Нефтяные магнаты: кто делает мировую политику - Эрик Лоран

«Многие специалисты, — рассказывает Николас Саркис, — считают, что опубликованные цифры надо делить пополам в том случае, если применяются официальные методы оценки и официальная методология». Это сводит уровень запасов второй страны — производителя нефти в мире к 30 миллиардам баррелей, то есть к одному году мирового потребления нефти. Даже русские эксперты, давние приверженцы умолчания и казенного языка, начинают бить тревогу. Недавний доклад, составленный Сибирским отделением Российской академии наук, немедленно получил оценку Владимира Путина. Доклад показывает, что 60 % всех обнаруженных запасов нефти в Западной Сибири находятся на грани истощения. Согласно указу, обнародованному Владимиром Путиным, нефтяные резервы считаются государственной тайной.

«Сегодня я себя чувствую гораздо удобнее в России»

Волшебная сказка олигархов дожила далее до того момента, когда первичное сырье, контроль над которым они получили, стало подходить к концу. Десятилетия плачевного бурения и использования технологически устаревшего оборудования серьезно повредили некоторые скважины и замедлили темпы производства нефти и развитие мер предосторожности.

Ходорковский, так же как и другие олигархи, гордо игнорирует растущие проблемы и решает намного повысить уровень производства. Менее чем за два года он повышает на 35 % уровень добычи нефти, доведя ежедневную добычу «Юкоса» до 1,2 миллиона баррелей в день. Но с конца 2004 года донесения, которые поступают от тех, кто работает на месторождениях, говорят о постоянном снижении уровня производства.

У меня состоялась краткая встреча с Ходорковским в Лондоне в мае 2003 года. Он сидел в окружении своих телохранителей, говорил странным, высоко поставленным голосом и казался сдержанным и застенчивым. Он хотел слиться с еще одной русской нефтяной компанией «Сибнефть», которой владел олигарх Роман Абрамович, ставший обладателем футбольного клуба «Челси». Целью Ходорковского, после получения контроля над этим объединением, было сделать из него, став его президентом, четвертую по величине нефтяную компанию в мире. Он заявил мне: «Сегодня я чувствую себя гораздо удобнее в России, более свободно». Пять месяцев спустя, в октябре, его арестовал и бросил в тюрьму Владимир Путин, официально — за разглашение цифр резервов «ЮКОСа».

Эта мера нанесла удар по власти олигархов и показала желание Кремля снова взять контроль над энергетическими ресурсами страны, основного источника доходов и твердой валюты. Путин больше не мог игнорировать тревожное состояние нефтяной отрасли, быстрый спад ее резервов, что могло привести страну к состоянию зависимости, похожему на то, в котором находятся Соединенные Штаты. Он также знал, что такая потеря энергетической автономии будет тем более серьезной, что парк атомных электростанций находится в обветшалом и жалком состоянии.

Один банкир из Москвы считает, что «Путин очень по-умному поступил с олигархами. Он позволил им реконструировать свои предприятия, подтягивать до западного уровня активы, купленные по дешевке, а затем, когда эти жемчужины, похищенные из русской короны, снова засверкали всеми своими гранями, он их конфисковал».

В России все крупные западные компании сталкиваются с огромными трудностями в своей работе и в попытках устроиться на новом месте. Единственным человеком, который избежал всех этих проблем, был… Марк Рич. Друг олигарха Михаила Фридмана, который контролирует нефтяное объединение «Альфа», Рич продал ему свою компанию «Церих», выкупленную швейцарским отделением «Альфы» — «Цуг бэйзд краун рессурсиз корпс» (переименованной отныне в «ИРК Трейдинг»), находящейся неподалеку от дома Рича.

17. Ослепление является мерой нашей зависимости

В 1979 году эксперт из Французского института нефти Жан-Клод Баласоню нарисовал тревожную картину: «Что такое общество потребления, если не нефть вволю? Представим себе на мгновенье Францию без углеводорода […]. Больше ничто не ездит по дорогам. Впрочем, нет больше дорог, нет гудрона, нет асфальта. Больше нет торговли. Торговцы из бакалеи на углу в супермаркете, рынки и скотобойни вынуждены закрыться […]. Нет тракторов в полях, нет самолетов в небе. Все суда стоят у пристаней, за исключением нескольких древних каботажных суденышек, работающих на угле… и прогулочных парусников […]. Нет отопления, то есть половина домов, офисов, школ, больниц обречены на холод. Производство парализовано. Сельское хозяйство отстало на целый век […]. Почти все сырье, искусственное волокно исчезли. Нет больше нейлона, нет шариковых ручек, рубашек, непромокаемой одежды, шерсти с антимолевой защитой, нет дисков […]. В современном офисе все, от обивки мебели до телефонного аппарата, от стенных обоев до металлической мебели, до вентиляционной решетки, — все сделано из нефти».

