Особый отдел и пепел ковчега - Юрий Брайдер

— Ай-я-яй, — посочувствовал Кондаков. — Так ты, выходит, трудящийся фраер и никаких связей в преступном мире не имеешь?

— Откуда! — изумился Скворцов. — Только здесь с этими отморозками познакомился.

— Значит, не повезло мне. — Кондаков изобразил разочарование. — А я-то хотел тебя с собой в Москву забрать.

— Это зачем, если не секрет? — навострил уши Скворцов.

— Да какой тут секрет! Дело, можно сказать, прошлое. В перестрелке наши гоблины пришили одного человечка, вставшего на скользкий путь. Есть мнение, что это некто Степанов, он же Окулист, известный киллер, закончивший дорогую твоему сердцу Новосибирскую подпольную школу. Да вот только опознать его некому. Ни родных, ни близких. Вот мы про тебя, Михаил Павлович, и вспомнили. Вы ведь вроде корешились когда-то...

— Корешиться не корешились, а знаться знались, — неохотно признался Скворцов. — Значит, отбегался бедолага... Что же вы его фоток с собой не прихватили?

К чести Кондакова, никак не ожидавшего этого вопроса, он не растерялся и мгновенно придумал вполне правдоподобную версию.

— В том-то и дело, что от фоток пользы никакой, — доверительно сообщил он. — Ему автоматная очередь аккурат в физиономию пришлась. Теперь нос от уха не отличишь. Нам важно мнение человека, хорошо знавшего Степанова при жизни. Особенности его телосложения, приметы, татуировки, шрамы... Были у него шрамы?

— Да были вроде... — Скворцов всё ещё колебался.

— Нет, если ты отказываешься, мы в претензии не будем... Поищем в других зонах. Ваши парни и в Воронеже сидят, и в Пензе.

— Не отказываюсь я. — Скворцов усиленно тёр свою щетину. — Просто думаю, смогу ли я вам помочь... А когда поедем?

— Завтра с утра и поедем. С вашей администрацией я уже договорился.

— Без конвоя повезёте? — спросил Скворцов, стараясь не смотреть собеседнику в глаза.

— Почему же! Со мной ещё товарищ есть. При оружии. А ты почему спрашиваешь? Хочешь по пути ноги сделать?

— Ну вы скажете тоже! — Скворцов изо всех сил старался скрыть свою радость. — Я тихий. Со мной проблем не будет. У кого хошь спросите.

— Ну тогда до завтра. — Кондаков сделал вид, что собирается уходить. — Да, кстати... Один праздный вопрос. Вот ты, например, всегда работал со снайперской винтовкой. Другие предпочитают пистолет Стечкина или автомат Калашникова. А почему Степанов на дело с револьвером «смит-вессон» ходил? Это же страшно неудобная штука. Тяжёлая, да и отдача такая, что в руках не удержишь. Первый раз с подобным курьезом встречаюсь.

— О, это целый анекдот, — заулыбался Скворцов. — Если какому-нибудь лоху рассказать, ни за что не поверит. Но вы-то человек с понятиями...

История, поведанная Скворцовым, в кратком изложении, отфильтрованном от мата, фени и словечек-паразитов, выглядела примерно так.

В школе киллеров, к тому времени перебравшейся из-под Новосибирска в независимую Молдову, существовали не только теоретические занятия, но и своего рода практикумы. Заключались они в том, что слушателю, снабжённому боевым оружием, поручалось какое-нибудь конкретное задание. Например, убить первого встречного велосипедиста. Или мужчину в шляпе. Или женщину на высоких каблуках. Это не только помогало вырабатывать профессиональные навыки, но и закаляло психологически. За действиями практиканта со стороны наблюдали опытные инструкторы.

Однажды пришёл черёд Степанова. Получив заряженный пистолет, он вышел на ночную охоту. В жертвы ему был назначен полицейский. И всё бы, возможно, сложилось удачно, но в последний момент у Степанова, как назло, перекосило патрон. Полицейский поднял тревогу и открыл ответную стрельбу. По выражению Скворцова, молдаване подняли хай на всю Европу. Степанов спасся буквально чудом, хотя и получил касательное ранение плеча.

К его неудаче руководство школы отнеслось снисходительно — с кем, дескать, не бывает — и спустя некоторое время послало на новое задание, дав таким образом шанс реабилитироваться. Трудно поверить, но неудача повторилась. Хорошо пристрелянный, надёжный пистолет вновь дал осечку, причём в самую ответственную минуту.

Степанов ходил сам не свой. Потерял аппетит, мучился кошмарами, вздрагивал от каждого резкого звука, а на пистолеты даже смотреть не мог. Таких слушателей обычно списывали в расход, позволяя более удачливым друзьям отрабатывать методы устранения людей голыми руками.

