Пока не погаснет последний фонарь - Ангелина Шэн

я поспешила выбраться наружу, но меня остановила Йоко:

– Хината?

Спросонья голос Йоко звучал слегка хрипло, она с трудом разомкнула глаза: ее кошмары, видимо, не мучили. Или же необходимость восстановиться после болезни была куда сильнее.

– Прости, что разбудила, – тихо отозвалась я, ругая себя за эгоизм. Я даже забыла, что рядом кто-то был.

– Ничего. – Йоко зевнула.

Ее блестящие светлые локоны спутались, а глаза покраснели, но даже так Йоко была похожа на изящную фарфоровую куклу. Я невольно провела рукой по собственным волосам, боясь представить, как выглядела со стороны.

Потянувшись, Йоко села и, быстро моргнув несколько раз, внимательно посмотрела на меня:

– Кошмары?

Ее голос был серьезным, но при этом мягким. Я лишь кивнула и все же поспешно выбралась на свежий воздух.

Йоко, снова зевнув, вылезла из палатки вслед за мной.

Солнце еще не успело далеко уйти вверх от горизонта, а небо оставалось бледным и только наливалось красками.

Мы умылись росой, и я с глубоким сожалением подумала о зубной пасте и шампуне. Йоко помогла мне привести волосы в относительный порядок, а затем поправила и свои локоны.

У потухшего костра сидел Ивасаки, а Араи, видимо, все еще оставался в палатке. Спальный мешок Кадзуо оказался пуст.

Оглядевшись, я заметила, что Кадзуо куда-то направляется, и слегка нахмурилась. Мне не хотелось лезть к нему с лишними расспросами, но одновременно хотелось знать, куда он собрался. К счастью, вместо меня любопытство проявила Йоко:

– Кадзуо, куда ты?

Он обернулся, едва заметно поморщившись. Помолчав пару секунд, Кадзуо ответил:

– Нужно достать еще еды. Сыграю в азартную игру. – С этими словами Кадзуо снова развернулся.

– Подожди, – раздраженно окликнула его я.

Не знаю почему, но такое поведение Кадзуо меня разозлило. Опять отправился один, не сказав никому ни слова… А ведь это было небезопасно…

Кадзуо посмотрел на меня, приподняв бровь, и я пояснила:

– Я с тобой, у двоих больше шансов победить.

Кадзуо странно на меня посмотрел, словно бы задумался.

– Справлюсь сам. Или хочешь поставить на кон что-то свое? – с легкой усмешкой уточнил он.

– Хината права, – вмешался Ивасаки. – Здесь и так слишком опасно, зачем рисковать? Могу пойти я.

– Да, иди, и желательно потеряйся где-нибудь по пути, – донесся из палатки голос Араи.

Кадзуо едва слышно вздохнул, покачал головой и, развернувшись, бросил:

– Пойдем, Химэ.

Йоко фыркнула, сдерживая смех, Ивасаки закатил глаза, но промолчал, а я пошла за Кадзуо, уже жалея, что предложила помощь. Сейчас мне хотелось, чтобы Кадзуо поставил в азартной игре свой голос – и проиграл.

Но я ничего не сказала, не желая показывать, что меня зацепило поведение Кадзуо. Вчера еще говорил про доверие, а сегодня снова…

Мы молча углубились в город, отдаляясь от его окраины. Полуобвалившиеся заборы, покрытые паутиной трещин стены, выбитые стекла и накренившиеся столбы – вид был уже привычным и даже однообразным в своем хаосе.

По пути нам встретились несколько человек, и я бы встревожилась, если бы не Кадзуо, шедший рядом. Двое, покрытые грязью и, кажется, кровью, явно недавно пережили кайдан и сейчас с опустошенными взглядами отдалялись от места его проведения. Еще трое шумели в одном из магазинов, видимо, в поисках чего-то полезного.

– Вчера у костра ты почти ничего о себе не рассказала, – заметил Кадзуо.

– Хотел послушать? – хмыкнула я, скрывая недоумение. – Сам-то ты вообще не сказал ни слова.

– Если ты еще не заметила, я не особо разговорчив, – пожал плечами Кадзуо.

– Неужели я произвела обратное впечатление? – спросила я.

Кадзуо промолчал. Я скосила на него глаза: он явно хотел сказать что-то еще, но все не решался, и это казалось подозрительным.

– Помнишь наш разговор после кэйдоро? – наконец снова нарушил молчание Кадзуо, и от упоминания этого кайдана я едва не вздрогнула.

К сожалению, я помнила. Слишком хорошо помнила.

– Такое сложно забыть, – мрачно отозвалась я.

– Ты тогда спросила, терял ли я здесь кого-то. Нет. Но потерял в реальном мире.

Я кивнула, не зная, что на это ответить. Я помнила слова Кадзуо в то утро и сейчас не понимала, чего он хочет.

– Что насчет тебя? – осторожно спросил Кадзуо.

– В каком смысле? – напряглась я.

– Еще до кэйдоро, до… до произошедшего с Минори, мне показалось, ты выглядишь как человек, переживший что-то тяжелое. Например, потерю близкого.

Я едва не стиснула зубы. Теперь я точно жалела, что вызвалась пойти с Кадзуо. Зачем он начал этот разговор? Что ему было надо? Неужели Кадзуо так заботило, что случилось в моем прошлом?

Его вопросы и правда казались странными: меня удивило, что Кадзуо угадал насчет потери близкого. Ведь мрачность и замкнутость могли быть вызваны другими причинами. Особенно в месте, подобном этому. Хотя вряд ли существовали другие такие места.

– И я слышал, что ты сказала перед окончанием кэйдоро. Про то, что скоро встретишься с кем-то.

«Скоро встретимся, Киёси…»

Я прошептала это, уверенная в том, что через пару минут попрощаюсь с жизнью. И Кадзуо услышал? И запомнил?

Я прикусила губу. Говорить об этом мне никогда не хотелось, причем ни с кем. Иногда я чувствовала, что мне необходимо было разделить свою боль, но я не была к этому готова.

А сейчас… Казалось, что, поделившись хотя бы воспоминаниями, если не чувствами, я смогла бы хоть немного сбросить их тяжесть.

– Киёси. Это мой старший брат. Его больше нет, – коротко отозвалась я, ведь если бы сказала больше, то могла бы потерять контроль над чувствами.

Кадзуо отвернулся, и я не смогла разглядеть выражение его лица. Вздохнув, он уточнил:

– Как это произошло?

– Его убили, – резко ответила я, и в моем голосе прорезались злые ноты, но относились они не к Кадзуо.

Он прикрыл глаза, но затем снова посмотрел на меня:

– Ты знаешь кто? И зачем?

Его голос звучал серьезно и, мне показалось, почти требовательно. Кадзуо и до этого не был особо аккуратен с чувствами других, но такие вопросы заставили меня напрячься, и я прищурилась:

– Тебе-то какое до этого дело? Это тебя не касается.

Возможно, мой ответ прозвучал слишком грубо, но я была зла. Зла на виновных в случившемся с Киёси. На Кадзуо, за то, что разворошил тяжелые воспоминания.

Я ошиблась. Когда я сказала Кадзуо о брате, легче не стало.

То, что происходило еще до смерти Киёси с ним самим и продолжилось после… это было кошмарно. Я не хотела об этом вспоминать, не то что обсуждать случившееся. Все эти подозрения, эта ложь, клевета и насмешки. Вся эта горечь и возмущение. И чувство глубокого сожаления, что все могло произойти по-другому. Если бы