Жан-Жак Серван-Шрайбер приводит слова профессора Барри Коммонера, специалиста по охране окружающей среды, который описывает цепь событий, превращающую нефть — горючее в нефть — первичное сырье: «Кружок инженеров из одной нефтехимической компании собрался, чтобы изучить проект одного подразделения по производству этилена. Они знали, что одним из субпродуктов производства этилена является пропилен. Его, очевидно, можно жечь, а это экономит расход природного газа. Они опросили тогда одного молодого инженера, полного идей и амбиций. Он сообщил о новой реакции, которая позволяет превратить пропилен в акрилонитрил, сырье для акрилового волокна. Его коллегам не нужен компьютер для того, чтобы понять, что они будут зарабатывать намного больше денег в их компании, трансформируя пропилен, чем сжигая его. Тогда, чтобы продать свой этилен с предельной выгодой, они создают новый рынок.

Это систематическое искусственное повышение цен приводит к созданию в течение четверти века невероятной коллекции молекул и макромолекул. Пластик, волокно и каучук, синтетика, инсектициды, удобрение, краска, медикаменты, красители, моющие средства, клей, чернила. Сейчас количество продуктов, полученных из нефти, исчисляется более чем 80 000 названий».

Это было написано двадцать семь лет тому назад, но это уже свидетельствует о нашей чрезвычайной зависимости от нефти. Два нефтяных кризиса, произошедших в этот период, заставляют нас предвидеть худшее. Очень ненадолго. Затем мы все забыли. Сегодня наше ослепление является мерой нашей зависимости — абсолютно полной. Я понял, до какой степени пессимистические слова, произнесенные почти тридцать лет тому назад Жан-Клодом Баласоню, были еще далеки от реальности, когда занялся подсчетом отраслей и сфер производства, где нефть играет существенную роль.

Наше высокомерие ведет нас к забывчивости и к безответственности. Понадобились 500 миллионов лет для создания нефтяных месторождений и менее ста лет для того, чтобы они почти иссякли. С начала 80-х годов ежегодная добыча нефти почти в два раза перекрывает открытие новых месторождений. Из всех ископаемых у нефти будет самая короткая жизнь, хотя мы думаем, что наше процветание без ее замены будет длиться вечно. Рожденное вместе с нефтью, это процветание исчезнет вместе с ним.

«Яремная вена Запада»

Мы живем в хрупком и ненадежном мире, где все должно было бы подталкивать нас к здравомыслию. Вот один-единственный пример: 50 % потребления нефти индустриальными странами во всем мире производится через Ормузский пролив, который справедливо называют «яремной веной Запада». В этом проливе иранские берега и берега Оманского султаната сближаются настолько, что расстояние между ними составляет всего несколько километров. Какой-нибудь один затонувший в этом месте танкер перекрыл бы движение, нарушил все нефтеснабжение и привел в полное расстройство рынки.

Чтобы проверить это, требуется три часа ехать от Дубая, а потом два часа по морю. Дорога ведет на восток от Объединенных Эмиратов через самые бедные среди них, такие как Рас-эль-Хайма. В нескольких километрах от великолепия Дубая этот его незадачливый сосед напоминает большой отсталый, выжженный солнцем поселок, где часто отключают электричество. Пограничный пост для него — дело маловероятное. Со стороны Эмиратов строится двухэтажный дом, прямо рядом с таможней. Люди, которые работают на строительной площадке, — это сикхи. На террасе кафе, расположенного поблизости, термометр показывает 48 °C, и кусочек льда, помещенный в стакан с водой, тает за восемь секунд. В оманской газете на английском языке, которая лежит на столе, помещена фотография нелегальных пакистанских иммигрантов, ожидающих высылки из Омана. Сорок две тысячи таких иммигрантов выслали в течение двух последних лет, и этот факт напоминает о том, что по другую сторону залива живут люди, лишенные всего, которые мечтают получить несколько крох с праздничного нефтяного стола.