Побег - Анабелль Штель

– Любишь спать у стены?

– Ага, – я проползла мимо него на другую сторону кровати. Ной наблюдал за мной с явным весельем. – У себя в кампусе в своей комнате я даже придвинула кровать к стене после того, как упала однажды, когда мне приснился кошмар.

Улыбка исчезла с лица Ноя.

– Что тебе тогда приснилось?

– Не важно, – ответила я, и он задал еще один вопрос.

– Часто тебе снятся кошмары?

Сначала я хотела сменить тему, но взгляд Ноя был таким теплым, да и выглядел он искренне заинтересованным. Я легла на подушку, накинула на себя одеяло, как будто хотела оградиться от окружающего мира, и уставилась на тускло освещенный потолок.

– Иногда, – ответила я и удивилась, насколько монотонно и сухо прозвучал мой голос. Я впервые заговорила с кем-то об этом. Хотя кошмары теперь снились мне реже, чем в первые несколько недель, напряжение перед сном никуда не уходило. Я боялась, что они вернутся, и, что еще хуже, боялась собственных мыслей.

Ной лег рядом и повернулся в мою сторону.

– Мне тоже долго снились кошмары.

Я повернула голову. Шее стало немного некомфортно.

– Правда?

Он кивнул, и я тоже легла на бок, чтобы лучше видеть его лицо.

– После того, как я узнал, что усыновлен.

– Когда ты узнал?

– В пятнадцать.

Я нахмурилась.

– Твои родители рассказали тебе только в пятнадцать? – на мой взгляд, как-то поздновато. Неудивительно, что Ной так остро воспринял эту новость.

– Родители мне ничего не рассказывали. – Уголки его рта слегка дернулись. Улыбка вышла не вполне счастливой, но и злости в его глазах не было. Он произнес это просто, словно говорил о погоде.

– Ты сам узнал? – спросила я, когда Ной замолчал.

Он кивнул. И это простое движение так многое мне о нем рассказало. Неудивительно, что он так ненавидел тайны. Неудивительно, что он так хотел узнать правду об Элиасе.

– А брат с сестрой знали об этом? Элиас, прежде всего. На сколько он тебя старше?

Ной покачал головой.

– Нет, они тоже ничего не знали. Кира была еще маленькая, а Элиас всего на год старше меня. Думаю, родители хотели сказать мне. Я уже не виню их так сильно, как раньше. Вероятно, они упустили момент, когда это можно было сделать без особых последствий. А потом со временем становилось все труднее и труднее.

В горле стоял ком. Мне все это казалось таким знакомым.

– Как ты узнал?

– Это произошло незадолго до какой-то школьной поездки, – ответил Ной. – Я был одним из самых младших в классе. Большинству уже исполнилось шестнадцать, и у них появились удостоверения личности. И я тоже очень хотел его иметь. Мои родители были категорически против, и я не понимал почему. Я решил все оформить самостоятельно и стал искать необходимые документы.

– О… и нашел свидетельство о рождении?

Ной кивнул, его щетина царапнула подушку.

– Ага.

– Вот дерьмо, – сказала я тихо. – Должно быть, это было тяжело.

– Да, так и было. Сначала я был совершенно спокоен. Я просто пошел к своим родителям и спросил их об этом. Никакой драмы не произошло, только мама заплакала. Но поначалу я словно находился в оцепенении. Гнев и все такое – это пришло позже. – Он помолчал, прежде чем продолжить. – Все это как бы выбило меня из колеи. Довольно долго у меня было ощущение, что мой брат, на которого я всегда равнялся, мне совсем не брат. Я всегда хотел быть похожим на него, и вот, выяснилось, что у нас с ним разные ДНК.

– Но он все равно твой брат.

– Конечно, я знаю это. Но что-то в тот момент изменилось, нам потребовалось время, чтобы разобраться в себе. – Ной помедлил, прежде чем продолжить. – Я не знаю, почему тебе снятся кошмары, и я даже не хочу сравнивать свою ситуацию с твоей, но мне стало легче после того, как я просто выговорился.

Я скривила лицо.

– Возможно, ты уже заметил, но я не очень умею это делать.

Ной усмехнулся.

– Заметил. Но есть и хорошие новости: этому можно научиться. И тебе не обязательно хорошо уметь это делать – если твой собеседник умеет слушать, это все равно поможет.

– Это звучит так просто, когда ты говоришь об этом, – пробормотала я.

– Это не просто. Но ведь это же и не кошмары, не так ли?

Я вздохнула.

– Мне не нравится, когда ты оказываешься прав.

Это снова заставило Ноя тихо рассмеяться.

– Мне тем более.

Я улыбнулась. На некоторое время мы замолчали. Я думала, что засну, едва моя голова коснется подушки, но все было наоборот. Сна не было. Глаза Ноя тоже были широко открыты и внимательно смотрели на меня.

– Тебе надо поспать, – прошептала я. Ной медленно покачал головой.

– Разве ты не устал? – спросила я. – Уже почти пять часов.

– Устал, – прошептал в ответ Ной, – но я не хочу ничего пропустить.

– Пропустить? – спросила я со смехом.

– Как ты уснешь, – сказал Ной. Я едва сдержалась, чтобы не прыснуть. – Что такое? – спросил он с улыбкой, когда увидел выражение моего лица.

– Ничего. Это было пошло.

Смеясь, я выпрямилась и через Ноя потянулась рукой к выключателю на прикроватной лампе. Прежде чем я успела выключить свет, Ной нежно взял меня за руку.

– Совсем не пошло.

Я вопросительно посмотрела на Ноя и остановилась, когда поняла, что мое лицо оказалось прямо над ним. Его темные глаза, длинные ресницы, приоткрытый рот. Несмотря на то, что между нами оставалась ткань одеяла, я слишком хорошо понимала, что почти лежу на нем. Там, где мои ноги касались его, все горело, в животе что-то томительно сжалось.

Пальцы Ноя сомкнулись на моем запястье, он потянул меня за руку – я оказалась рядом с ним, еще ближе к его лицу. Жар разлился в голове, и я могла только догадываться, какими красными были сейчас мои щеки. Наверное,