Но один из инструкторов, бывший комитетчик, некогда служивший в подразделении, тайно отстреливавшем врагов советской власти, пожалел парня, в общем-то подававшего большие надежды.

Используя старые связи, он сговорился с неким молдавским предпринимателем, который на вполне законном основании приобрёл в оружейном магазине десятимиллиметровый «смит-вессон». С этим делом в бывшей советской республике было сейчас даже проще, чем в Соединённых Штатах.

Так в руках Степанова оказалось мощное и практически безотказное оружие, сама конструкция которого не допускала каких-либо неприятных сюрпризов. Более того, при изготовке к стрельбе револьвер не требовал никаких дополнительных действий — ни снятия предохранителя, ни передёргивания затвора. Только целься — да жми на курок. Следующее практическое занятие прошло вполне успешно: он убил не одного, а сразу двоих полицейских, благодаря своим широкополым шляпам очень похожих на техасских ковбоев, и обставил всё так, что в преступлении обвинили сепаратистов из мятежного Приднестровья.

С тех пор «смит-вессон» стал для Степанова чем-то вроде фетиша, с которым он не расставался ни днём ни ночью. Руководство школы этому не препятствовало, здраво рассудив, что своё применение может найти и киллер такого плана.

Кондаков, высказывавший живейший интерес к рассказу, после его окончания спросил:

— Где же он брал патроны для своей пушки?

— Чего не знаю, того не знаю, — ответил Скворцов. — Может, в Молдове нужного человека имел, может, сам туда ездил... Вам-то это теперь зачем?

— Да уж, теперь нам это ни к чему, — согласился Кондаков. — Ну ладно, бывай здоров, Михаил Павлович...

Разбудив Цимбаларя, который после проведённой за рулём бессонной ночи дрыхнул в машине, Кондаков передал ему сведения, путём невинного обмана полученные от осуждённого киллера.

Цимбаларь без промедления связался с Людочкой.

— Бросай всё и беги в национальное бюро Интерпола, — тоном, не терпящим возражений, потребовал он. — Пусть они срочно сделают запрос в компетентные органы Республики Молдова. Нам нужен полный список лиц, владеющих револьверами «смит-вессон» калибра десять миллиметров, желательно с точной датой приобретения.

— Думаешь, меня встретят в Интерполе с распростёртыми объятиями? — усомнилась Людочка.

— Вообще-то, именно на это я и рассчитываю, — сказал Цимбаларь. — Но если ты больше не полагаешься на свои чары, возьми у Горемыкина соответствующее предписание. Желательно, чтобы его подмахнул кто-то из руководителей главка... И не спорь со мной! Занимайся только Молдовой. Боеприпасы для Окулиста, скорее всего, поступают именно оттуда. А мы постараемся приехать пораньше.

Заглянув на прощание к лагерному «куму», занятому разработкой нового способа предотвращения побегов, Кондаков поблагодарил его за содействие и попутно попросил:

— Скажите завтра Скворцову, что поездка в Москву отменяется. А то он, наверное, уже заточку для нас приготовил... Впрочем, пусть не отчаивается. Ещё около двадцати его однокашников гуляет на воле. Рано или поздно услуги Скворцова по их опознанию понадобятся...

В особый отдел они прибыли уже поздним вечером, но дежурный сообщил, что лейтенант Лопаткина ключи от кабинета ещё не сдавала.

Людочка сидела за компьютером и, потягивая свежезаваренный кофе, сосредоточенно уничтожала инопланетных монстров, суетившихся на экране. Счёт её побед достигал астрономической цифры.

Без спросу отхлебнув из чужой чашки, Цимбаларь многозначительно произнёс:

— Та-ак... Мы, понимаешь ли, вкалываем как проклятые, а некоторые развлекаются в своё удовольствие.

— Во-первых, это не развлечение, а гимнастика для ума и рефлексов, — возразила Людочка. — А во-вторых, не надо попрекать меня бездельем. Вы сделали свою работу, а я — свою.

— Хочешь сказать... — начал было удивлённый Цимбаларь.

— Не хочу, а говорю, — прервала его Людочка. — Ответ из Департамента полиции Республики Молдова получен. Оружием интересующей нас системы владеют сорок два молдавских гражданина...

— Однако! — присвистнул Цимбаларь. — Да это просто какое-то бандитское государство.

— Наоборот, количество огнестрелов надушу населения у них заметно ниже, чем в России, — пояснила Людочка. — Но я не ограничилась этими сведениями и запросила наш Департамент иммиграционного контроля. Оказалось, что трое из владельцев револьверов имеют постоянную московскую регистрацию.