Вдовий клуб - Дороти Кэннелл

Миссис Д.С. Где и когда я могу уплатить вступительный взнос?

Член Приемной комиссии. В настоящее время депозитарий находится в статуе Контрабандиста Джимми на кладбище храма Святого Ансельма. В левом ботинке статуи есть тайник как раз для этой цели. Пожалуйста, положите туда свой взнос в течение следующих сорока восьми часов между полуночью и четырьмя часами утра. Если вас застанут на кладбище, скажите, что испытали непреодолимое желание примириться со смертью.

Миссис Д.С. А потом?

Член Приемной комиссии: Успокойтесь и ждите. Вы получите уведомление через страничку Доброй Надежды. Миссис Джейн Смит, я имею честь и удовольствие заверить вас, что ваш супруг задержится на этом свете не дольше, чем то необходимо. Я предвижу тот счастливый день, когда вы присоединитесь к нам на одном из общих собраний Вдовьего Клуба и получите членский значок.

Глава XXII

Мне кажется, Примула была жестоко разочарована, что я не упала в обморок или по крайней мере не ударилась в истерику, когда они с Гиацинтой вошли в антикварную лавку и обнаружили меня у тела Анны в весьма компрометирующей позе.

– Моя дорогая Элли, – пролепетала Примула, прислонив меня к бюро, – какое ужасное потрясение для всех нас! Я всегда считала, что арбалеты представляют угрозу обществу, но нет худа без добра: миссис Делакорт была не из тех, с кем стоило водить дружбу.

– Да, но я не стала бы убивать ее только ради того, чтобы больше не приглашать в гости…

– Ну конечно же, вы ее не убивали, – разочарованно вздохнула Примула. – Это не убийство, а казнь! Ах, Гиацинта, как замечательно, что мы все правильно угадали… в профессиональном смысле, конечно!

Ну что ей стоит говорить потише… Меня не покидало ощущение, что убийца все еще тут, притаился где-то за старинной мебелью.

Гиацинта опустила меня в кресло.

– Совершенно согласна с тобой, милая Примула. Мы ведь подозревали, что миссис Делакорт использовала Вдовий Клуб в собственных целях! Но это, должно быть, еще не все. Видимо, она предприняла какие-то шаги, ускорившие ее кончину.

Я закрыла лицо руками, чтобы не видеть остекленевшего взгляда Анны. В ушах зазвучал ее голос: «Мы сами творим нашу судьбу. И если хочешь чего-то добиться, надо стать хозяйкой положения…»

Тут я пришла в себя и с некоторым удивлением обнаружила, что, заикаясь, рассказываю о своем утреннем визите к Анне.

Примула мотыльком порхала возле меня.

– Каким-то образом миссис Делакорт выяснила, кто является Основателем клуба. После того как вы ушли, она отправилась к нему – или к ней. То, что она замолвила словечко за вас, еще не решило ее судьбу. Думаю, она потребовала убрать Наяду Шельмус. Возможно, она даже попыталась шантажировать Основателя. Однако номер не прошел. Миссис Делакорт поставила себя в очень опасное положение, и было решено ее ликвидировать. Членам клуба строго-настрого возбраняется выходить за рамки Устава. Ни в коем случае! Иначе начнется кровавая резня.

– Совершенно верно! – согласилась Гиацинта. – Но я интуитивно чувствую, что молниеносная кара указывает на степень ярости Основателя. Ведь миссис Делакорт захотела, чтобы жертвой стала женщина, да еще та, чьего мужа она возжелала. Нам нужно многое обсудить – например, почему мы здесь, – но сначала следует соблюсти приличия и позвонить в полицию.

– Пожалуйста, подождите минутку! Мне нужно кое-что забрать из сумочки Анны! – Я попыталась отклеиться от кресла.

– Голубушка, ну конечно! – засуетилась Примула. – Письмо к Доброй Надежде! Мы с Гиацинтой как раз собирались вам сказать, что Добрая Надежда – не кто иной, как мистер Эдвин Дигби, который под прикрытием женского псевдонима…

– Потом разберемся! – отрезала Гиацинта, но Примула уже разогналась:

– Страш подтвердил подозрения, возникшие у вас, Элли, когда вы увидели в машинке мистера Дигби ту страничку. Стиль ее весьма напоминал колонку добрых советов. Когда миссис Мэллой пришла в «Гусятницу», она упомянула, что однажды видела, как мистер Дигби вошел… – Тут Примула запнулась. -…в мужской туалет. Миссис Мэллой все время намекала, что должна держать рот на замке, значит, она видела мистера Дигби не в «Темной лошадке». А как-то раз миссис Мэллой обмолвилась, что моет туалеты в редакции «Оратор дейли» и знает, кто скрывается под псевдонимом Добрая Надежда. Я четко излагаю?

– Ты длинно излагаешь! – Гиацинта барабанила пальцами по викторианскому письменному столу. – Надо немедленно разыскать письмо, хотя есть вероятность, что миссис Делакорт уже передала его куда следует. Она же могла использовать письмо как предлог для своего визита. Элли, ваш вклад в наше расследование просто грандиозен, и мы приносим наши глубокие извинения за то, что остаток дня вам пришлось потратить в бесплодном ожидании. Когда мы прибыли в отель, нам сообщили, что вы покинули его пять минут назад. Мы тотчас двинулись следом.

