Маленький содом - Георгий Стаматов

class="p1">   —  Эх, Сашка, бедняга! Зря он поехал за нею!

И правда, одна только Лида Друганова села в фаэтон, получив приглашение остановиться у Кати Визанковой, с которой случайно познакомилась на французском курорте.

Против девушек сел брат Кати — молодой адвокат, известный во всей округе.

Толпа на дороге мешала экипажу. Тщетно покрикивал кучер на прохожих,— никто не обращал на него внимания.

Все девушки завидовали Лиде, и все ее ненавидели. Да и немудрено, ведь Лида была красива, в этом отношении не имея соперниц, и вечно торчала на глазах у знакомых.

Лошадям удалось раздвинуть толпу. Выехали на главную улицу и остановились у недавно построенного среди фруктового сада двухэтажного особняка с балконом, увитым диким виноградом.

Лиду провели в приготовленную для нее комнату.

   —  Извините, пожалуйста. Я сию минуту вернусь,— сказала она Визанкову.

   —  Пожалуйста! Будьте как дома.

   —  Побыстрее! — поторопила ее Катя.— Скоро будем обедать.

Под вечер столичные гостьи и местные молодые люди отправились в сосновый бор.

По улицам прошли колонной, а дойдя до подножья холмика, рассыпались на маленькие группы и цепью, парочками, весело разбрелись по тропинкам.

Позади всех шли Лида и Визанков.

Поднявшись на холм, они вышли на поляну. Лида повернулась лицом к городу и невольно подумала о Софии. Визанков полулежал на земле и, положив голову на руку, разглядывал Лиду.

Постояв несколько минут, девушка подошла к нему осторожно подобрала платье и села.

Оба молчали. Лиде хотелось, чтобы он заговорил первый.

   —  Почему вы молчите? — спросила, наконец, она.

   —  Говорите вы,— ведь вы приехали из Софии. А мы — что такое мы? Вы видели весь город. Кто в нем живет? Горстка несчастных провинциалов.

И он умолк.

Лида, нервничая, дергала траву вокруг себя. Ей хотелось ударить своего спутника. Ведь он равнодушен к ее прелестям, думала она. Она оказывает ему честь, а он...

   —  Господин Визанков!

   —  Да?

   —  Вы, должно быть, влюблены не на шутку?

Он понял намек.

   —  Вовсе нет.

   —  Так почему же вы молчите?

   —  Увлекся воспоминаниями.

   —  Неужели воспоминания о прошлом могут быть приятнее настоящего?

   —  И еще как!

   —  Можно узнать, что именно вы вспоминаете?

   —  Россию, русскую женщину, ее любовь; и невольно сравниваю...

   —  С нами?

   —  Да. Болгарки меня удивляют. Не дорожат они собой. На улице к ней не подступишься, а кончается все — простите за выражение — сделкой на барахолке. Болгарин практичнее, тот хотя бы всю жизнь старается что-то скопить. Если он и обанкротится, это дело поправимое. А для вас реабилитация невозможна.

   —  Что вы имеете в виду, на кого намекаете? Кто дал вам повод делать такие выводы?

   —  Вот эти парочки, что рассыпались по лесу.

   —  Что же в этом плохого, преступного?

   —  Преступного — ничего. Но это плохо. Для них же самих.

Лида смотрела перед собой.

   —  Итак, мы не дорожим собой, на улице к нам не подступиться,— язвительно повторила она его слова.—

Лучше нам запереться в четырех стенах? Нет, на это я не согласна. Теперь такое время: хочешь жить среди порядочных людей — играй на бирже. Что касается «сделок на барахолке» — не знаю, как опровергнуть ваше утверждение... рановато думать об этом. В конце концов мы живем только раз. Жизнь коротка.

   —  Коротка только в стихах поэтов. На самом деле она очень долга.

   —  Скажите, а вы признаете что-нибудь, кроме молодости и красоты? Разве вы не считаете женщину богиней?

   —  А вы разве можете быть чьей-нибудь богиней? И разве богини ходят по кабакам? Вы сказали: «Мы живем только раз». Это верно, но только по отношению к женщине. Мужчина живет десять жизней. Это печально для вас. Хорошо, что порой отрезвление наступает вовремя, и тогда даже самая строптивая выходит замуж.

   —  Замуж? Никогда! Я хочу жить, господин Визанков! Да, жить! — проговорила Лида, сделав ударение на последнем слове.

   —  Извините, мадемуазель, но вы совсем не такая, какой кажетесь и хотите слыть.

   —  Неужели?

   —  Да.

   —  И это заметно?

   —  Как вывеска над входом в магазин.

   —  Что за сравнение! Я уже заметила — вы разговариваете с женщинами на каком-то особом языке.

   —  Они сами научили меня этому. Болгарка никогда не обижается, если только ей не дашь понять, что она стара и безобразна.

   —  Потому-то я и не обижаюсь? Да? Вы откровенны, я буду еще откровеннее, потому что вы мне нравитесь. Признаюсь в этом без всяких задних мыслей... ведь если я у вас остановилась, так это не только ради Кати...

Он взглянул на нее, но не отозвался.

Гасли последние солнечные лучи. Пары бродили по аллеям. Старая сводница — плутоватая полноликая луна не стесняясь выплыла на небосвод и осветила самые укромные уголки. Ее ничто не удивляло. Со времен сотворения мира она такого навидалась, что ее уже не могли смутить эти софийские проказницы — даже учащиеся на последнем семестре.

Городок тихо спал в узаконенных объятиях. А эти счастливицы веселились в роще. Смех, песни, разговоры, шепот... и сладостная тишина...

   —  Пойдемте, господин Визанков. Катя нас давно поджидает и, наверное, уже проголодалась.

По дороге Лида чуть было не сказала: «Видите, какая я скромная сегодня?» Но тут же прикусила язык, вспомнив, что скромной была не она, а он.

* * *

Визанков был очень внимателен к Лиде. Каждое утро он спрашивал, не хочется ли ей чего-нибудь, и ходил с нею гулять, если сестра не могла выйти из дома.

Все это казалось совершенно естественным.

Но в последние дни он был перегружен делами и не мог уделять ей много времени. Лида начала сердиться. Неужели он до сих пор искал ее общества только из вежливости? Неужели ему с кем-то веселее, интереснее, чем с нею?

   —  Вы изменяете мне, господин Визанков,— сказала она полушутливым, полуобиженным тоном при первой же встрече.— Завтра пойдем в сосновый бор, возражений не принимаю! Мне осталось пробыть здесь всего несколько дней, и я хочу воспользоваться ими. Я так люблю природу!

   —  Хорошо, что завтра я свободен; было бы так неприятно отказывать вам.

Лида нахмурила брови.

   —  А что вы делали столько дней без меня? — спросила она таким тоном, словно люди не могли жить без нее.

   —  Думал о вас.

   —  Вот как?

   —  Да, и очень много.

   —  А можно узнать, что именно вы думали? Я такая любопытная!

   —  Только не сегодня. Нынче вечером у меня срочные дела.

   —