Дикая птица - Елена Анатольевна Кондрацкая

– Все они?

– Все.

– И ты предложила мне остаться…

– Если тебе вдруг, как и им, некуда возвращаться, – закончила за Рогнеду Варвара и улыбнулась так, будто речь шла о пустяках.

Щёки вспыхнули, Рогнеда спрятала взгляд и принялась усерднее полоскать бельё.

– Вот так просто? – её голос звучал раздражённо. – Позвать к себе незнакомку с улицы? А если я вам наврежу? Вдруг я злодейка?

– Ты не злодейка.

– Откуда тебе знать?

– Просто знаю, и всё.

Её слова прозвучали так уверенно и чётко, что у Рогнеды перехватило дыхание. Сердце ответило взволнованным стуком.

Некоторое время они молча продолжали стирку. Рук Рогнеда уже не чувствовала, зато начало ломить спину. Она уже и забыла, насколько стирка непростое занятие.

Рогнеда искоса поглядывала на Варвару. Чем дольше тянулось молчание, тем больше хотелось узнать.

– Расскажешь мне о них? – спросила Рогнеда. – О своей семье. Если это не секрет, конечно.

– Не секрет, – Варвара улыбнулась и оглянулась на близнецов. – Вячко и Лель – нежданные дети в нищей семье. Всё детство они голодали. А когда им было семь, они украли на рынке пирог. Они даже не успели доесть, когда их поймали. Заплатить не могли, поэтому Вячко взял всю вину на себя и поплатился ухом. После этого родители отвезли их в лес да там и оставили. Так часто поступают бедняки. Правда, обычно с младенцами в надежде, что их приютят духи леса или сожрёт нечисть. Ну, а тут вышло, как вышло. На счастье, мы с Людмилом проезжали неподалёку. Ехали с рынка. Остановились, чтобы собрать трав, и я набрела на мальчиков, привязанных к дереву, спали там, словно щенки, посаженные на цепь.

Людмила, кстати, я приютила первым. Мы встретились зимой, в том же лесу. Жена и дочь у него умерли от болезни, и он запил. И однажды пьяный шёл ночью домой и увидел, как какой-то парень в подворотне пытается взять силой девушку. Они подрались, и Людмил парнишку случайно убил. Несчастный случай. Но парень оказался сыном купца, и тот добился для Людмила виселицы. Даже девушку спасённую подкупил, чтобы она против Людмила свидетельствовала. Пришлось ему бежать. Несколько месяцев в лесах прятался, вплоть до холодов. Но зиму в лесу пережить не так-то просто. Хорошо, что повстречались.

После была Ждана. Её привела одна из деревенских. Она незаметно залезла к ним в обоз, когда они ездили в город. Ждана несколько месяцев молчала. Мы до сих пор не знаем, кто она и откуда. Но возвращаться она точно не хочет.

– Почему?

– Не знаю, но, возможно, дело в шрамах на её спине и бёдрах. Кто-то резал её. Очень усердно, в течение многих лет.

Рогнеда сглотнула. Кому могло прийти в голову резать ребёнка? По спине пробежал холодок.

Варвара бросила в лохань последнюю постиранную вещь и растёрла руки, пытаясь согреться.

– Надежда с Рутой пришли год назад. К ним в деревню забрался волколак. Было лето, и Рута отказывалась идти спать и играла с псом на заднем дворе… Волколака отогнали, но он успел её укусить.

– То есть Рута… – у Рогнеды сжался желудок от ужаса.

– То есть ты не самая опасная в нашем доме, – рассмеялась Варвара. – Надя довольно долго скрывала сущность Руты от всей своей деревни, но они всё равно узнали. Решили её убить. Слишком опасно держать волколака под боком. Муж Нади был того же мнения и встал на сторону большинства. И ей пришло бежать, чтобы спасти дочь. В конце концов она забрела в Светлоречье.

– И ты приютила их? – Рогнеда не верила своим ушам.

– Даже волколака можно приручить.

– Нет, никому ещё не удавалось!

– Каждую ночь я даю ей отвар сон-травы. Он сдерживает превращение. А раз в месяц мы вывозим её в лес и даём вволю порезвиться в звериной шкуре. К слову, в звериной ипостаси она не сильно отличается от обычного щенка.

– Но что будет, когда она вырастет? Станет больше? Опаснее?

– Надеюсь, она найдёт общий язык со зверем внутри. Я знаю, что это возможно.

– Но откуда ты знаешь? – Рогнеда всплеснула руками. Варвара говорила откровенные глупости.

Волколаки – кровожадные чудища, ведомые голодом и жаждой убийства. Они совсем не похожи на благородных оборотней, способных сохранять человеческий разум в облике зверя. Они похожи на мерзких зубастых полулюдей, полуволков с ядовитыми клыками, лысыми телами и совершенно безумными глазами. По крайней мере, именно так их изображали книги. И их совершенно точно нельзя приручить.

– Я знаю это оттуда же, откуда знаю, что ты не злодейка. Я это вижу.

– Ага, потому что в каждом из нас есть искорка добра? – хмыкнула Рогнеда, вспоминая дурацкие слова Дарена.

– Вроде того, – Варвара указала пальцем на свой золотисто-карий глаз. – Этот глаз – очень ценный подарок. Он позволяет мне отличать правду от лжи, добро от зла и любовь от ненависти.

Рогнеда опешила. Такое возможно? Она много слышала про подобные волшебные дары. Глаза, что видят суть вещей, руки, что обращают предметы в золото, волосы, что дарят невиданную силу. Обычно такие дары преподносили людям боги очень и очень давно, когда ещё сами ходили по земле. И как правило, за такие подарки приходилось дорого платить.

– Откуда он у тебя? – спросила Рогнеда.

Варвара улыбнулась и покачала головой.

– Этого я тебе сказать не могу.

Рогнеда кивнула и не стала больше её расспрашивать, но отчего-то снова вспомнила слова старика Вука о том, что несчастные души к порогу Варвары приводит Макошь.

12. В погоне за собой

Рогнеда никогда ни к кому не привязывалась. Наверное, если не считать своих птиц. И то она не могла точно сказать, можно ли назвать то, что к ним испытывала, привязанностью. По крайней мере, Рогнеда никогда не испытывала к ним отвращения. Чего нельзя сказать о людях.

Она не знала, когда это началось. Возможно, после смерти матери, а возможно, она уже родилась такой. Но Рогнеда никогда не любила свою семью. С отвращением вспоминала о больной, ужасающе уродливой в своей болезни матери. Младшая сестра всегда раздражала. Рогнеда ненавидела присматривать за ней. Сначала маленькое, красное, вечно орущее и жутко смердящее нечто, за которым приходилось вытирать сопли и стирать пелёнки. Потом тихое, безвольное дитя, которое не интересовалось ничем за пределами дома и боялось спуститься с крыльца.

«Ничего путного из неё не выйдет, – говорил отец. – Может, хоть сможем её выгодно выдать замуж».

Сестра была никчёмной. Ни магического дара, ни стремлений. Рогнеда злилась, что ослабленная родами мать заболела и умерла из-за такой, как она. И Рогнеда всё ждала,