Любимая помощница инквизитора (СИ) - Алёна Рю

— Ты помог ему найти Лею.

— С чего ты взял? — он картинно развел руками. — Я мог догадаться, где ты ее прятал, но это еще ничего не значит. После гибели императора мы все теперь заодно, разве нет?

Так и хотелось заехать по его наглой роже. В парламенте у него точно будут союзники, и его двуличность еще надо будет доказать. Вот только…

— Поэтому ты прячешься? — я усмехнулся.

— Поправляю здоровье на свежем воздухе.

Он вскинул подбородок, а я поднял руку. Черные вихри закружили вокруг пальцев, и Эрик попятился. Его самоуверенная ухмылка внезапно испарилась.

— Ты не станешь… — промямлил он. — Это незаконно. Я тебя знаю, Лау. Ты не палач. Да и что ты скажешь другим?

— Кому другим? — настал мой черед улыбаться. — За все время о тебе и не вспомнили. Для подполья ты был одной из сотен марионеток, не более.

— Мы были друзьями, — привел он новый аргумент.

Эрик пятился, пока не уперся в кухонный стол. Я позволил вихрям скользнуть к нему, окутать ноги, поясницу и грудь и добраться до лица.

— Тут ты прав, — я кивнул. — Мы  были  друзьями.

Я опустил руку, убирая вихри, и отвернулся. Через секунду, всего через секунду, в мою спину полетел кухонный нож. Эрик долго не раздумывал.

И я тоже не стал.

На улице ко мне подбежал стражник.

— Ваше Милосердие. Нашли, что искали?

— В доме никого нет.

Илеана

Мамина коронация прошла в шартонском дворце, в который словно заново вдохнули жизнь. Вроде это были те же своды, тот же зал, где мы тогда знакомились с лордами, но сегодня он смотрелся иначе. Ярче и просторнее, и мне не хотелось прятаться от гостей.

— Ваше Высочество, — Лау застыл передо мной с легким поклоном. — Позвольте пригласить вас на танец?

Он был еще красивее, чем тогда. В фиолетовом камзоле с золотой вышивкой и начищенных до блеска сапогах. Лау не был напряжен, как в прошлый раз, и его глаза улыбались и смотрели так, словно видели только меня. Я вложила его руку в свою, позволила увлечь себя в центр зала и, когда заиграла музыка, потерялась в ритме танца.

Мы даже двигались теперь иначе. Я чувствовала каждое движение Лау, безошибочно предугадывая следующие шаги. Между нами больше не было тайн, страха и недоверия. Мне было легко с ним, будто я парила в небе, и одновременно так надежно, словно за спиной Лау выросли крылья и накрывали нас невидимым щитом.

— Когда поженимся, — шепнул Лау мне на ухо, — месяц не буду выпускать тебя из спальни.

Мои щеки вспыхнули и горели, кажется, до конца вечера.

А потом я считала дни и ночи до свадьбы. И вот, стоя перед зеркалом совсем как в тот день, когда мы с Лау познакомились, я не верила, что это наконец случилось.

Белое платье нежно-кремового оттенка струилось волнами в пол. Легкие, прозрачные рукава обнимали плечи. Ткань украшала золотая вышивка, изображавшая лепестки и веточки. Платье дышало, словно подчеркивая, что я маг-созидатель.

Мы с мамой придумали его вместе, а Маргарет подсказывала по выбору тканей. Тетя расцвела, как вишни вокруг дворца, и не переставала повторять, как она мной гордится.

Но глядя, как служанки укладывали мои волосы, мне вспомнились совсем другие ее слова: «Ты станешь приличной уважаемой матроной. И никто, даже сам Великий Инквизитор, не догадается, что ты это ты». Если бы тогда мне кто-то сказал, что Великий Инквизитор не только узнает, кто я, но и полюбит меня несмотря ни на что, я бы не поверила.

Я тогда сомневалась, что инквизитор не то что способен любить, а что в нем в принципе есть что-то хорошее. Я верила дурацким сплетням и, даже став его помощницей, не сразу его разглядела. А Лау, казалось, увидел меня гораздо раньше. Еще до всех этих титулов и судьбоносных событий. Сначала он спас меня от Джоссема, потом от Джона. Потом поймал за руку в архиве и отпустил. Понял, что я созидатель, и никому не сказал. Все это время Лау оберегал меня от императора.

Тогда, после банкета в Шартоне, когда мы сидели вдвоем в моей комнате, он мог пересечь невидимую грань. Мог надавить, да просто взять напором. Но не стал. И даже позже в охотничьем домике не стал.

И вот теперь, стоя перед зеркалом в обворожительном платье, я не могла дождаться, когда снова его увижу. Когда мы останемся наконец вдвоем, и ничего не будет нам мешать.

Я приложила ладони к горящим щекам.

Ах, Леа, как тебе не стыдно! Воспоминания о том, что произошло у Лау в кабинете, преследовали меня не один день. Инквизитор словно дразнил меня. Подпускал ближе, а потом увиливал. Но теперь-то никуда от меня не денется.

Постыдные мысли продолжали жечь и по дороге во дворец, и в огромном зале, где собралась вся элита обеих стран. Мама смотрела особенно строго, словно могла прочитать, о чем я думала. Может, мое лицо так горело, что всё по нему было понятно? Хоть бы нет!

Мы стояли с Лау напротив друг друга. Его черные как бездна глаза утягивали меня в другой мир. Он коснулся моей ладони, а затем взял обе руки в свои. И мне стало легче. Словно я наконец-то нашла, за что ухватиться в этом сумасшедшем потоке.

Мы принесли друг другу традиционные клятвы в вечной любви. И хотя они заканчивались трагичным «пока смерть не разлучит нас», мне казалось, что и после смерти мы найдем, как быть вместе. Для Лау не было ничего невозможного.

После церемонии шли длинный и скучный ужин, бесконечные поздравления, гора подарков, которые и не знаю, когда будем открывать. И вот когда на Сельгард наконец спустилась ночь, а на небе высыпали звезды, Лау поднялся из-за стола и взял меня за руку.

Мы шли длинными коридорами, и с каждым шагом мое сердце колотилось сильнее. Не терпелось остаться одним, и было одновременно так страшно, словно мы не поднимались по ступенькам, а взлетали на драконе. От этого захватывало дух.

Мы оказались в спальне с широченной кроватью, усыпанной лепестками роз. Вокруг были расставлены десятки, если не сотни горящих свечей. Их запах смешивался с цветочным ароматом и дурманил не хуже горячительных напитков.

Закрыв за нами дверь, Лау обнял меня со спины, провел носом вдоль ключицы до