Враг стоит на Востоке. Гитлеровские планы войны против СССР в 1939 году - Рольф-Дитер Мюллер

Очевидно, Гитлер лишь в общем обсудил с Браухичем план Гальдера. Аргумент относительно стратегии воздушной войны, возможно, выдвинул и Гитлер, поскольку в последние дни он был постоянно занят проблемой обеспечения превосходства в воздухе. Это было необходимое условие для успешного осуществления высадки в Англии. По структуре и содержанию записи в журнале боевых действий трудно определить, что Гитлер дал новые указания или даже приказ на фундаментальный стратегический поворот.

После этого доклада Гальдер вполне мог увидеть для себя шанс реализовать в ближайшие недели свою идею нанесения стремительного удара по Красной армии. Для подготовки операции «Морской лев» на Западе все еще оставались задействованными 40 дивизий, которые можно было использовать в иных целях в случае отсрочки высадки в Англии. Поэтому он отдал дополнительные распоряжения своему оперативному отделу и Кинцелю плотнее заняться «русской проблемой». Кроме того, он приказал Марксу явиться к нему в Фонтенбло для обсуждения подготовительных мероприятий, осуществленных штабом 18-й армии{450}. Документы, которые Маркс привез с собой, 25 июля, т. е. когда основная масса соединений уже прибыла в район сосредоточения 18-й армии, подготовил старший штаб-офицер полковник Артур Шмидт{451}. Шмидт был еще одним опытным штабным офицером, служившим ранее в прусской ставке. Через два года, будучи начальником штаба 6-й армии, он превратится в фанатичного надсмотрщика над командующим в Сталинградском котле — Паулюсом.

В июле 1940 г. Шмидт считал абсолютно невероятной возможность неожиданного нападения со стороны советской группировки в Прибалтике, тем более что некоторые соединения Красной армии были оттуда выведены. В случае наступления кризиса в «германо-английской войне» СССР мог оккупировать Румынию, но рейх не потерпел бы этого. Если бы Германия победила Англию, то можно было потребовать возврата Буковины, захват которой Сталиным выходил за рамки достигнутых ранее договоренностей. Далее могли появиться следующие варианты развития событий: Советский Союз уступает под давлением германского развертывания войск или в результате ограниченной войны его принуждают к этому, либо — вариант на крайний случай — военные действия начинаются по всему фронту, что будет означать «поход на Москву».

В данном случае также появляется известный сценарий военной интервенции, как это уже было и в 1938–1939 гг. 26 июля Гальдер принял Кинцеля с докладом о распределении сил Красной армии, хотя сам был занят выяснением уймы деталей касательно возможной высадки в Англии. Представленная Кинцелем карта с нанесенной на ней обстановкой не могла не вызвать замечаний Гальдера. Так, лучшую возможность осуществления операции он видел «в нанесении удара в направлении Москвы с одновременным обеспечением левого прибалтийского фланга. Далее ударом с севера русская группировка на Украине и на Черном море будет вынуждена сражаться перевернутым фронтом»{452}. На следующий день начальник его оперативного отдела, полковник Ганс фон Грейфенберг, преподнес Гальдеру новую идею: наступление усиленной южной группой. Тем не менее Гальдер оставался при своем прежнем мнении, его увлекла захватывающая идея удара силами северной группы, когда после решительного сражения она наносила противнику на юге удар с тыла{453}.

В конце концов, это был всего лишь обмен мнениями относительно «оперативной идеи», вызванный категориями времени, места и силы удара. При этом не исключено, что вытекавшее отсюда последствие — «поход на Москву» — оказалось именно тем пунктом, который заставил Гальдера помедлить с принятием окончательного решения. После того, как он получил данные о предполагаемой линии развертывания, он пригласил к себе на запоздалый завтрак 29 июля Маркса и поручил ему внимательнее проверить идеи, изложенные в предложенном проекте.

В тот же день Гитлер обратился к своему ближайшему военному советнику Йодлю с вопросом, насколько возможно нанести удар по России еще этой осенью (напомним: это была идея Гальдера, а не Гитлера). На поставленный вопрос Йодль сразу же ответил резким отказом, но это подтолкнуло его ознакомить свой штаб с содержанием беседы и начать собственные разработки{454}.

