Десять жизней Мариам - Шейла Уильямс

Маккалох стар. Но не мертв же! Шотландец глянул на меня, и я отвела глаза и снова принялась сосредоточенно лущить фасоль.

Историю семьи Маккалоха я слышала. Они с женой, имя которой мне неизвестно, а Долли его забыла, приехали из Шотландии лет двадцать назад, а то и больше. Купили землю, стали ее обрабатывать, и женщина родила пятерых детей, здоровых и цветущих. Пока не пришел тиф и всех не убил. За день. Заболели жена и один ребенок, и шотландец отправился в город за доктором. А когда вернулся, нашел всех, кроме одного малыша, мертвыми. Последний ребенок боролся за жизнь еще один день, но не справился. Говорили, Маккалох пытался покончить с собой.

Спустя «приличное время», как принято у розоволицых, соседи стали приглашать шотландца на разные сборища и знакомить с незамужними дамами, молодыми и не очень. Он же завидный жених: бережливый, земли много; правда, грубоват, но трудолюбив и порядочен, словно сам Жан Кальвин, хотя вроде католик. Никто не знал точно, потому что Маккалоха никогда не видели ни в одной церкви. Часть каждого воскресенья он проводил, ухаживая за надгробиями в северо-западном углу своего дальнего участка, где лежали его любимая жена, Джон, Бриджит, Джеймс, Джоан и Ангус.

– Многих мужиков так захомутали, – сказала Долли, как обычно осуждающе, и нахмурилась, когда ей в голову пришла еще одна мысль. – Помню, одно время ходили слухи, что он встречается с миз Генриеттой Перкинс. Ну, то есть давным-давно!.. – Долли ухмыльнулась, а затем повеселела и понизила голос. – Но это ничем не кончилось. Потом говорили, что миз Перкинс отправилась в гости к тете в Балтимор-Сити и там вышла замуж за вдовца. Купца, кажется. Ну, да она ж совсем глупая, а Маккалох дураков не любит. А еще болтали про него и Изабеллу Рассел…

Мы переглянулись и расхохотались, как девчонки. Изабелла Рассел? Даже представить не могу.

– Хрен чё выйдет, – пробормотала я, подражая Маккалоху. Мы еще немного похихикали, а затем Долли толкнула меня локтем.

– Что?

– Он на тебя сейчас смотрит.

– Да и пусть. Я уже старая. И он тоже.

Долли фыркнула.

– Ага, как перед этим Недом, этим ничтожеством ноги раздвигать, так была молодая! Ты сейчас еще не старая, вполне можешь ребенка завести.

– Долли… – Я смотрела на нее в упор, выпучив глаза.

– Ладно-ладно.

– Все в прошлом. У меня есть моя работа и мой… – Чуть не сказала «мой мальчик». Но Александр не мой! И очень скоро, куда раньше, чем выдержит мое сердце, придет мистер Рассел или кто-нибудь из его работников и заберет у меня Александра. И я снова останусь одна.

– И потом…

– Ну, что еще? – огрызнулась я.

– Он… – И Долли ухмыльнулась так широко, что улыбка показалась мне трещиной на ее лице. И провела кончиком пальца по светлой, медового цвета щеке, усеянной веснушками. – По-моему, положил на тебя глаз.

На этот раз я толкнула ее сильно.

Долли покусывала внутреннюю часть щеки.

– Мариам, ты слишком долго прожила, чтобы так говорить, да еще и думать, будто это правда. Никто бы тебя не осудил. И его никто бы не осудил. Он по-своему хороший человек. И… – Вдруг она торопливо захлопнула рот и вернулась к работе.

К нам подскочил Маккалох, за ним по пятам мчалась его собака Джинджер. Он протянул мне извивающийся комок – Александра – и отступил назад, расплываясь в самой широкой и глупой ухмылке, какую я когда-либо видела у взрослого мужчины.

– Этот парень прирожденный наездник. Оседлает эту чалую раньше, чем пойдет! – Маккалох щелкнул мальчика по носу и был вознагражден улыбкой во весь рот и хихиканьем. И велел Долли: – Я опоздаю к ужину, оставь его у очага.

– Да, сэр.

Меня он спросил:

– Грэм Браун грит, ты скоро придешь к его женке?

– Да, сэр, – ответила я, глядя на почти доверху полную миску с зеленой фасолью у себя на коленях. – Она быстро управится. – У миссис Браун это были шестые роды.

– Имей в виду, если тыбя вызовут затемно, зайди за мной. В городе слухи ходют, что появились патрульные.

– Да, сэр, – ответила я, не поднимая глаз. Александр обмочился, и я встала, чтобы сменить ему штаны и скрыть испуг на лице.

Патрульные.

Маккалох ушел, а мы с Долли переглянулись. Мы уже несколько дней ждали гостя, а он все не появлялся. И теперь, когда в окрестностях объявились охотники за беглыми рабами – особенно злобным был тот, с которым как-то столкнулась я, тот, кого называют кайнтукийцем, – нашему гостю, где бы он ни находился, грозит опасность. Связаться с ним и предупредить нет никакой возможности. Я надеялась, что сумею, прикрываясь родами миссис Браун, убедить гостя выйти из укрытия, обработать ему раны, подлечить, подкормить. Хоть предстоящие роды были у Эми Браун далеко не первыми, я полагала, что до них остался еще как минимум месяц.

Но ошиблась.

7

Индейская пещера

За мной прискакал старший сын Браунов.

– Ма говорит, ребенок вот-вот выйдет! – запыхавшись, выкрикнул веснушчатый мальчик с нелепо торчащими вокруг головы соломенными волосами. – Просит поскорее привезти вас!

Младенцы не следили за временем и сами решали, когда им появляться на свет. Поэтому определенный набор всего необходимого у меня всегда лежал наготове. Оставалось только добавить то, что пригодится в конкретном случае. Я отправила малого Брауна на кухню попить, подхватила Александра и его одежки и пошла туда же.

Долли, как всегда, делала десять дел одновременно: готовила ужин, ставила остывать пироги, мыла столы и подавала чашку воды рыжеволосому сыну Браунов. Маккалох по дороге к конюшням на ходу обменялся с мальчиком грубоватыми приветствиями.

– Эй, ты сегодня что, совсем ничего не пил? – удивилась Долли.

– Нет, – пробормотал мальчик между жадными глотками.

– Угу, – сказала Долли, забирая у него пустую чашку и переворачивая ее вверх дном. – Еще хочешь?

Малой сглотнул, рыгнул и кивнул, а нам с Долли стало весело.

– Вам лучше ехать по северной дороге, – распорядилась Долли, и эти указания, обычно ей не свойственные, меня сильно насторожили. Я внимательно прислушалась к ее словам. – В лесу шауни попрохладнее.

– Да, м’м, – кивнул мальчик. – Мама всегда говорит, что нам лучше ходить там.

– Вот и ладно, – сказала Долли. – Там легко дышится.

Малой Браун опять рыгнул в знак благодарности и направился к двери.

– Присмотришь за Александром? – спросила я Долли, и без того зная, что она это сделает.

– Да, – сказала она, забирая из моих рук мальчика и целуя его в щечку. Потом наклонилась, заглядывая в тамбур, через который мгновение назад прошел шотландец, и прошептала: – Пещера.

Как она узнала, я понятия не имела. Да и не мое это дело – знать.