СССР-2061. Том 9 - СССР 2061

V

После утреннего дождя в парке было свежо, а на зелени поблескивала алмазная россыпь. Впереди в маленьком пруду плескалась утка с выводком. Раньше Никита любил старинные парки, засаженные раскидистыми дубами, но теперь находил особенную красоту в таких вот молодых светлых лесках.

Никита ждал Софью, но она опаздывала. Книга, которую читал Никита, подошла к концу, и он решил просмотреть новости. «Последние подразделения ОИВ передали свои базы местной милиции и покинули Колумбию». Никита вздохнул. Нахлынули воспоминания.

Кан… Кан вышел на свободу через четыре года. А на встрече с Кэтрин и Никитой объявил, что вернётся в Бирму и обратится в буддизм. Вот так! Из четырёх голов религиозной гидры история отрубила три, а четвёртая осталась умирать своей смертью, но, даже издыхающая, всё ещё проглатывала людей.

Досада охватила Никиту. Он не был уверен, что не подал тогда виду, но иначе не получилось – чувство было сильно, как огненный смерч.

Да, Никита был разочарован результатом работы психологов, но когда у Кана вдруг выступили слёзы, и он принялся благодарить его и Кэтрин за то, что они свидетельствовали в его пользу – тогда жгучее забылось. Однако же вернулось после окончания встречи.

Забавно, но значительную роль в смягчении режима и снижении срока сыграло отсутствие на суде Моренца. Он лишь прислал отписку, в которой объяснил отсутствие «личными обстоятельствами». Что же до капитана, то он лишь пересказал записи камер рубки, а от выводов и комментариев отказался.

А ещё Никиту позабавила почти по-детски наивно-опасливое выражение глаз Кэтрин, когда она застыла в объятиях бирманца. Нет, теперь Кан не мог сделать зла.

На встрече Никита хотел спросить о записке и поделился своим соображением на этот счёт с Софьей, но она отговорила его, безапелляционно заявив, что не стоит ради одного только эгоистичного любопытства воскрешать в человеке такие воспоминания. Трудно было не согласиться.

Краем глаза Никита заметил, как кто-то устроился справа, на другом конце скамейки.

С каким удивлением он обнаружил Моренца! Тот сидел в чёрном, словно ночь слепого, парадном мундире, придававшем его виду мрачную торжественность; на деревянную, под цвет мундира и без особых изысков, трость он положил руки, правую поверх левой. Смотрел он прямо перед собой, словно не замечая присутствия Никиты.

— Вот мы и встретились снова, — произнёс он наконец и повернулся к Никите. Лицо ветерана уже было тронуто морщинами, а во взгляде отсутствовала былая палитра. Он казался значительно старше своих лет. — История учит нас тому, что ничему не учит, не так ли?

— Если бы это было так, мир бы не менялся, — немного угрюмо ответил Никита.

— Всё ещё думаешь, что прав?

— Да, — сказал Никита. Только что он желал разговора с Моренцом, но стоило тому открыть рот, и от этого желания не осталось и следа. Теперь Никита с сожалением думал, что разговор не имеет смысла.

— Твоё право, — произнёс Моренц, едва заметно кивнул, и прибавил: – Идёт.

Никита увидел Софью, которая спешила к нему; а Моренц, тем временем, поднялся и пошёл прочь. В тот момент, когда Софья присела на скамейку, Моренц свернул с дорожки, и кусты скрыли его.

— Кто это был? — спросила Софья, обнимая Никиту и пристально глядя на него; однако ответа не получила и заговорила снова, на этот раз игривым голосом: – Никита Александрович, — и только тогда смогла завоевать должное внимание. Никита посмотрел ей в глаза, но ничего не ответил. Только улыбнулся.

Осипов Сергей 494: Небо в звёздах

«Плотник»

— Нам сюда, Виталий, — замешкался практикант Дима Заботин.

— Так что тут у вас стряслось? — Виталий Подходов прервал замешательство.

— А Олег Сергеевич разве не рассказал?

— Времени в обрез, сказал тебя о деталях спросить по дороге, да и состояние у него, сам понимаешь, — слукавил Виталий, понимая что капитан «Плотника» неизбежно попадёт под суд.

