Когда она искушает - Габриэль Сэндс

говорит Поло, ударяя ладонями по столу по обе стороны от меня. — От Сэла забеременели обе наши матери.

— То есть он их изнасиловал? — спрашиваю я, протискиваясь сквозь пересохшее горло.

Поло пожимает плечами. — Моя мать никогда не ненавидела Сэла так, как Джорджио. Она смирилась с тем, что иногда такое случается. Она смирилась с этим, и я тоже.

— Что, черт возьми, ты говоришь, Поло? Давай-ка проясним ситуацию. Ты хочешь работать на Сэла? Как бы твоя мать ни примирилась с тем, что с ней произошло, я не думаю, что она хотела бы, чтобы ее сын боготворил человека, который ее изнасиловал!

Все происходит так быстро. В один момент я кричу на него, а в другой — моя щека горит от его пощечины. Это скорее шокирует, чем причиняет боль, но это говорит мне о том, от чего у меня стынет кровь.

Он не стесняется причинять мне боль.

Поло берет меня за подбородок, его пальцы впиваются в мою плоть, и наклоняется ко мне. — Ты понятия не имеешь, о чем говоришь, так что заткнись на хрен.

Он пытается провести носом по моей щеке. Я отстраняюсь, и он хмыкает, находя мое сопротивление забавным.

— Когда я понял, что Джорджио никогда не поможет мне связаться с отцом, я взял дело в свои руки. Я нашел способ связаться с Сэл и рассказал ему все о том, кто я такой, как я оказался у Джорджио.

Он отпускает меня и опускает руку обратно на стол. — Связаться с доном Казалези было нелегко. Я посылал письма в церковь в Казале, надеясь, что там кто-то передаст мои послания в нужные руки. В конце концов, кто-то так и сделал. Я ходил на почту, когда могла вырваться, и однажды пришел ответ. Это было прекрасно, Мартина, — говорит он, и на его губах играет нездоровая улыбка. — Мой отец хочет меня видеть. Он сказал мне, что злится, что Джорджио разлучил нас, говорит, что никогда не доверял Джорджио полностью, а доверие для него очень важно, особенно сейчас. Оказывается, мой отец враждует с твоим братом. У меня было ощущение, что Джорджио что-то делает за спиной дона. Я сказал Сэлу, что, возможно, знаю, где скрывается Мартина де Росси, и ему было очень интересно узнать подробности. Я собираюсь сделать еще лучше. Я собираюсь заслужить доверие Сэла, приведя тебя прямо к нему.

Мой желудок опускается вниз. Дем. Если Поло отдаст меня Сэлу, Дем сделает все возможное, чтобы спасти меня.

Все, включая отказ от своих притязаний.

Я не могу этого допустить.

— Поло, не делай этого, — умоляю я, сжимая руками его рубашку. — Мой брат даст тебе все, что ты захочешь.

Но он не слушает. Он берет мои запястья в свои руки и притягивает меня к себе. — У Джорджио есть все, что я когда-либо хотел, и очевидно, что он не намерен делиться. — Его ноздри раздуваются, а затем его взгляд останавливается на моем ожерелье, которое подарил мне Джорджио. — Значит, мне придется взять его самому.

Я должна бежать.

Не теряя ни секунды, я изо всех сил толкаю его, но успеваю сделать лишь один шаг, как он выкидывает руку и обхватывает мое запястье. Он оттаскивает меня назад, берет за другое запястье и держит меня железной хваткой. Дыша мне в лицо, он требует: — Что ты вообще в нем нашла? Он больной человек. Я думал, ты поймешь это, когда войдешь в коттедж.

Дрожащий вздох покидает мои легкие. Вот почему замок на двери был сломан. Поло.

— Единственный больной здесь — это ты, — шиплю я.

Каким-то чудом я понимаю, что знаю, как выйти из своего нынешнего положения. Джорджио научил меня. Тренировка сработала, и я еще глубже вдавливаю запястья в грудь Поло, а затем резко отдергиваю их назад.

Он не ожидает этого, и его хватка разрывается.

Не теряя ни секунды, я обегаю кухонный остров, ставя его между нами.

Его глаза вспыхивают от возбуждения. — Ты собираешься сопротивляться, Мартина? Ты сделаешь только хуже для себя.

Я бегу к двери, ведущей на улицу, и успеваю пройти половину пути, прежде чем он валит меня на пол.

Черт!

Мои коленные чашечки ударяются о твердый пол, и боль пронзает ноги. Я задыхаюсь, когда он переворачивает меня на спину, но как раз в тот момент, когда он собирается оседлать меня, я втягиваю ноги, сгибая их в коленях, и упираюсь ступнями ему в грудь.

Он падает, хрюкая от боли.

БЕГИ.

Я бегу. Я почти добегаю до двери, когда он настигает меня, хватая бицепсы и выкручивая.

Я ударяюсь спиной о дверь, и он обхватывает мою шею руками.

Глаза дикие и страшные, он сжимает их и говорит: — После того как я отдам тебя Сэлу, он щедро вознаградит меня. Я попрошу его сделать тебя своей женой.

Тошнота накатывает так внезапно, что на секунду я уверена, что меня сейчас вырвет.

Он прижимает меня к двери и упирается в нее бедрами, его эрекция очевидна. — Я собираюсь вытрахать из тебя Джорджио. Я заставлю тебя забыть, что ты вообще к нему прикасалась.

У меня заслезились глаза, страх бьется в затылок, но впервые в жизни мне удается его побороть.

Да ладно. Я знаю это. Мы это практиковали.

Я беру один из его пальцев и сгибаю его назад. Он вскрикивает от боли, отпускает меня, и дальше все как в тумане. Мне кажется, я успеваю ударить его ногой между ног, прежде чем вылетаю за дверь и бегу к дому персонала.

— Аллегра! Томмазо! — кричу я во всю мощь своих легких. — Помогите!

Мне кажется, что я слышу шаги позади себя, но я не решаюсь посмотреть. Дом персонала уже близко, и Томмазо с Аллегрой помогут мне, как только я войду внутрь.

Тридцать метров. Двадцать. Пять.

Когда моя рука обхватывает ручку, я боюсь, что она будет заперта, но, слава Богу, она легко открывается, и я влетаю внутрь.

София прыгает на меня, пока я запираю дверь и натягиваю цепочку, ее вопли и лай достигают апогея. Наверное, она чувствует, что что-то не так. — Пойдем со мной!

Я бегу по дому, проверяя и запирая все окна и двери так быстро, как только могу. — Томмазо! Аллегра!

Ответа нет.

Где же они?

У меня сводит желудок. Если они уже ушли в кастелло или находятся в оранжерее, значит, я здесь одна. Они не услышат моих криков, если я буду здесь.

Я проверяю, есть ли у меня с собой телефон. Как только я их найду,