Мертвые львы - Мик Геррон

побрел в сортир, отлил — по большей части в унитаз, потом вернулся в кабинет и плюхнулся на стул. Вытер руку о рубашку, отхлебнул энергетика. Поудобнее наклонил экран, чтобы лучше видеть результаты поиска.

Начал прокручивать вниз и подался вперед. Информация интересовала его лишь в той степени, в какой давала ему преимущество. Данные сведения были для него совершенно бесполезны. Они представляли интерес для Кэтрин Стэндиш. Она надеялась, что в списке обнаружится фамилия связника мистера Эл, советского агента глубокого внедрения. Если Родерик Хо обнаружит эту фамилию, то Стэндиш должным образом впечатлится. С другой стороны, она и так знает, что он мастер своего дела, и, хотя действительно относится к нему лучше, чем кто-либо еще в этой дыре, тем не менее шантажом вынудила его…

Что-то привлекло его внимание. Он прокрутил список вверх, проверил замеченную дату. Потом снова прокрутил список вниз.

— Кхм…

Хо ткнул пальцем в очки на переносице, понюхал палец и брезгливо поморщился. Снова вытер палец о рубашку и уставился на экран, прокручивая список. Потом остановился.

— Что за хрень… — пробормотал он.

Прокрутил список дальше и снова остановился.

— Чисто хрень…

Он задумался. Затем набрал в поисковике фразу, нажал клавишу и уперся взглядом в результат.

— Вот так хрень…

На этот раз он совершенно не прилип к стулу.

12

Он услышал голос.

— Уокер.

Грохот продолжался, но лишь в голове Ривера, где глухо звучала пульсирующая дробь перекатывающихся металлических барабанов. С каждым ударом рождались звездные вспышки, а потом угасали, чтобы снова воскреснуть. Все тело превратилось в огромный кулак с ободранными костяшками.

— Джонатан Уокер.

Ривер открыл глаза и обнаружил, что попал в плен к гному.

Сам он оставался там же, где и был, свернувшись клубком у подножья неистребимого дерева, соединяющего землю с небом. Развалины дома уменьшились — или же все остальное увеличилось, — а сердце пыталось вырваться из грудной клетки.

Как долго он здесь пробыл? Две минуты? Два часа?

И что это за гном?

Ривер распрямился. Гном в красном колпаке зловеще подмигнул:

— Ну как, понравилось?

Ривер заговорил; изо рта вылетели пузыри слов. Один пузырь прочно облепил голову.

— Грифф? Его давно и след простыл. — Гном словно бы откачнулся на пятках, как кукла-неваляшка, а потом снова подкатился к лицу Ривера. — Небось не дурак торчать на полигоне во время артиллерийских учений.

Он вздернул Ривера на ноги, и оказалось, что никакой это не гном, а вполне себе человек среднего роста. Если, конечно, сам Ривер не уменьшился. От ужаса такое случается. Он мотнул головой, отчего весь мир вокруг затрясся. Еще одной ошибкой был взгляд на небо, которое, к счастью, уже успокоилось, и его больше не вспарывали шрамы. Ривер снова посмотрел на бывшего гнома.

— Я тебя знаю, — сказал он, и на этот раз голос его не очень подвел.

— Пора отсюда уходить.

Ривер сжал ладонями виски, что на миг остановило трясущийся мир.

— Здесь опасно?

— Еще не вечер.

Человек в красном колпаке — не гном, но колпак так и остался колпаком — повернулся и вышел из развалин. Ривер заковылял следом.

Лэм утер лицо мясистой ладонью:

— Что там у тебя?

Он уснул за столом и, похоже, еще не совсем проснулся. Но как только к двери кабинета подошел Родерик Хо с распечаткой в руках, глаза Лэма распахнулись, и на миг Хо почувствовал себя кроликом, угодившим в клетку льва.

— Я тут обнаружил кое-что, — сказал он.

Появилась Кэтрин. Если она тоже спала, то по ней этого было не видно, в отличие от Лэма, покрытого большими красными пятнами.

— А что именно, Родди?

Так его называла только она. Хо никак не мог решить, нравится ли ему это и хочется ли, чтобы так его называли и другие.

— Не знаю, — сказал он. — Но это явно кое-что.

— Тут, конечно, не самое лучшее место для сна, — сказал Лэм, — но если ты меня разбудил, чтобы поиграть в угадайку, то переселишься в кабинет Картрайта, когда он вернется.

— Деревня. Апшот. Численность населения.

— Она небольшая, — сказала Кэтрин.

— Ну да, как Игрушечный город[31]. Только удобств еще меньше, — сказал Лэм. — А что-нибудь еще ты узнал?

— Совершенно верно, удобств меньше. — Хо вспомнил, что он кибервоин, и почувствовал себя увереннее. — Там ловить нечего. А когда-то там была американская авиабаза, но ни одна из фамилий, указанных в списке, никак с ней не связана.

Лэм закурил. Кэтрин укоризненно взглянула на него.

— Первая за сегодняшний день, — объяснил он (было десять минут первого). — Послушай, Родди, — продолжил он доброжелательным тоном. — Вот все это дерьмо, которым я тебя вечно забрасываю… оскорбления, угрозы, помнишь?

— Ничего страшного, — сказал Хо. — Я же знаю, что все это не всерьез.

— Нет, сынок, это все всерьез. Каждое слово. Но все это покажется совершенными пустяками, если ты не начнешь говорить вразумительно. Capisce?[32]

Кибервоин испарился.

— Никто из списка не связан с авиабазой. Наверное, их привлекло в Апшот что-то другое. Но в Апшоте ловить нечего. Значит…

— Исход городского населения? — уточнил Лэм. — Так всегда бывает, когда города переполняются нежелательным элементом. — Помолчав, он добавил: — Только без обид.

— Такое всегда происходит постепенно, — сказал Хо. — А тут нет.

Сигаретный дым неподвижно повис в воздухе.

— В каком смысле, Родди? — спросила Кэтрин.

Наконец-то настал миг его триумфа, хотя при этом присутствовало куда меньше блондинок, чем хотелось бы.

— Они переехали в деревню буквально за несколько месяцев. Вот прямо все.

— Сколько человек? — спросил Лэм.

Хо вручил Кэтрин распечатку и сказал:

— Семнадцать. Семнадцать семей. И все прибыли в Апшот с марта по июнь девяносто первого года.

И с удовлетворением отметил, что, впервые на его памяти, Лэм задержался с ответом.

Взбираясь по склону, по которому его недавно свел Грифф Йейтс, Ривер остановился на полдороге, переводя дух. Барабанная дробь в голове поутихла, он начал понимать, что остался жив, хотя вполне мог рассеяться по округе кровавыми брызгами.

Мысль о следующей встрече с Гриффом придала ему сил.

На вершине холма его дожидался человек в красном колпаке. Ривер видел только темный силуэт, но очнувшийся мозг внезапно подсказал имя.

— Вы Томми Молт, — выпалил Ривер.

Томми Молт всегда околачивался у магазинчика, продавал пакетики с семенами из корзины, прикрепленной к велосипеду. Ему было около семидесяти. Лицо изборождено морщинами, сам выглядит так, будто обитает под живой изгородью, старый твидовый пиджак пропах деревней, брюки подвязаны у щиколоток. Наверное, самопальные велосипедные зажимы, подумал Ривер, хотя в голову закрались мысли и о менее гигиеничном предназначении. Говорил Молт хрипло, как-то побулькивая, будто местный акцент