Последний шанс Гесса 2 - Нани Кроноцкая

оружие, остальное брось. Шершень возьми на бедро. Стервятник на взводе. Держи дистанцию и наблюдай за органикой. Всё остальное тебе известно. Связь только ментально».

Я кивнула, с трудом проглотив комок в горле, и поднялась на ноги. Руки всё еще подрагивали, но теперь это была дрожь не страха, а мучительного чувства вины. Я крепко сжала «Стервятник» в ладони, ощущая его как якорь, связывающий меня с реальностью.

Мы двинулись дальше, оставив позади дымящиеся обломки твари и холодный ужас машинного зала. Наш путь лежал через арочный проем в дальнем конце балкона. Пахло камнем, сыростью и далеким, едва уловимым ароматом свободы – свежим ветром. Свет биолюминесцентных мхов, растущих по стенам узкого коридора, отбрасывал на наши лица призрачные, пляшущие тени.

Я шла позади, наблюдая за Гессом, который нес свою ношу, и ощущала, как в душе появляется новая, прочная связь, затягивающая старую рану. Кто мы друг другу? Странное трио. Связь, рожденная в этом чреве Майрана.

Я расширила восприятие, анализируя окружение и передавая Гессу каждое своё ощущение. «Слева – пустота. Справа – колония грибов, они нейтральны. Впереди… Я ощущаю движение воды. Большой подземный поток».

Жизнь вокруг бурлила – мелкая, пугливая, но не опасная. Многоножки шептались в трещинах, грибы мерцали всплесками энергии, подземные воды текли спокойно. После оглушительного шума механизмов эта тихая, загадочная мелодия казалась благословением.

Впереди маячил выход из коридора – очередной арочный проем, когда-то величественный, а теперь наполовину заваленный обломками и окутанный толстыми, живыми лианами, напоминающими щупальца спящего гиганта. Они сплелись в живую, дышащую преграду.

Гесс остановился, подняв руку в жесте «стоп». Его взгляд скользнул по переплетению лиан.

«Подожди», – его мысленное прикосновение стало более плотным и насыщенным образами. «Взгляни. Это же майранский псевдохищник, Flectens caloris. Вид, который считался исчезнувшим».

Я смотрела на толстые, напоминающие щупальца стебли и видела в них только угрозу.

«Он не опасен?» – осторожно спросила я, не разделяя научного восторга Гесса.

«Для нас – нет. Его метаболизм построен на хемосинтезе. Он «охотится» на тепло, выделяемое скоплениями бактерий в пористом камне. Чужеродную органику, вроде нас, он просто не воспринимает как пищу. Но его тигмотропический рефлекс гипертрофирован – он обвивает любой крупный объект, чтобы добраться до теплого субстрата под ним».

Из неожиданно витиеватого потока мыслей Гесса я уловила только главное: эта штука нас не сожрет.

«Что будем с ним делать?» – воздержавшись от колкости, я деликатно спросила.

«Убивать его – кощунство!» – мысленно воскликнул Гесс, повернувшись ко мне. «Но мы можем его… переубедить. Видишь базальный узел у основания? Стреляй прямо под него. Не в стебель, а в скалу. Используй точечный выстрел «Стервятником» на низкой мощности. Мой штурмовик здесь лишний. Нужен лишь точный тепловой импульс».

Я кивнула, осознав его намерение. «Стервятник» активировался, и узкий луч плазмы разрезал темный камень у основания живой стены. Камень мгновенно раскалился докрасна, издав резкий шипящий звук.

Эффект наступил мгновенно и был поистине завораживающим. Лианы, напоминающие гигантских оживших змей, с шипением и шуршанием расступились, отползая от источника внезапного тепла, и обнажили узкий проход. В нос ударил запах горелой органики.

«Не бойся», – мысленно успокоил меня Гесс, наблюдая, как отступает его восхитительное редчайшее растение. «Он просто ищет пропитание. Охотится на палочковых бактерий и простейших, потому и «псевдохищник»».

