Мертвые львы - Мик Геррон

открыл холодильник и вытащил из морозилки бутылку, заиндевевшую настолько, что надписи на этикетке не разберешь. Он взял с полки стаканы, поставил их на верстак, потом откупорил бутылку, наполнил стаканы и протянул один Риверу.

— И это все? — спросил Ривер.

— Тебе ломтик лимона подавай?

— Значит, мы тут семь миль отмахали по болотам и бездорожью, в кромешной тьме, а весь секрет — место, где хранят бесплатную выпивку?

— Во-первых, всего две мили, — уточнил Молт, — а во-вторых, луна сегодня в первой четверти.

По пути им пришлось распластаться на земле, потому что мимо проехал патруль; свет фар разрезал темноту на куски, в которых посверкивали крошечные блестки, — насекомые вились, будто стеклянная пыль, взвихренная колесами джипа. Вскоре после этого пришлось перебираться через ограждение к широкой заасфальтированной дороге, но не там, где Ривера провел Грифф Йейтс. Лишь через минуту Ривер сообразил, что это не шоссе, а взлетно-посадочная полоса. Строение в ее дальнем конце оказалось ангаром, где стоял самолет летного клуба. В помещении рядом с ангаром располагался сам клуб — на самом деле нечто вроде гаража, обставленного кое-какой мебелью: холодильник, откуда Молт достал выпивку; несколько стульев; обшарпанный письменный стол, заваленный бумагами; штабель картонных коробок, небрежно прикрытых полиэтиленовой пленкой. С потолка свисала одинокая лампочка. Ключ к этим сокровищам хранился на дверной притолоке — как раз в том месте, которое Ривер проверил бы первым делом, если бы Томми Молт его не опередил, точно зная, где именно хранится ключ.

Тот самый Томми Молт, который теперь удивленно разглядывал свой пустой стакан, будто пытался сообразить, как и когда он опустел.

— Судя по всему, вас в клуб не приняли, — сказал Ривер.

— Да это не то чтобы клуб, — пояснил Томми. — Тут нет ни правил, ни членских взносов.

— Значит, не приняли.

Томми Молт пожал плечами:

— Если бы они хотели держать дверь запертой, то не прятали бы ключ там, где его легко найти.

Дверцу холодильника облепили фотографии на магнитиках. На одной красовалась Келли в летной форме: комбинезон, шлем, широкая улыбка. На других, по соседству с газетными вырезками и счетами к оплате, улыбались друзья Келли: Дэмиен Баттерфилд, Джез Брэдли, Селия и Дейв Морден и прочие, чьих имен Ривер не знал. Рядом с самолетом, красой и гордостью летного клуба, стоял человек постарше, с виду заправский пилот: отглаженные брюки, блейзер с серебристыми пуговицами, седые волосы аккуратно причесаны, туфли начищены до блеска.

— Это Рэй Хедли?

— Ага, — сказал Томми.

— А откуда у него деньги на самолет?

— Наверное, в лотерею выиграл.

Хедли был основателем клуба, если у клуба, который был «не то чтобы клубом», может иметься таковой. Именно он пристрастил Келли и ее друзей к полетам; именно из-за него их жизнь сосредоточилась в этом гараже и в ангаре по соседству.

В самом начале знакомства Ривер спросил Келли, много ли денег уходит на обучение летному делу. Она недоуменно посмотрела на него и объяснила, что все оплачивают родители, и вообще, летное дело нисколько не дороже уроков верховой езды.

Над письменным столом висел настенный календарь с квадратиками дней. Некоторые квадратики были накрест перечеркнуты красным фломастером: прошлая суббота, предыдущий вторник. И завтрашнее число тоже, заметил Ривер. Под календарем были пришпилены почтовые открытки с пляжами и закатами. Все из каких-то отдаленных мест.

В кармане Ривера завибрировал мобильник.

— Я снаружи подожду, — сказал он Томми, вышел и только тогда взглянул на определившийся номер.

Звонила Кэтрин Стэндиш, а не Лэм.

— Тут вот какая странная штука… — сказала она.

Кэтрин вышла из кабинета, а Лэм закрыл окно, опустил шторку и налил себе стакан «Талискера», бутылка которого предсказуемо хранилась в нижнем ящике письменного стола. Лэм пил, и взгляд его становился все рассеяннее. Сторонний наблюдатель решил бы, что он погружается в пьяную дремоту, но Лэм дремлющий вел себя куда энергичнее. Во сне он вздрагивал, подергивался и иногда выкрикивал ругательства на иностранных языках. Сейчас он молчал и не двигался, только губы поблескивали. Сейчас Лэм притворялся валуном.

Наконец Лэм-валун произнес:

— А почему именно Апшот?

Если бы Кэтрин осталась в кабинете, то наверняка сказала бы: «А почему нет? Должны же они где-то обитать».

— Если бы это было где-то еще, я бы спросил: «А почему именно там?» — продолжал Лэм.

Но они обитали не где-то еще. Они обитали именно в Апшоте.

А тот, кто решил, что им там самое место, мыслил кремлевским умом в кремлевской голове. Такие люди не выбирают, чем бы позавтракать, не взвесив сначала все возможные последствия. Значит, Апшот выбрали по какой-то неизвестной причине, а не воткнули булавку в карту наобум.

Закрыв глаза, Лэм представил себе военную топографическую карту, которую ежедневно изучал с тех самых пор, как отправил Ривера Картрайта на задание. Апшот — крошечная деревушка, окруженная городками и поселками побольше, ни один из которых не имеет стратегического значения; все они угнездились в английской глубинке и представляют интерес лишь для заезжих туристов и фотографов. Здесь покупают антиквариат и дорогие свитера. Сюда переезжают, устав от жизни в городе. Именно такие уголки вспоминают, представляя себе типичные виды Англии, сразу вслед за Букингемским дворцом, Биг-Беном и матерью всех парламентов.

Точнее, поправил себя Лэм, именно такие уголки представят себе кремлевские умы в кремлевских головах, если подумают об Англии.

Он шевельнулся, выпрямился на стуле. Налил себе еще виски и выпил — два действия как две половинки одного непрерывного жеста. Потом ощупал воротник, убеждаясь, что так и сидит в плаще.

Было поздно, но Лэм не спал. А если он не спал, то не видел и причин, по которым должны спать другие.

Ему надо было свериться с русскими мозгами, поэтому он вышел из Слау-башни и направился на запад.

— Что-что? — переспросил Ривер.

Кэтрин повторила сказанное.

— Половина названных тобой фамилий: Баттерфилд, Хедли, Троппер, Мор…

— Троппер?

Помолчав, Кэтрин спросила:

— А что такого с Троппером?

— Нет, ничего. А кто еще?

Кэтрин огласила весь список: Баттерфилд, Хедли, Троппер, Морден, Барнет, Сэлмон, Уингфилд, Джеймс и прочие, всего семнадцать фамилий. Ривер встречался почти со всеми. Уингфилд… С Уингфилд его познакомили в церкви Святого Иоанна. Старушка лет восьмидесяти, с виду как птичка: блестящие глазки, острый носик. Когда-то работала на Би-би-си.

— Ривер?

— Да, слушаю.

— Мы думали, что мистер Эл приезжал в Апшот на встречу со связником. То есть с любым из них, Ривер. Похоже, что агентурная сеть цикад существует на самом деле. Прямо там, прямо сейчас.

— А Томми Молт в списке есть? Молт, эм-о-эл-тэ.

В трубке послышался шелест распечатанных страниц.

— Нет, — ответила Кэтрин. —