Русская миссия Антонио Поссевино - Михаил Юрьевич Федоров

— Да, у него там и приученных хватает, — подтвердил Ласло, — я видел там, за забором, во дворе. Подходили, смотрели сквозь щели и не гавкнули ни разу. Наверняка не впервой ему путников обирать.

Ласло посмотрел на солнце, которое уже клонилось к закату:

— Светлого пути у нас — версты на четыре, не более. Ждать его следует до полуночи.

— Почему? — спросил коадъютор.

Он и без того знал, когда ждать грабителей, но хотел послушать, что скажет Ласло.

— Ветер поднимается, — ответил тот, — пока мы идём, да пока они за нами следом — запах и уйдёт. Им надо побыстрее нас искать, не всякая собака старый след возьмёт.

— Хорошо, — ответил брат Гийом. Он был чрезвычайно доволен Ласло. Венгр, несмотря на юный возраст, показывал себя чрезвычайно умелым и сведущим во многих областях знаний. И самое главное, знания эти были необходимы для того дела, которым ему предстояло заняться в ордене. Хотя почему "предстояло"? Он уже им занимается, причём очень успешно.

Когда начало смеркаться, они свернули в лес и углубились в чащу не на версту, как обычно, а саженей на сто. Сейчас этого было достаточно. Лес был смешанным — сосны да берёзы с густым подлеском, состоящим из лещины и можжевельника. Свободная от кустарника земля густо поросла высоким — чуть ли не до пояса — папоротником.

— Костёр разводить? — спросил Ласло.

— Разводи, это для них, — спокойно ответил коадъютор, кивнув головой в сторону дороги, — как всё сделаем, ночевать пойдём в другое место.

Он огляделся, прикидывая, где лучше спрятаться, чтобы их появление стало для непрошеных гостей неожиданностью. Ветер от дороги, значит, собака их сможет учуять, только когда окажется совсем близко. Кусты и папоротник позволяли затаиться, подпустив грабителей на расстояние удара ножом.

— Брат Гийом, — спросил Ласло, — может, выйти на дорогу, посмотреть, идут ли?

— Иди, — согласился коадъютор, — осторожней, не покажись им на глаза.

И тут же спохватился: Ласло за время пути показал себя достаточно ловким, чтобы не нуждаться в подобных наставлениях. "Ещё посчитает меня болтуном, — с опаской подумал коадъютор, — или выжившим из ума стариком, который любит наставлять молодёжь там, где она в наставлениях не нуждается". И отметил про себя, что Ласло незаметно стал для него чем-то вроде мерила пригодности к выполнению возложенной на них миссии. Он, безусловно, на голову превосходит коадъютора, только не сегодняшнего, а того, который много лет назад был в возрасте Ласло. В брате Гийоме боролись сейчас два чувства: радость, что на смену ему идёт человек более способный, жёсткий, ловкий, — убить человека во славу Божию брат Гийом в его возрасте не мог, а венгр делает это походя, спокойно, даже, кажется, с презрительной улыбочкой на губах. Вторым чувством была зависть — да, зависть, как ни прискорбно было брату Гийому это признавать. Безусловно, венгр, если не сложит голову в начале своего пути, добьётся куца больших успехов, чем он. У Ласло есть для этого все необходимые качества: ум, воля, лицедейский талант, жестокость, умение обращаться с оружием и способность убивать без дрожи в душе. Да, мир жесток, и порой приходится ради торжества истинной веры и благоденствия всех убить одного, или нескольких, или многих. Но всем-то от этого убийства будет только лучше!

Разведённый Ласло костёр начал гаснуть, и брат Гийом подкинул в пламя дров. Осиновые ветки были сырыми, тепла давали немного, но им ведь ненадолго. Во славу Божию! — и на другое место, а с оставшимися здесь разберутся лисы, волки да муравьи. Может, и медведь наведается — он тухлятинку любит.

Затрещали кусты, и к костру выскочил запыхавшийся Ласло.

— Идут! — выдохнул он. — Двое, пешие. Собака — тьфу, название одно. Мелкая.

— Хорошо, — ответил брат Гийом, — становись туда.

Он указал рукой на заросли можжевельника.

— Я ударю первым. Бей наверняка, чтобы не успели достать оружие.

— А собака? — спросил Ласло. — Убежит, потом людей приведёт.

— Нас они уже не догонят. Придут не раньше завтрашнего обеда, мы к тому времени успеем вёрст двадцать сделать. Да и откуда им знать, что здесь случилось?

Они разошлись по кустам. Брат Гийом посмотрел вверх: луна едва пошла на убыль, и было довольно светло. Лучи холодного света, пронизывая мешанину веток, создавали состоящий из тёмных и светлых пятен причудливый узор, увидеть сквозь который прячущегося человека было совершенно невозможно. Что происходит на небольшой полянке, можно было разобрать лишь на пару саженей вокруг снова начавшего гаснуть костра. А дальше всё исчезало в пёстрой полутьме.

Брат Гийом увидел преследователей, когда они подошли к костру на пять саженей. Двигались они бесшумно — видно, привычные. Хорошо выученная собака шла рядом с первым мужиком, в котором брат Гийом узнал хозяина харчевни. Позади и чуть правее шёл второй — такой же здоровенный. Больше никого, как и сказал Ласло. Видимо, они считали, что справиться с тщедушным стариком и блаженным отроком будет просто.

Хозяин харчевни почти неслышно подошёл к костру на расстояние трёх саженей и удивлённо смотрел на огонь, не понимая, почему здесь нет путников, которые сейчас должны готовить себе еду. На беду свою, он привык убивать беззащитных людей и даже помыслить не мог, что сейчас он из охотника стал добычей. Он соображал долго, слишком долго, — несколько бесконечных мгновений, стоивших ему жизни. Брат Гийом сделал четыре бесшумных шага и, приблизившись, вонзил загодя вынутый из потайного кармана стилет ему в висок. Одновременно чуть поодаль послышался шумный вздох и нечто, едва видимое брату Гийому, тяжёлое, массивное, осело в траву. И тут же поодаль раздался истошный собачий визг, который стал быстро удаляться.

Коадъютор посмотрел на лежащего перед ним хозяина харчевни. Тот был мёртв — он умер сразу, брат Гийом знал, куда надо бить, чтобы человек не мучился и не успел поднять шум, отходя в мир иной. К нему подошёл Ласло, вкладывающий в ножны свой бауэрвер, лезвие которого уже было чисто вытерто.

— Не испачкался? — спросил коадъютор.

— Я его сзади, в сердце, — ответил венгр, — он и не понял ничего. Крови почти не было. Да упокой Господь его душу!

И он набожно поднял вверх глаза и перекрестился.

— Проверь, есть ли что при них, — велел брат Гийом.

Ласло быстро обшарил ещё тёплые трупы и сделал разочарованное лицо:

— Не в путь собирались, а на грабёж. Поэтому только вот это.

И он выложил на землю два больших ножа — хороших, остро заточенных и явно сделанных на заказ, и кистень с обмотанной кожей рукояткой. Брат Гийом осмотрел оружие и сказал:

— Приметное слишком. Такое нам не нужно.

— Тогда уходим? — спросил