– Дорогая, – с упреком заметила Примула, – ты только что утверждала, будто я слишком много говорю. Полиция становится на редкость привередливой, когда дело доходит до вопроса: «Когда вы оказались на месте преступления и нашли тело?» – Примула ласково погладила меня по плечу. – Элли, мы скажем, что вы упали в обморок и нам пришлось приводить вас в чувство. Мы можем позволить себе потратить минуту-другую на поиски сумочки Анны и вашего письма.

– А мы расскажем полиции про Вдовий Клуб?

– Вот уж нет! Подумайте, как будет досадно, если они присоединятся к расследованию на последней стадии, найдут преступника и припишут успех себе! И это после изнурительного дня! Я чуть не плакала от усталости – с утра до вечера мы с Гиацинтой шатались по лондонским магазинам, пока Страш добывал сведения о биографии мистера Дигби. И все впустую! Похоже, что его и зовут-то не Дигби! Кстати, Элли… Наденьте перчатки, голубушка!

Я бочком прокралась через занавешенный гардинами вход, стараясь не задеть тело Анны. Надо обязательно найти письмо! Если оно попадет в руки полиции, сомневаюсь, что мой брак устоит. Тюремные интерьеры никогда не вызывали у меня восторга. Полиция наверняка исследует меня под микроскопом. На моем счету вторая смерть менее чем за месяц. Сначала муж, потом жена…

Включив свет, я подняла со стула сброшенное пальто Анны. Сумочки под ним не было. Голос Гиацинты ножом пропорол мои нервы: она уже звонила в полицию. На поиски у меня оставалось меньше минуты.

Ирония судьбы: всего лишь полчаса назад я мечтала поговорить с полицией. Воображала, как добродушный детектив похлопает меня по плечу и скажет: «Спасибо, мадам, мы с ребятами немедленно засучим рукава». Увы, труп меняет дело. Теперь, когда мертвая Анна прибита к стене, выражение лица инспектора, выслушивающего мой лепет о Вдовьем Клубе, представлялось мне совершенно иным.

Я должна найти письмо!

Вой сирены чуть не разорвал мои барабанные перепонки, когда черная замшевая сумочка Анны обнаружилась на книжной полке. Дрожащими руками я расстегнула защелку. Расческа, зеркальце, кошелек, чековая книжка. Господи, ну пожалуйста… пальцы мои немели от страха.

Вот! Сложенный листок бумаги! Быстро развернула… Письмо! Я облизала пересохшие губы и сунула листок в рот. Я же всегда утверждала, что проглочу все, что угодно! Выключила свет и кубарем скатилась вниз по лестнице, остервенело орудуя челюстями.

В темном узком коридоре я была не одна – демоны из команды «а-что-если» наступали мне на пятки. Что, если Анна уже упомянула о моем желании стать членом Вдовьего Клуба? Что, если медсестра описала меня доктору Бордо и он понял, кто у него побывал? Что, если я расколюсь на допросе в полиции? Я тихонько раздвинула занавески и заглянула в лавку.

Гиацинта забилась под журнальный столик, Примула влезла на стремянку.

– Ну-ну, леди, – донесся до меня покровительственный мужской голос, – вылезайте из укрытия! Вы в полной безопасности.

В одно мгновение тесная лавка оказалась битком набита полицейскими. Сделав отчаянное усилие, я проглотила комок.

– Ну-с, мы показали себя на высшем уровне, а? – заметила Гиацинта.

Примула припарковала катафалк за углом. Она оделила нас мятными леденцами, уверяя, что они бодрят, Я сунула конфету в рот, надеясь, что мята перебьет вкус бумаги и чернил.

На высшем уровне? Я сползла на пол. Господи, только бы Бен не прошел тут случайно и не увидел меня! Впрочем, ему у лавки Делакортов делать нечего. Кроме того, возможно, он все еще в «Абигайль» – ублажает припозднившихся гурманов. Но момент, когда я должна буду признаться мужу, что провела вечер в обществе трупа и полиции, неумолимо приближался. Бена необходимо подготовить к завтрашнему утру, когда газеты примутся упоенно эксгумировать обстоятельства смерти Чарльза Делакорта.

Инспектор предложил, чтобы о смерти Анны моему мужу сообщили его люди. «На вас в последнее время изрядно свалилось неприятностей, миссис Хаскелл!» Но я отказалась. Расскажу Бену сама, дома. У входа в лавку поставили констебля, вменив ему в обязанность разгонять толпу, которая собралась, как только приехала полиция и «скорая помощь». Констеблю приказали говорить всем, что миссис Делакорт мертва, а касса выпотрошена. Лучше невинная ложь, чем паника среди населения Читтертон-Феллс, а паника неизбежно вспыхнет, если поползут слухи, что по деревушке разгуливает кровожадный маньяк.