Мертвые львы - Мик Геррон

сомнительных намеков к весьма откровенным предложениям, а потом его палец соскользнет — вроде бы случайно, но в этом невозможно будет не усмотреть скрытого намерения, как будто поганец хочет, чтобы о его интрижках узнали, — и Шана получит копию всей его переписки. И сайонара, бойфренд.

А после этого все пойдет как по маслу. Завтра утром — нет, лучше послезавтра, когда все чуть утрясется, — Родди, увидев Шану, идущую на работу в Смитфилд, добродушно осведомится: «Эй, красавица, почему ты такая грустная?» А потом: «Ну, все мужики — мудаки. Рассказывай, не стесняйся». А потом, после того как она с благодарностью примет его предложение угостить ее ужином или сводить в кино, останется только сказать: «Эй, детка, а не пойти ли нам к тебе…»

— Родди?

— Ой!

Кэтрин Стэндиш двигалась бесшумнее сквозняка.

— Прости, что отрываю от очень важных занятий, — сказала она, — но мне нужно, чтобы ты кое-что сделал.

Если встать в самом центре гостиной Паука Уэбба, то будет ровно три шага до ближайшего предмета меблировки, стоящего в открытом пространстве, — то есть до дивана, длинного, на котором можно вытянуться в полный рост, а с обеих сторон еще место останется. Еще через пару шагов дойдешь до стены, на которую можно опереться и беспрепятственно раскинуть руки в стороны. А проделывая все это, можно наслаждаться видом сквозь застекленные балконные двери: верхушки деревьев и небо; деревья стоят рядком, потому что растут вдоль канала, по которому тихо скользят лодки, убранные королевским алым и зеленым. Вот тебе, подумал Уэбб. Эта фраза могла относиться к любому, кто оказывался рядом, но в мыслях Уэбб употреблял ее с единственной целью.

Вот тебе, Ривер Картрайт.

Ривер Картрайт ютился в съемной квартирке в Ист-Энде. Из его окон открывался роскошный вид на обшарпанные гаражи, а в плевке от дома было три паба и два клуба, то есть домой Ривер добирался мимо жлобов, шлюх, пьянчуг и наркоманов, а потом не мог заснуть до тех пор, пока этот горластый сброд не разбредется по своим хибарам. Все это аккуратно обрисовывало сложившуюся ситуацию: Ривер Картрайт был лузером, а умница Джеймс Уэбб стремительно карабкался к вершинам, как младший брат Человека-Паука.

А ведь все могло сложиться иначе. Когда-то они были приятелями. Вместе проходили обучение, их ждала блестящая служебная карьера в Конторе, но вышло так, что Пауку пришлось стать тем, с чьей подачи Ривера списали в слабаки; а потом, спустя много-много месяцев, Ривер подтвердил свой статус лузера, наотмашь хлестнув Уэбба по лицу заряженным пистолетом.

Впрочем, боль была недолгой. Точнее, долгой, но не очень, а факты остались неизменными: Паук жил в роскошной квартире, работал в Риджентс-Парке и входил в число ежедневных контактов Дианы Тавернер, а Ривер день за днем просиживал жопу в Слау-башне, а ночами маялся в жопе города. Победителем стал лучший.

И этот лучший завтра утром отправится в самое престижное здание Лондона на встречу с Аркадием Пашкиным, и если все пойдет по плану, то завербует самый важный актив Конторы за последние двадцать лет. Тот, кому потенциально светит возможность возглавить правительство России, станет осведомителем Риджентс-Парка, а Уэббу для этого пришлось лишь раздать кое-кому кое-какие обещания.

После этого ежедневный контакт с Леди Ди покажется пустяками. Вдобавок того, кто заключает долгосрочный союз с Тавернер, ждет участь Ника Клегга[29]. Лучше подмазаться к Ингрид Тирни. Подобраться ей под бочок, застолбить себе место преемника. Что значило очень много, особенно в свете политики модернизации, якобы проводимой Конторой.

В общем, было за что бороться, поэтому он все правильно рассчитал: с того самого момента, как Пашкин пошел на контакт, Уэбб вступил в большую игру. И ему сопутствовала удача. Даже аудит, проводимый Лотчингом, сыграл Уэббу на руку: это позволяло задействовать в обеспечении безопасности Пашкина сотрудников Слау-башни, которые беспрекословно исполняли задание, не учтенное в документации Риджентс-Парка. Даже место проведения встречи удалось организовать без особого труда: Пашкин упомянул «Иглу», и Уэбб все устроил за три дня. Помещение арендовала известная консалтинговая компания, выступавшая посредником в переговорах о поставках оружия британской фирмой в одну из африканских республик; представители консалтинговой компании рады были удовлетворить запрос агента МИ-5. О дате и времени проведения встречи договорились с учетом весьма напряженного графика Пашкина. Уэбб провел языком по новехоньким зубам — вещественном напоминании о поступке Ривера Картрайта. Все встало на свои места. Все прошло бы как по учебнику, если бы не гибель Мина Харпера.

Но Харпер погиб из-за того, что напился. Вот и все. Ничто не указывает на непредвиденные неожиданности, поэтому Уэббу остается только лечь в постель и уснуть сном праведника, предвкушая заслуженный успех, о котором Ривер Картрайт может только мечтать.

Так он и сделает. Но не сейчас. Немного погодя.

А пока Паук Уэбб оглядывал свою хорошо освещенную и хорошо обставленную квартиру, радовался жизни и надеялся, что ничто больше не нарушит ее безмятежное течение.

Из своего кабинета Ширли Дандер увидела, как Кэтрин Стэндиш вошла в кабинет Хо и закрыла за собой дверь. Что-то происходило. Вот так всегда: стоит Ширли сделать хоть что-нибудь полезное, как ее тут же заваливают всякой дурацкой работой. И никогда и ни во что не посвящают.

Даже Маркус Лонгридж знает больше, чем она. Лонгридж занял место Мина Харпера — в том, что касается работы. Ширли подозревала, что в том, что касается Луизы Гай, ему вряд ли что-то обломится. После гибели Харпера Луиза превратилась в привидение, будто в каком-то потустороннем симбиозе: Харпер умер, поэтому она стала призраком. Но Луизе доверили задание, а Ширли сидела за компьютерным монитором, уставившись на закрытую дверь чужого кабинета.

А ведь это Ширли обнаружила мистера Эл, причем дважды. Отследила его до Апшота и отыскала в Гатвике, что было не проще, чем обнаружить нужную мелкую рыбешку в огромном косяке. И все равно не знала, к чему привели эти триумфы, потому что ей никто ничего не говорил.

Было уже поздно, рабочий день давно закончился, но Ширли не хотела идти домой. Она хотела знать, что происходит.

Поскольку ей было известно, что секрет незаметного передвижения заключается не в том, чтобы двигаться как можно тише, она решительно вышла на лестницу и приложила ухо к двери кабинета Хо. Услышала невнятный шепот. Что именно говорили, она не разбирала: реплики Кэтрин звучали тихо, а Хо заполнял паузы молчанием. Единственным отчетливым звуком был скрип. Негромкий. К сожалению, он раздался за спиной Ширли.

Она медленно обернулась.

На верхней лестничной площадке стоял Джексон Лэм и смотрел на Ширли