Дикая птица - Елена Анатольевна Кондрацкая

Рогнеда обернулась.

– Зачем врёшь? Или думаешь, я не знаю? Ты волколак, мне Варвара сказала.

– Я не чудище, – повторила Рута, глядя на Рогнеду огромными, широко распахнутыми глазами. – Я не чудище! Я не чудище!

Рогнеда фыркнула.

– А кто тогда?

Рута прижала руки к груди, вытаращилась в пустоту и всё повторяла и повторяла, как заведённая: «Я не чудище. Я не чудище».

По спине пробежал нехороший холодок, Рогнеда натянула улыбку и поторопилась её успокоить. Присела на корточки и потрепала по макушке, как это делала Варвара. Рука тряслась.

– Не чудище. Всё хорошо.

– Я не чудище! Я не чудище!

– Ты не…

Рогнеда заткнулась. Ужас стиснул голосовые связки и комом встал поперёк горла.

Рута менялась. Русые волосы покрылись чем-то склизким и прилипли к ладони. Рогнеда отдёрнула руку. Вместе с волосами. Кожа Руты покрывалась кровавыми трещинами, медленно сползала с лица и с отвратительным влажным звуком шлёпалась на землю.

Рогнеда захрипела, не в силах кричать, и повалилась на землю, стараясь одновременно отползти подальше и стряхнуть с руки налипшие пряди. Под сползающими ошмётками Руты проглядывала серая кожа, покрытая короткой чёрной шерстью. Глаза покраснели и воспалились, а челюсти и конечности начали вытягиваться и удлиняться.

Взвизгнув, словно раненая собака, Рута повалилась на землю и забилась в судорогах. А Рогнеда всё не могла отвести от неё глаз. Глядела, словно заворожённая, на самое ужасное и самое необыкновенное зрелище в своей жизни.

Кости ломались с оглушительным хрустом; трещали, выворачиваясь, суставы, а лицо уже потеряло человеческие очертания, превратившись в длинную клыкастую морду. В маленьких красных глазках плескались боль и злоба.

«Она разорвёт меня, – поняла Рогнеда. – Как только сможет. Разорвёт».

Но эти мысли не заставили её сдвинуться с места.

Рута всхрапнула, впилась чёрными когтями в землю и поднялась на четвереньки. Тряхнула мордой, смахивая кровавые ошмётки старой кожи. Она всё ещё была меньше Рогнеды, но намного больше своей человеческой ипостаси. Зарычала и сорвала с себя сорочку, которая уже превратилась в лохмотья. Рута не напоминала больше ни человека, ни волка – нечто среднее, уродливое существо, застрявшее где-то посередине перевоплощения. Почти человеческий скелет с острыми буграми позвоночника, волчья морда и неестественно длинные жилистые конечности. Задние – лапы волка, передние, кажется, всё ещё руки, но с длинными изогнутыми когтями.

Рута посмотрела на Рогнеду. Принюхалась. Оскалилась и зарычала.

– Эй, всё хорошо, хорошо… – дрожащим голосом сказала Рогнеда и медленно вытянула перед собой руку. – Я сказала тебе глупость, но я не хотела…

Рута прыгнула.

Рогнеда закричала и прижалась к земле, накрыв голову руками. Но удара не последовало.

Тяжелые лапы ударились о землю за спиной, рванули с места, и Рогнеду обдало землёй.

Когда она нашла в себе силы подняться и оглянуться, Руты уже и след простыл. Новая волна ужаса поглотила Рогнеду. Она поняла: Рута отправилась на охоту.

Рогнеда ворвалась в сени, зацепилась ногой о забытое кем-то ведро, и оно с грохотом покатилось по полу.

– Рута! – крикнула она в темноту. – Рута перекинулась!

Навстречу ей выбежала Надежда в сорочке. Коса расплелась и разметалась по плечам, на лице застыл ужас.

– Где? – голос её сорвался.

– Не знаю! Она просто убежала!

Надежда схватила Рогнеду за плечи и встряхнула.

– Что ты с ней сделала?

– Ничего, я…

– Что ты сделала?!?!

