Амнистия - Андрей Троицкий

С чего это вдруг Бузуев решил исчезнуть? Нервы сдали. В своем дурацком письме, в этой филькиной грамоте он сообщает, что дела идут все хуже и хуже. Какие именно дела? Он, видите ли, не может написать всей правды, да и в этом нет надобности. Действительно, нет надобности всем и каждому, в том числе жене Марине, демонстрировать собственную дурь.

Его паршивой жизни угрожает опасность. Какая опасность? Менты на хвосте? Но горизонт чист, нет никакой опасности. Именно в тот момент, когда Бузуев так нужен, он вдруг исчезает. Сволочь он все-таки неблагодарная. Кормился за счет Тарасова, а теперь, в решающий момент, навалил полные штаны и смылся. Конечно, важней всего на свете собственная задница. Только о ней родимой все мысли.

Во двор въехала светлая «Волга», остановилась возле подъезда Уваровой. Из машины выбрался мальчонка в полтора центнера весом, запер машину и исчез за дверью. Так, телохранитель Уваровой прибыл. Сейчас он поднимется в квартиру, а уже минут через двадцать можно ждать и хозяйку.

Тарасов положил бинокль на пассажирское сидение.

И ещё одна пугающая странность не давала ему покоя. Днем раньше неизвестно куда исчез и Кислюк. Тарасов звонил ему домой, трубку взяла престарелая родственница. Отвечает противным дребезжащим голосом: Марата нет дома, он у невесты. Что ещё за невеста? Тарасов хотел задать пару вопросов, но старух не стала слушать, положила трубку.

Интеллектуальные запросы Кислюка известны: женщины и водка. Любит и то и другое одинаково крепко. Но на хороших женщин вечно не хватает денег. Возможно он, выпив литр, положил себе под бок дебелую бабищу и забавляется с ней, как умеет.

Тарасов никогда не доверял этим козлам, Бузуеву и Кислюку. И правильно делал, что не доверял. Возможно, они снюхались, напугали друг друга разговорами о неизбежной расплате за грехи. И вместе же решили оборвать концы. Лечь на дно. Им же хуже, останутся без премиальных. Значит, придется действовать в одиночку.

Сейчас надежного напарника не найти. Просто на это времени нет. Исчезновения обеих помощников осложняет задачу Тарасова. Был в Москве один надежный человек, Поляков. Кремень, бывший троеборец. Но прошлый Новый год любовник его жены удавил Полякова на елочной гирлянде. Других кандидатов в помощники нет и не предвидится.

Тарасов глянул на двор. Вот и любимая женщина Субботина показалась.

Уварова вышла из подъезда в восемь двадцать. На десять минут раньше обычного времени. Охранник, считавший прогулки с собакой постыдным унижением своего мужского начала, следовал за ней. На его лице читалась плохо скрытая брезгливость. Он ненавидел эту собаку, серого пуделя.

Уварова отстегнула поводок. Джек, не отходя далеко, задрал ногу возле первой же машины, обмочил покрышку и кинулся во двор. Он сделал круг под старым тополем, помчался неизвестно куда, остановился, обернулся на хозяйку. Убедившись, что она рядом, Джек помчался дальше. Нашел возле песочницы голову воблы, вытащил её из песка и начал ожесточенно грызть.

Тарасов наблюдал в бинокль за Уваровой. Телохранитель прикурил сигарету.

Видно, что собственные обязанности его тяготят, он мается, ждет, когда закончится собачья прогулка. В салоне «Жигулей» было слышно, как заливается лаем пудель. Уварова пристегнула поводок к ошейнику и потащила пуделя к подъезду. Быстро сегодня закончилась собачья прогулка. Видимо, женщина куда-то спешит.

Через минуту она, волоча собаку за собой, скрылась в подъезде. Телохранитель остался на улице. Так, сейчас Уварова, оставив Джека в квартире, спустится вниз. Тарасов взглянул на часы. Медленно тянется время.

Хлопнула дверь подъезда. Тарасов завел двигатель. Уварова, держа ключи от машины в правой руке, подошла к «Рено», открыла дверцу, заняла водительское место. Телохранитель устроился рядом на переднем сидении. Все, оставаться на месте больше нельзя, нужно уезжать. Тарасов тронул машину с места, круто развернулся, въехал в арку. Он замедлил ход «Жигулей», повернул направо. И тут услышал взрыв. Издалека показалось, это даже не взрыв, негромкий хлопок. Будто петарда взорвалась где-то за углом.

Второй взрыв был громче первого. Это разнесло бензобак. Вспыхнул моторный отсек. Салон автомобиля уже полыхал, как масляный факел. Языки пламени высоко поднимались вверх.