Следующее совещание у фюрера было назначено на 31 июля. Ожидалось, что на нем будут определены дальнейшие неотложные меры, способные повлиять на будущий ход событий. Накануне Гальдер обсудил с Браухичем сложившуюся ситуацию. Оба были едины в том, что военно-морской флот не справится с броском на Англию, по крайней мере этой осенью, но инициативу при этом ни в коем случае нельзя выпускать из рук. Поэтому далее они обсудили ряд возможных ударов по британским позициям в Средиземном море: по Гибралтару, Суэцкому каналу и Хайфе. Выдвигалась также идея «натравить» Россию на англичан и заставить русских наступать в направлении Персидского залива.

Из беседы Гальдера с Браухичем 30 июля 1940 г.:

«d) В случае, если мы не сможем добиться решительной победы над Англией и возникнет опасность, что Англия объединится с Россией, и начнется война на два фронта, то возникает вопрос, а не начать ли нам с войны против России? Ответ в этом случае может быть только один: лучше поддерживать дружеские отношения с Россией. Желательна встреча со Сталиным. Намерение России заполучить черноморские проливы и их нацеленность на Персидский залив нам нисколько не мешают. На Балканах, которые в экономическом отношении попадают в сферу наших интересов, мы можем уступить. В Средиземном море Италия и Россия не будут мешать друг другу.

В этих условиях мы сможем нанести англичанам решительное поражение в Средиземном море, оттесним их в Азии, поможем итальянцам создать их средиземноморскую империю, а сами с помощью России расширим пределы нашего рейха, созданного в Западной и Северной Европе. Потом мы спокойно можем смириться с необходимостью вести многолетнюю войну с Англией»{455}.

Имеются некоторые признаки того, что эта, скорее общепринятая, стратегия исходила от Браухича. Она отвечала интересам Редера и кригсмарине. Моряки не могли забыть старого врага на Востоке и постоянно помнили о том, что их балтийские базы с отводом сухопутных войск на Западный фронт остались оголенными. Главное командование кригсмарине все еще придерживалось старых мечтаний о том, чтобы превратить Балтийское море в «mare nostrum» — в свое море. Начальник оперативного отдела штаба руководства морскими операциями контр-адмирал Курт Фрике также воспользовался потаенными ящиками своего рабочего стола, достал оттуда разработки 1938–1939 гг. и использовал их для подготовки своих «Наблюдений по России», представленных 28 июля 1940 г.{456} Чтобы покончить с «опасностью со стороны большевиков» и улучшить снабжение Германии важным русским сырьем, Фрике считал необходимым использовать в качестве козырной карты войска, высвободившиеся после победы во Франции. Он исходил из того, что политическое руководство намеревалось решить «восточный вопрос» и создать автаркическую экономику, выходящую за рамки национальных границ. С аннексией Прибалтики и части Украины, а также при условии усиления германского влияния на Балканах могла бы появиться возможность «диктовать мирные условия, опираясь на новые владения». После захвата прибалтийских государств и Ленинграда русский флот потеряет свои базы и прекратит существование. В результате внезапного нападения вполне может появиться возможность ограничения свободы передвижения советского флота и уничтожения соединения тяжелых надводных кораблей в портах базирования. Это был план Гальдера, но уже перелицованный на морской лад. В военной игре 1938 г. исходили из того, что условное нападение на СССР произойдет 3 сентября 1940 г. Теперь это могло стать реальностью.

Докладную записку Фрике так и не передали Гитлеру. Она послужила предметом обмена мнениями внутри руководства флота и дала возможность Редеру подготовиться к совещанию, состоявшемуся 31 июля, на котором Гитлер потребовал от главнокомандующего кригсмарине дать четкий ответ о шансах операции «Морской лев». В своем докладе Фрике напомнил об известной альтернативной стратегии — повороте на Восток. Можно вполне предположить, что фюрер рассматривал и такой поворот, находясь в нерешительном поиске решения вопроса о том, как завершить войну с Великобританией.

Вернемся к беседе Гитлера с генералом артиллерии Альфредом Йодлем. Ему, как начальнику главного штаба сухопутных войск, подчинялась небольшая группа штабных офицеров различных родов войск. Эта группа, по идее Гитлера, должна была стать его личным штабом и координировать общее планирование крупных военных операций. По словам заместителя Йодля, полковника Вальтера Варлимонта, после беседы с фюрером генерал доверительно сообщил своим весьма изумленным подчиненным, что Гитлер принял решение «раз и навсегда» очистить мир от опасности большевизма, причем сделает это в мае 1941 г. Отсюда понятно, что и обстоятельства, при которых ОКВ присоединился к планированию вероятной войны против СССР, основываются также на сомнительных данных.