Потрясающий мужчина - Ева Геллер

Но никто не увидел и не услышал нас. И вообще сомнительно, есть ли в этом отеле красный ковер.

Построен он был скорее на рубеже веков. Здание небольшое, для отеля, пожалуй, даже маленькое. Четыре этажа и еще мансарда. На каждом этаже по пять окон, перед средним — большой балкон, перед остальными — по маленькому балкончику, на котором от силы поместится стул. Рыжевато-коричневый цоколь из песчаника, оконные рамы выкрашены в темно-коричневый цвет, а весь фасад — коричневым тоном посветлее. Если приглядеться, заметишь, что балконы обнесены решетками из кованого железа с узором. Издалека же они больше напоминали бесформенные коричневые ящики цвета штукатурки. Все было выдержано в типичных мрачных тонах, которые маляры превозносят за то, что грязь на них незаметна, и всюду насаждают всеми правдами и неправдами. Ведь на темном фасаде лучше видно обсыпавшуюся краску, и, значит, их опять пригласят красить. Цель здешних маляров давно была достигнута: коричневая краска во многих местах облупилась, обнажив серую штукатурку. Вид у отеля был неважнецкий.

Два больших окна на первом этаже были встроены явно позже, вероятно, в шестидесятые годы. И там и тут висело по ящику, освещенному изнутри неоном, с надписью, сделанной кисточкой, в стиле также шестидесятых годов: «Гармония». Кроме этого, в окнах виднелись темные деревянные панели, а перед ними стояла куча горшков с торчащим из каждого вьющимся растением с бесконечным извивающимся стеблем, покрытым редкими листьями. Стебли были прикреплены гвоздями к панелям и собраны в виде вытянувшихся спиральных пружин.

Внутри все выглядело не намного лучше. Мы попали в высокое мрачное помещение, тускло освещенное одной-единственной круглой неоновой лампой. У правого окна возвышалась видавшая виды деревянная стойка администратора. Слева, в глубине, на протертом во многих местах темно-зеленом линолеуме стоял обветшалый бордовый диван с тремя мягкими креслами. Под стать ему был стол. Левое окно заставлено каким-то подобием выставочного стенда из двухметровых темных деревянных панелей. На нем красовались плакаты давно прошедших выставок, расписания поездов, городского транспорта и карта города с большим жирным пятном — вероятно, на том месте, где находился отель. Сзади, в темноте, виднелся допотопный лифт с металлическими решетками.

Ни одной живой души не было видно. Бенедикт приметил на стойке старинный колокольчик и позвонил. Вскоре появилась пожилая женщина. Не здороваясь, она спросила нас:

— Хотите здесь переночевать? Тогда вам надо подождать.

— Нам нужен господин Бергер, — сказал Бенедикт.

— Тогда позвоните еще раз, — сказала женщина и стала ждать вместе с нами. Появился Руфус. В руках у него было ведро, выглядел он, как всегда, жалко и нелепо. Нашему приходу он очень обрадовался.

— О, Виола, моя однокашница! Как хорошо! — Я даже испугалась, что он ринется на меня с поцелуями, но, к счастью, обошлось без этого. Скосив глаза, я наблюдала, как Бенедикт с еле скрываемой иронией разглядывал незамысловатую челку Руфуса, его бровь, усики, свисающие бачки и бахрому на подбородке.

Руфус тут же сообщил, что он уже позвонил хозяйке. Она готова платить мне шестнадцать марок в час и спрашивает, согласна ли я. Жильцов у них сейчас, правда, немного, но работы хватает. Руфус показал на пожилую даму:

— Это госпожа Хеддерих, она и ее муж работают здесь уже много лет.

— Мой муж приходит сюда только по ночам, — пояснила госпожа Хеддерих, — он не может заснуть из-за простаты.

Я не знала, как реагировать на это, но Руфус дружелюбно кивнул ей, и я кивнула тоже.

— Я не против, — сказал Бенедикт, — но ты должна решить сама.

Мне понравились его слова.

— Да, — объявила я, — начну с понедельника.

— Чудесно! — обрадовался Руфус. — Сразу за углом автобусная остановка, это твой маршрут.

«Какой он заботливый», — подумала я.

— В понедельник будет хозяйка?

— Она бывает раз в неделю, по средам, — сказал Руфус. — Но я все урегулирую. Никаких проблем. Я ведь знаю по курсам, что ты аккуратистка.

— Когда хозяйки нет, начальница здесь я, — с улыбочкой сказала госпожа Хеддерих. — Во сколько вы начнете?

— Если я подвезу тебя до автобусной остановки, — предложил Бенедикт, ты могла бы начать и в девять.

— Хорошо, — быстро согласилась я, пытаясь скрыть свое разочарование, потому что надеялась, что Бенедикт будет отвозить меня в отель каждое утро. Конечно, было наивно с моей стороны рассчитывать на такое. И для Бенедикта это стало бы обременительным — каждый день вставать на полчаса раньше, чтобы доставить на работу уборщицу. — Тогда до понедельника.

— Будем ждать, — рассыпался в любезностях Руфус.

Госпожа Хеддерих к этому времени уже исчезла так же безмолвно, как и появилась.

— Забавная лавочка, — покачал головой Бенедикт, когда мы вышли наружу, — зато никаких стрессов. Меня бы тоже вполне устроило, если бы наш Фабер приходил только по средам.

В честь этого события я купила себе белоснежный хлопчатобумажный свитер, решив надеть его в понедельник, чтобы все сразу видели, какая я чистоплотная. Странно, полгода назад ни за что бы не подумала, что могу так радоваться работе уборщицы. Но если уборкой зарабатываешь деньги, то ты уже не шизанутая, помешавшаяся на уборке, а женщина, знающая, чего хотят мужчины.

Только от Норы надо это держать в тайне.

Но когда в понедельник утром Бенедикт на своем «БМВ» цвета черной икры привез меня к остановке и я вышла со своим фирменным пакетом, а он опустил стекло и крикнул мне на прощание: «Желаю хорошо провести время в городе, киска!», тут даже я почувствовала себя респектабельной дамочкой, отправляющейся по магазинам.

Какой-то пенсионер тут же спросил меня на остановке:

— Что, супруг опять отдал кредитную карточку?

Я с улыбкой кивнула.

Он сразу схватил меня за руку. Мне это показалось верхом наглости. В конце концов, ведь это же не его карточка!

44

«Отель «Гармония» сердечно приветствует свою новую сотрудницу Виолу Фабер!» — удивленно прочитала я на карточке, которая стояла на стойке, прислоненная к яркому букету цветов.

Трогательно. Я позвонила, чтобы вызвать Руфуса.

Он пришел в восторг, увидев меня без десяти девять.

— Садись, — сказал он, подведя меня к уродливому бордовому гарнитуру за перегородкой в холле. Там он вручил мне фотокопию перечня всех помещений. — Каждое утро ты получаешь от меня план на день. Цифры — это номера комнат. Если рядом с цифрой стоит плюс, это означает, постоялец остается, и ты должна заправить постель, выбросить мусор, пропылесосить, если надо, помыть раковину, туалет и прочее — госпожа Хеддерих тебе все покажет. Если рядом с цифрой стоит минус — постоялец съехал. Это значит: сменить постельное белье, повесить чистые полотенца, отключить отопление, пропылесосить, проверить, не забыл ли он чего-нибудь, положить новое мыло. А галочка означает, что тебе нужно подкрутить отопление, если нужно, вытереть пыль и проверить, все ли в порядке.