить и лично, если опросите всех тех, кто попал со мной в эту вашу камеру во второй раз…

— Я САМ РАЗБЕРУСЬ, ЧТО МНЕ ДЕЛАТЬ. Фуф, та-а-ак… — Юто набулькал в стакан воды из диспенсера, стоявшего прямо под рукой. — Говори дальше.

— Вы в курсе, что старшая школа, естественное отделение, собирает достаточно регулярно деньги у малышей с гуманитарного? — выдал без предисловий пацан, моментально сбивая тон беседы из напряжения в удивление.

— Педагоги очень часто догадываются обо всём, даже если прямых свидетельств и не имеют, — обтекаемо ушёл от прямого ответа Кавасима. — Тем более что для прямых вмешательств нужна основания. Типа открытого заявления пострадавших. А об этом речи просто нет, я знаю, о чём говорю.

— Я вам даже могу сказать, почему нет заявлений, — осклабился Асада. — Хотя вы, сто процентов, и сами это понимаете.

— Знаешь, а ведь теперь я верю, что ты из своей Семьи. — Парадоксально сопоставил кое-что Начальник образовательного процесса вслух. — Ты ведь только сейчас становишься самим собой. Наглым, беспардонным…

— Я тоже вас очень люблю и ценю, — огрызнулся Асада. — Сейчас изо всех сил стараюсь быть с вами конструктивным. Как могу. Спасибо за поддержку моей попытки наладить диалог и быть откровенным!

— М-да. Где-то перегнули, — признал Юто, отчего-то успокаиваясь. — Согласен. Ладно, давай заново… ДА. Я понимаю, что в школе есть обычаи и традиции, которые лично мне очень не нравятся. НО, — он поднял вверх указательный палец. — Это глубже, чем желания. Изменить некоторые традиции иногда очень сложно.

— Сверху. — Уронил белобрысый.

— Что?

— Изменить некоторые традиции иногда очень сложно сверху, — пояснил он. — Надо, чтоб участникам процесса снизу стало некомфортно. Не сочтите за наглость, потому что каждый раз, когда я задаю вам вопрос, моё приложение говорит, что вас это раздражает… Но не могу не спросить. Вы согласны? Некоторые традиции достаточно легко меняются снизу. Но никогда не могут быть исправлены сверху. Я сейчас прав?

— Не буду спорить, — проявил неожиданную уступчивость и деликатность преподаватель. — Твой взгляд на вещи имеет место. Просто пока никто ничего не пробовал менять. Возвращаясь ко второму инциденту. Это и было оно, что ты говоришь?

— Ну да, — удивился Асада. — Сенсэй, вы же не думаете, что я, вместо тренировок и учёбы, только и бегаю по всей Академии в поисках приключений на свою за… гхм… в поисках приключений?!

— Вообще-то, именно так я теперь и думаю.

— Тогда позвольте с вами не согласиться, — Асада коротко кивнул на зелёный огонёк индикатора. — Ко мне вчера прибежали из средней школы, с гуманитарного, и попросили защиты. Я же там учился до позавчера; вот они и посчитали, что мы не чужие.

— Поня-ятно. — Такого варианта, если честно, Кавасима не учитывал. — И что потом?

— А потом я просто пошёл во второй корпус и отобрал у ботаников деньги малышни.

— Что, и все деньги отдал в среднюю школу? И они подтвердить могут? — Не поверил Юто.

— Да. Причём, настаиваю, о драке речь не шла. Я просто попросил — и они сами отдали. Слушайте, давайте позовём их и спросим, есть ли претензии?! И правду ли я сказал? — Пацан говорил ровно и уверенно, а маркер приложения светился ровным зелёным цветом.

— Понятно, что они скажут! — фыркнул педагог. — Они, естественно, заявят, что о претензиях с их стороны вообще речь не идёт!

— Так а чем это лично для вас будет отличаться от предыдущей ситуации? — как-то пронзительно, вязко и по-взрослому спросил Асада. — Когда мелкие из гуманитарной средней школы точно так же не шли к вам с жалобами, а в случае прямых вопросов наперебой бы орали, что претензий не имеют?

— Ты сам знаешь, из какой ты семьи. — Кавасима неожиданно для себя решил говорить, что думает, и не подбирать при этом слов.

— Это единственное отличие? — уточнил белобрысый.

— Наверное, да. Хм, и правда интересно…

— Получается, для вас больше значит не сам поступок? А личности родни того, кем он совершён? Вы правда считаете это объективным и правильным?

Кавасима промолчал.

— Господин директор у меня встречный вопрос, переходящий в заявление. Младшие сказали мне, что деньги у них эта троица забирала регулярно. Также, они вроде бы жаловались своему преподавателю, но безрезультатно: у того нет рычагов давления на старшую школу. Со своей стороны, заявляю вам со всей ответственностью: любую попытку несправедливо ущемлять тех, кто учится вместе со мной и имеет со мной какие-то отношения, я буду расценивать, как физическое нападение на меня лично. Со всеми вытекающими последствиями. Просто потому, что не я первый начал.

— Снимаю свой вопрос. — Признавать собственные ошибки Начальник образовательного процесса Тамагава умел.

Даже если ему на них указывали таким вот неподобающим образом.

Продолжи он дальше давить на Асаду, это было бы откровенным двойным стандартом.

— Я вам даю честное слово, я никого даже не ударил. Ну, кулаком не ударил, — поправился гайдзин. — только подзатыльник этому, рыхлому. Когда он сказал, что меня из школы могут и попросить рано или поздно, а вот тогда они…

— Боюсь спрашивать, что ты ему ответил. — Поёжился преподаватель в кресле.

— Только подзатыльник. Плюс, сказал, что в этом мире всегда найдётся и другой человек. Который тоже будет защищать слабых, борясь с сильными.

— Гхм-кхм-арргх, — закашлялся Кавасима.

— Знаете, я тогда не имел ввиду этого подтекста, — верно истолковал реакцию собеседника старшеклассник. — Это просто отца поговорка, он её периодически вворачивает дома. Когда думает, что меня воспитывает. Если не учитывать подтекст и контекст, мысль-то хорошая?

— И снова я промолчу, — решительно хлопнул ладонями по крышке стола Юто. — Этот вопрос точно выходит за рамки того, что мы с тобой можем обсуждать… Ты понимаешь, что прямая конфронтация между нами с тобой не нужна ни мне, ни предвыборному штабу, в котором состоит твой отец? — Начальник образовательного процесса решил оставаться полностью откровенным. — И для обеих сторон было бы лучше, если бы начало действовать подобие соглашения?

— Я пришёл с конкретными предложениями. Соглашение предполагает, что стороны приходят к общему знаменателю в изначально разных позициях? — пацан сверился с реакцией педагога и продолжил. —