Отзвуки времен - Андрей Васильев

когда солнце еще не встало. Мало того — летом хоть каждый день туда таскайся, все одно толку не будет. Подходит либо весна, как только снег водой становится, либо осень, когда лист уже опал, но метели не закружили. По другому времени там лес как лес.

— Причем туман там особый — добавил Рауф Рашидович — Он не как везде, белый. Он — серый. Я сам не видел, но мне так Варвара рассказывала, а ей верить можно. Она ходила, смотрела, еще лет двадцать назад, когда только тут работать начала. Женщина же, любопытство вперед нее родилось. Но загадывать ничего не стала. Сказала — ей не надо. У нее все и так есть.

— И правильно сделала — одобрил его слова дядя Коля — Не знаю, враки это все или правда, но в любом случае хорошего от таких мест ждать не стоит. Не бывает ничего бесплатного в жизни, за все полученное хоть как-то, хоть чем-то заплатить придется. Добро, если знаешь кому и чем, а если нет? Если как здесь? Вот ты пожелал чего-то, вот оно сбылось. Кто к тебе придет? Кто долг стребует? Ты его не знаешь, а он тебя — да.

— Верно говоришь — покивал Рауф Рашидович — Долг — это вообще плохо. Ты берешь чужое и на время, а после отдаешь свое и навсегда.

— А как это желание загадывают-то? И что значит «зеркальная»? — настырно уточнил Алешка — Вы столько всего наговорили, но так главное и не рассказали?

— Тьфу! — дядя Коля отправил чинарик в урну, стоявшую рядом со скамейкой — Ты как комар, ей богу! Зудишь, зудишь… Вон, выход главный видишь?

— Вижу — покивал юноша.

— Налево асфальтовая дорога, если по ней двигаться, то к шоссейке выйдешь. А если направо пойдешь, по тропинке, то рано или поздно тоже доберешься до дороги, но земляной, не асфальтовой, что через лес идет.

— Скорее поздно — усмехнулся Рауф Рашидович — Это тут все подсохло, по лесу сейчас только разве что на танке проедешь. Даже трактор, и тот, наверное, завязнет.

— Да ну брось — отмахнулся от него дядя Коля — Тропинка — да, там, может, и хляби. А в лесу еще снег вовсю лежит.

— Все одно туда никто не попрется — Михаил усмехнулся — Давай, рассказывай дальше.

— Дальше просто. Иди себе и иди, только на правую сторону поглядывай. Как увидишь поворот, где туман серый стоит — все, пришел. Поворачивай и по тропинке ступай, там поляна будет, в центре которой, аккурат посередине мандула железная стоит, на крест похожая.

— Ну? — аж засучил ногами от любопытства Алешка.

— Кренделя гну! — не выдержал старикан и грозно засопел — Я тебе что, лошадь? Нукать он будет.

— Все что слева на этой поляне, в точности повторяет то, что справа — благожелательно объяснил молодому человеку Рауф Рашидович — Зеркально. И там, и там одно и то же. В другое время — нет, деревья разные, кустарники и прочий ландшафт. А когда стоит серый туман все точь-в-точь.

— Так и есть — успокоившись немного, подтвердил его слова дядя Коли — Рассказывают, что если встать справа от мандулы, у кривой березы и у ее корней положить бумажку с заветным желанием, то с левой стороны из леса выйдет человек, который выглядит один в один как ты сам, эту бумажку поднимет, прочтет ее и изобразит рукой некий знак. Повторишь этот жест в точности — желание сбудется.

— А если не повторишь? — спросил Николай, с интересом слушавший рассказ старика — Или не в точности?

— Тогда не сбудется — вместо дяди Коли ответил ему Рауф Рашидович — Что же еще?

— Разное рассказывали — насупился дедок — Одна бабка из местных, с которой я три года назад на электрофарез ходил, говорила, что тогда ты с его стороны окажешься, и бог весть чем для тебя это закончится. Я же говорю — разные слухи о этом месте ходят. У меня в них веры нет, так уж воспитан, а остальные пусть сами для себя решают, что правда, что враки.

— А сам ты туда ходил, а? — с легкой подначкой в голосе спросил у него Михаил Львович — Ну, дядь Коль? Ходил же?

— Нет — очень серьезно глянул на него старик — Не ходил. И не собираюсь. И никому другому не советую. Брехня это, не брехня — не знаю, но проверять не стану. Почему — объяснил раньше.

— Правильно — одобрил его Рауф Рашидович — Много разного на свете случается, но не в каждую дырку следует совать свой нос. Рано или поздно его непременно кто-то откусит.

— Ой, батюшки! — глянул на допотопные наручные часы, на циферблате которых было написано слово «Луч» дядя Коля — Обеденный час чуть не прозевали! Все ты, Алешка, виноват! «Расскажи», «расскажи». А тем временем у нас суп стынет. Пошли, мужики!

— И то правда — поднялся на ноги Рауф Рашидович.

— Раз в сутки суп должен быть в желудке — поддержал знакомцев Михаил Львович.

И только Алешка ничего не сказал, уставившись туда, где виднелся выход с территории больницы и деревья, черной стеной стоявшие за ним.

Николай заметил этот взгляд, понял, о чем юноша думает, но говорить ему ничего не стал. А смысл? Он ему никто, не друг и не брат, потому его советы этот парень слушать не станет. И потом — это его сейчас, пока на улице светло и тепло, манит мистическая тайна, которая может есть, а может и нет. А вечером, когда похолодает и потемнеет, фиг он попрется в этот лес. Тем более что сразу видно — Алешка типичный городской житель, который, как верно было замечено, в означенных трех соснах заплутает даже днем, что уж тут говорить про темное время суток?

Хотя саму байку про зеркальную поляну и все, что с ней связано, Нифонтов все же на заметку взял, собираясь по возвращению в отдел поинтересоваться у Пал Палыча или тети Паши, не слыхали ли они чего-то на этот счет. Ну, и отразить услышанное сегодня в детальном рапорте, если нет. Так поступали те, кто служил до него и так будет от веку, поскольку информация не должна пропадать в никуда. Даже если сегодня история вот про такое место кажется простой страшилкой, коим в Москве нет счета, и не требует детального изучения, никто не даст гарантию того, что завтра, через месяц или через полвека она не станет проблемой. И лучше, чтобы те, кто с этой проблемой