Последний шанс Гесса 2 - Нани Кроноцкая

Зориан стоял, бледный как полотно, с трудом фокусируя взгляд. В его глазах не было ни страха, ни надежды – лишь горькая усмешка, тлевшая, как последний уголёк.

– Прикажи ему загрузить меня в их лукс и доставить, куда скажу, – прошелестел он. – Мне точно не нужно «туда». Или ты… боишься? – Его взгляд, острый, несмотря на слабость, на мгновение задержался на мне, и в нём мелькнуло что-то щемящее и необъяснимое.

Он всё ещё играл. Но теперь по своим правилам. И ставкой в игре была я.

Гесс нахмурился, его взгляд стал тяжёлым и оценивающим. Я уловила безмолвный сигнал и отошла к Тэру, делая вид, что изучаю шлифованый камень Репера. Пальцы скользили по холодному материалу, а мысли витали там, где решалась судьба Зориана. И наша с Гессом.

Его решение было важно. Если он оставит слабого Зориана, тот станет лёгкой добычей ловцов. Смогу ли я простить это Гессу? Вряд ли…

За короткое время Зориан стал мне по-настоящему близок.

Между нами возникла не просто связь двух одиночек, а нечто более глубокое и мучительное. Это был горький микс из моего чувства вины, его романтической увлеченности и нашего общего опыта рабства.

– Опасаюсь, – тихо, но четко признался Гесс, возвращая внимание к Зориану. – И в связи с этим у меня к тебе будет одна просьба.

Эльгурианец с усилием приподнял бровь. Его измождённое лицо внезапно озарилось живым, жгучим интересом.

– Как только будешь на Эльгурианец с усилием приподнял бровь. Его измождённое лицо внезапно озарилось живым, жгучим интересом. – Как только будешь на орбите, передай это в открытый эфир, – почти беззвучно произнёс Гесс. – Твои… покровители не отследят вас. А я… обеспечу твою безопасность. И мы в расчёте.

Он застыл в ожидании ответа. Это было невероятно. Передавать что-то столь значимое тому, кто еще недавно был противником, казалось безумием. Я ощущала, как по связи Гесса пробегает тревожная дрожь – его интуитивное чутье вело его вопреки всем правилам и доводам разума.

Зориан вглядывался в его лицо, ища подвох.

– Это поможет ей? – после паузы тихо спросил он, глядя прямо в глаза, отбросив все условности.

Гесс выдержал его взгляд.

– Думаю, это единственный шанс вытащить её из этого дерьма.

Тишина затянулась. Минуту спустя Зориан, превозмогая боль, протянул руку. Длинные пальцы дрожали, но в жесте была странная, торжественная решимость. Гесс, помедлив мгновение, вложил ему в ладонь крошечный полупрозрачный кристалл-лепесток.

Может, это и было безумие, но я разделяла его уверенность. Этот циничный юноша скорее позволил бы содрать с себя кожу, чем предал бы тот единственный луч света, что нашёл.

– Тэр, – властно произнёс Гесс, выпрямляясь во весь рост.Глизеанец вытянулся в струнку, его подчинение было абсолютным.

– С этого момента ты в распоряжении Зориана. Его приказы – мои. Обеспечь выход на орбиту и следуй его указаниям. Это твоя новая миссия.

Гесс повернулся ко мне, и в его взгляде я прочла и разрешение, и просьбу.

– Попрощайся с ним, Есс. Время на исходе.

Я подошла и опустилась перед Зорианом на колени. Слова застревали в горле. Что сказать тому, кто был и угрозой, и жертвой, и союзником? В его потухших глазах я увидела отражение моего страха и той странной нежности, что родилась в самых тёмных уголках Майрана.

– Возвращайся, – прошептала я, касаясь его щеки. Кожа была холодной и влажной.

Зориан криво усмехнулся. Я наклонилась и легонько, по-сестрински, коснулась его губ своими. Это был не поцелуй страсти, а печать обета, прощание с «нами», которые могли бы быть в другой жизни. На губах остался горький привкус пота, крови и чего-то, что навсегда стало им.

– Не бойся, звёздочка, – его голос был едва слышен, но за бравадой сквозила усталость. – Я ещё не закончил.

Гесс мягко, но твёрдо взял меня под локоть, помогая подняться. Его прикосновение было и опорой, и наставлением.

Мы в последний раз обернулись на эту странную картину: могучий воин, склонивший голову перед хрупким юношей, державшим в руках нашу тайну. Затем развернулись и шагнули на узкую дорожку, навстречу финалу. Навстречу Автору.

Мы оставляли за спиной часть себя. И часть нашей надежды.

Дверь лифта была простой, матовой, без опознавательных знаков. Гесс прикоснулся к ней ладонью – ничего не произошло. Я повторила движение, и кожа на мгновение прилипла к холодному металлу. Раздался мягкий щелчок, и створки бесшумно разошлись, открывая проход в иную реальность.

Мы переступили порог. Внутри было тесно, лишь на двоих. Дверь закрылась, отрезав прошлое, сомнения и всё, что осталось позади. На стене замигал экран: «Время в пути: 1.01 стандартных имперских часа».

Напряжение последних дней, вся эта бесконечная Игра, наконец, обрушилось на меня. Хрустальный купол, что я так тщательно выстраивала, треснул, и осколки вонзились в самое нутро. Я только что убила человека и оставила раненого товарища. Что ждёт наверху? Ноги подкосились, и я бессильно сползла на пол. Я не плакала. Во мне не было ничего – лишь ледяная, звенящая пустота.

Я была пуста. Как раковина, выброшенная на берег. Внутри – лишь эхо потери и остекленевший взгляд Киры. А Зориан его не видел. Повезло ему.

Гесс молчал. Он медленно опустился на колени, и его огромные ладони нежно обхватили моё лицо. Его руки… твёрдые и в то же время мягкие. Они всегда знали, где прячется боль. Всегда знали, как её пробудить… или унять.«Смотри на меня», – прозвучало в сознании. Его ментальный голос был не приказом, а маяком в океане моего отчаяния. Он не требовал. Он предлагал опору. И я, как утопающая, цеплялась за неё.

Бережно притянул меня, и я уткнулась лицом в его грудь, вдыхая знакомый горьковатый запах. И меня прорвало. Слёзы хлынули потоком, выворачивая душу наизнанку.

Я хоронила нас всех. И ту себя, что верила, будто может остаться чистой в этом аду.

Гесс молча гладил мои волосы. Его молчание было красноречивее любых слов. Это не была жалость. Это было понимание и разделение моей боли.

– Знаешь, – тихо сказал он, когда рыдания утихли, оставив лишь измождение. – Когда всё это кончится, я хочу ухаживать за тобой. По-настоящему. Не спеша. Без вечного страха смерти.

Я фыркнула, вытирая лицо.

– Мужчинам быстро надоедают все эти церемонии. Им ведь нужен только секс.

Я лгала. Мне было просто страшно. Страшно, что «после» не наступит.

– Это не церемонии, – его губы коснулись виска, и по телу пробежали мурашки. – Это искусство. Наука для двоих. Умение чувствовать кожей, слышать сердце, понимать без слов.

Его шершавые ладони скользнули под рёбра. Замок комбинезона щёлкнул,