В сенях появился Людмил со свечой, следом за ним – Варвара. Уже одетая, она обвязывала вокруг пояса шерстяной платок. Быстрая, резкая и стремительная, словно гончая, взявшая след.

– Оставь её, – бросила она Надежде, натягивая лапти. – Никто не виноват.

Надежда бессильно закусила губу и отпустила Рогнеду. Слёзы градом текли по щекам, но Надежда сдерживала рыдания, закрывая рот ладонью.

– Где всё случилось? – обратилась Варвара к Рогнеде. – Веди.

– Я с вами! – вскинулась Надежда, но Варвара покачала головой.

– Нет. Оставайся здесь на случай, если Рута вернётся. Людмил, ты тоже. Помнишь, что делать?

Людмил кивнул.

– Ребятишек я уже запер. Сейчас поднимусь на чердак за серебряной сетью.

– Отлично. Мы с Рогнедой попробуем найти Руту.

– А нам не нужна эта сеть? – спросила Рогнеда, когда они с Варварой вышли из дома.

– Мы справимся. Сеть – крайняя мера. Серебро причиняет Руте боль.

«Я думала, крайняя мера – отрубленная голова», – хотела было сказать Рогнеда, но сдержалась. Варвара, похоже, такой вариант даже не рассматривала.

На огороде Варвара остановилась у кровавых ошмётков, что остались от человеческой ипостаси Руты.

– Она была очень напугана, – пробормотала Варвара и, завидев, вопросительный взгляд Рогнеды, добавила: – Обычно волколаки съедают свою плоть, чтобы не оставлять следов и… подкрепиться.

Рогнеда сглотнула, отгоняя тошноту.

– Как кошки съедают послед после родов? – предположила она.

– Вроде того.

Варвара двинулась в сторону деревьев – Рута оставила за собой чёткую вереницу следов.

– Такое уже бывало? – спросила Рогнеда, ускоряя шаг, чтобы не отставать. Они вошли под сень деревьев, и Рогнеда не представляла, как Варвара хоть что-то могла разглядеть в такой темноте.

– Однажды, – только и ответила Варвара. Остановилась у берёзы, разглядывая что-то у себя под ногами. – Чёрт, она повернула в сторону деревни. Надо торопиться.

– Пока Рута никому не навредила, – кивнула Рогнеда.

Варвара обернулась так резко, что Рогнеда отпрянула. Золотой глаз светился.

– Пока никто не навредил Руте.

Она не ждала ответа, развернулась и направилась вниз по склону, где темнели крыши спящих домов. Рогнеда не понимала её. Это Рута опасна. Это Рута может разорвать на части чьё-то дитя. Это Рута может превратить кого-то в чудовище одним своим укусом. Но Варвару это, кажется, совершенно не интересовало. Рута не была для неё чудовищем, она была жертвой, ребёнком в опасности.

На дороге у крайнего дома они увидели растерзанную козу. На шее – рваная рана, живот вспорот, а внутренности вывалились наружу. Обглоданные рёбра торчали обломанными спицами, выпученный глаз с плоским зрачком посмотрел на Рогнеду. Коза приподняла голову, вывалив фиолетовый язык, и засучила ногами.

Ещё живая.

Варвара выругалась. Достала из-за пояса нож, подошла и одним стремительным движением перерезала козе глотку. Животное издало сдавленный стон и обмякло.

Рогнеда продолжала смотреть в выпуклый козий глаз.

– Это же хорошо, да? – спросила она. – Она наелась?

– Хорошо, вряд ли тронет кого-то ещё, – отозвалась Варвара и кивнула на труп. – Но вот это надо спрятать, пока никто не увидел.

– Варвара! – из ближайшего дома выбежал бородатый мужчина. В руках он сжимал топор. – Чудище задрало мою козу! Как я рад, что ты пришла!

– Мы увидели, как оно тащит её из хлева, – причитала низкая растрёпанная женщина за его спиной. – Но побоялись выйти!

Рогнеда почувствовала, как напряглась Варвара, сжимая в руке нож.

– Я могу