…Разбуженный грохотом взрывов, звоном битого стекла, дом мгновенно проснулся. Стали распахиваться окна, послышались голоса: «Что случилось? Скажите, что произошло?» Захлопали двери подъездов, кто-то уже названивал в «скорую».

Служебный «Мерседес» остановился под окном Субботина, когда он, заперевшись в своем кабинете, разговаривал по телефону с Катериной Уваровой. Водитель посигналил двумя длинными гудками. Субботин сказал в трубку «извини» и выглянул в окно. Сверху он видел, как водитель Леша вылез из салона, поднял голову кверху. Субботин помахал Леше рукой, Леша тоже махнул ладонью.

– Я сейчас выезжаю на работу, – сказал Субботин в трубку. – А часа через полтора, через два буду у тебя.

Он, уже одетый к выходу, поправил заколку на галстуке и посмотрел на себя в большое настенное зеркало. Жена только что ушла, домработница ещё не явилась. А Максим тяжелым пьяным сном проспит до обеда. Можно говорить спокойно, не опасаясь, что подслушают.

– Что за сюрприз ты приготовил? – спросила Уварова.

– Немного терпения, и все узнаешь.

– Давай поскорее, я спешу на работу. У нас сегодня иностранцы.

– У вас каждый день иностранцы, – голос Субботина сделался жестким, почти раздраженным. – Можешь послать их к черту, иностранцев. Тем более у тебя сегодня сокращенный рабочий день.

– Почему сокращенный?

– Потому что я так решил. Дело очень серьезное. Очень.

– Хорошо, заеду на работу, отпрошусь и тут же вернусь домой. Туда и обратно. А пока с Джеком погуляю.

– А Николай, ну, телохранитель уже пришел? Так вот, пусть он с собакой и погуляет. Передай, что я велел.

– Джек не любит, когда с ним гуляют чужие. Я в дверях, уже одетая.

– Джек не любит, – передразнил Субботин. – Какой нежный. Ладно, заскочи на работу и тут же возвращайся. Я тоже на службу загляну, буквально на полчаса. И сразу к тебе.

– Договорились. Жду тебя.

Это были последние слова, которые Субботин услышал от своей любовницы.

Он положил трубку, похлопал себя по карману, проверив, в кармане ли туристическая путевка и билет на самолет для Уваровой. Все в порядке, он ничего не забыл. Субботин вышел из кабинета, запер его на ключ, чтобы Максиму не повадно было искать родительские деньги.

Пройдя в коридор, Субботин натянул новые ботинки, только раз надеванные, немного жавшие в подъеме. Вышел на площадку, неслышно закрыл за собой дверь и вызвал лифт. Он подумал, что день впереди тяжелый, напряженный.

Сегодня утром ни свет, ни заря Субботина разбудил звонок из милиции: нашли автомобиль «Вольво», полностью сгоревший, в багажнике труп неизвестного мужчины. В течение дня нужно подъехать по такому-то адресу. Он и не предполагал, что милиция сработает так оперативно. И машина, оставленная где-то у черта на рогах, в области, у заброшенного карьера скоро найдется. Хорошо хоть он застраховал «Вольво».

«Мне, наверное, нужно опознать труп?» – спросил Субботин. «Нечего там опознавать, – ответил милиционер. – Мало что осталось от человека. Эта работа для медицинских экспертов. Нужно уладить формальности». Вот, милиционеры сломали ему день.

Наверняка «уладить формальности» – это часов на пять, а то и дольше.

Субботин заехал на работу, отдал несколько коротких распоряжений, выпил у себя в кабинете чашку кофе и спустился к машине. Через сорок минут «Мерседес» Субботина остановился во дворе того самого дома, где совсем недавно жила Уварова.

Когда въезжали в арку, навстречу попалась машина «скорой помощи». Субботин ступил на тротуар и, не обратил особого внимания на то, что у дальнего подъезда стоят две милицейские машины, а посередине двора собралась большая группа людей, в основном старушки. Воздух был пропитан запахом горелой резины и ещё какой-то дряни. Но Субботин не задержался во дворе ни одной лишней секунды, он спешит, ему было не до пустяков.

Поднявшись на шестой этаж, долго названивал в нужную дверь, но никто не открыл. Было слышно, как с другой стороны двери царапается, тихо поскуливает пудель Джек. Субботин выругал себя за то, что не взял ключи от квартиры Уваровой. А свою любовницу выругал за то, что та слишком долго задерживается на работе. Ведь обещала: я только туда и обратно. Наконец, терпение кончилось, он сбежал вниз по ступенькам, вышел из подъезда.

И только тут, второй раз наткнувшись глазами на толпу во дворе, на милицейские машины, он понял: случилось что-то плохое, что-то ужасное. Сердце сжалось и затрепетало в груди. Он приблизился к собравшимся посередине двора людям. Тронул за плечо ближнюю к себе пожилую женщину.