Он снова повернулся ко мне, и в его взгляде мелькнула тень сожаления.

«Придется тебе идти первой», – мысленно подтолкнул меня Гесс.

Я скользнула в проем, чувствуя его взгляд. Затем он протиснулся следом. Его плечи задевали влажные, покрытые растительностью стены, но он не задел Зориана.

И тогда мы увидели его. Свет. Не тусклое мерцание грибов, не алое сияние авариек и не неоновое освещение, а мощный, ослепительно белый луч настоящего солнца, проникший сквозь гигантскую трещину в потолке пещеры. Он падал на пол грота, создавая золотой, роскошный ковер, словно путь в иной, давно забытый мир.

Победа. Свобода. Они казались настолько близкими, что я почти ощущала их вкус на своих губах. Но мой взгляд был прикован к этому лучу, и в голове крутилась лишь одна мысль, горькая и неизбежная: «Какой будет цена за эту победу?»

Гесс не ответил. Но его рука, свободная от груза, на мгновение нашла мою и сжала её. В этом безмолвном жесте было больше смысла, чем в тысяче слов. Это было понимание. Это было принятие. Это была готовность заплатить любую цену.

Мы стояли на пороге, прижавшись к холодной стене у выхода из коридора. Впереди простирался огромный, куполообразный грот. В его центре, освещённый ярким лучом света, пробивающимся через трещину в своде, возвышался настоящий космический лифт – небольшой, яйцеобразный аппарат на посадочных опорах. В центре луча, на невысоком постаменте, мерцал голографический знак – три переплетённых кольца. Репер 3.

Когда мы приблизились к выходу, я почувствовала два человеческих сознания, переполненных эмоциями, словно раскалённые угли. Быстро схватила Гесса за руку и передала ему тревожный импульс: «Там, за скалами справа. Двое. Ярость, отчаяние, страх и возбуждение. Они дерутся».

Мы притаились в тени арки. Слева от лифта из-за нагромождения камней доносились приглушённые, но яростные вопли.

«…выброшу твои кости в эту пропасть, ублюдок! Он должен был быть моим!» – женский голос, сорванный до хрипоты.

Глухой, басовитый голос, в котором звучало явное презрение, ответил: «Ты сошла с ума, Кира. Ты же сама облажалась! Он предал тебя! Игрок отозвал свою ставку!»

«Подождем», – мысленно предложил Гесс. «Пусть они поубивают друг друга. Сейчас у нас шанс против двух минимален».

Я закрыла глаза, погружаясь в ментальную неразбериху, и тут же отрицательно покачала головой. «Нет. Это не бой насмерть. Это… ссора. Оба в ярости, оба ранены, но… сексуально возбуждены. У них нет желания убить. Она невероятно зла, но он… он скорее отбивается, пытается образумить. Как два любовника, а не как воины».

«Шервовы яйца. Паршиво. Придется нам…»

Додумать Гесс ничего не успел. В этот момент с оглушительным треском клапан на его бедре открылся, и наш дрон-наблюдатель стремительно взмыл вверх, словно стартующий лукс. Он парил в воздухе на высоте нескольких метров над нашими головами. Объектив его камеры повернулся в нашу сторону, и механический голос оглушительно разнесся по всему гроту, многократно усиленный эхом:

«ВНИМАНИЕ ВСЕМ ЗРИТЕЛЯМ! ПРЯМОЙ ЭФИР! ФИНАЛЬНЫЙ АКТ! ПЕРВАЯ ПОЛНАЯ ПАРА ДОСТИГЛА РЕПЕРА ТРИ! ЛИДЕРЫ НАШЕЙ ИГРЫ, ГЕСС И ЕСЕНИЯ, ВЫХОДЯТ НА АРЕНУ! ДАЙТЕ ЖЕ ИМ ВАШИ ЛАЙКИ!»

Едва эхо стихло, как из-за скалы выскользнула тень. И перед нами, преграждая путь к лифту, возникла она.

Серокожая, с гладко выбритой головой, с лицом, искажённым яростью. В её руках – самая