— Да мы нормально шли, по графику. Только выпрыгнули у поля астероидов по маршруту, думали расколоть, собрать чего, всё равно по контракту порожняком идём. Нам разрабатывать не запрещено, оборудование имеется. Олег Сергеевич меня с мостика отпустил, иди, говорит, отдыхай. Хороший он мужик, за команду последнюю рубаху снимет и с навигацией меня поднатаскал.

Картина происшествия немного складывалась. Заботин не договаривал конечно, хотя мог и просто промолчать. Обдумывая ситуацию, Виталий хотел разузнать как можно больше, раз сам вызвался на помощь. Полезных астероидов по маршруту не наблюдалось, давно всё почистили. Значит Олег точно налево прыгнул на свой страх и риск – транспортник частный, капитан сам себе хозяин. Только вот с прыжком не рассчитал, видимо, и попал под раздачу. Множественные пробоины судна, повреждения по отсекам, три трупа из экипажа ни чего хорошего ему не сулили.

— Потрепало вас, сам как? — искренне поинтересовался Виталий.

— Я до каюты не успел дойти, где-то рвануло, пожар начался, всё в проходящий экстренный прыжок потекло. Помню, меня от стенки к стенке кидало, пока гравитация не отключилась, а потом я уже, черт знает, где плавал, плохо соображал. Страшно было, отбил почти всё, а так повезло, легко отделался.

— Главное живой, — подбодрил Виталий.

— Пришли, дальше герметизации нет, гравитации тоже. Сейчас Олегу Сергеевичу доложу, на магнитах пошлёпаем, — остановился Дима.

Капитан дал добро. Они протиснулись через уцелевшие ворота переборки шлюза, Виталий следовал за Димой. С каждым шагом ему слышался лязг ботинок о метал. Сердце стало биться учащенней. Черноту коридоров освещали только нашлемные фонари, аварийное освещение перегорело. В кромешной тьме лучи выхватили очередную помятую переборку.

— Я туда не пойду, — Дмитрий обвалился возле ворот отсека.

По внутренней связи голос слышался особенно отстранёно. Виталий приблизился, заглянул в уцелевший иллюминатор. В пробитом коридоре с множеством деталей и осколков внутренней и внешней брони качались в невесомости остатки тела кого-то из экипажа. В заклинившие ворота долбилась оторванная голова с пустыми глазницами и с жуткой гримасой обгоревшего лица.

— Почему остановились? Вы меня слышите? — хрипя и откашливаясь, появился в эфире капитан Олег Крязинский. Сам он физически помочь не мог, балкой раздробило обе голени, да и крови потерял не мало.

— Сейчас выдвигаемся, — очухался Виталий от зрелища и присел рядом с Димой.

Он толкнул локтем будущего навигатора, но тот продолжал что-то бормотать в шоковом состоянии про старпома. Похоже останки за переборкой принадлежали старпому. Подходов сам был не в восторге топать среди порхающих конечностей, а обходных путей не предусмотрели.

— Пойдем Дим, надо добраться, — уговаривал Виталий, но Дима реагировал вяло.

Уговоры не помогали. Подходов попробовал встряхнуть Диму за плечи, но встряхнулся и сам. С его курьерского катера пришёл сигнал отсечки, отхода и вдогонку показания резкого повышения температуры в районе кормы тягача «Плотника». Дрессированный катер «Глубина» по программе отстыковался и дал манёвр на отдаление. За секунду всё осмыслить не получилось. Магниты отцепились, Виталия с Димой кинуло сначала вверх, потом прижало вниз. Корпус надрывно задрожал и завибрировал, от взрывной волны транспортник закрутило, а вместе с ним и парней. Последовали гасящие импульсы, карусель прекратилась. На удивление, автоматика курсовых дюз сработала исправно. Парни снова зацепились магнитами.

— Первый ускоритель, кажись, рванул, — ожил Заботин, получив инъекцию адреналина, от системы жизнеобеспечения скафандра. — Ты как, цел?

— Порядок, етиху мать эти ускорители! Плохо дело, мы на пороховой бочке, второй и четвёртый на ладан дышат, — Виталий наблюдал на забрале информацию, как система взбунтовалась, подавая сплошные сигналы опасности. — Олег? Олег, как слышишь? Олег? — в ответ звучала тишина. — Отключился похоже.

— Надо вернуться, — дёрнулся Дима.

— Постой, время потеряем, а если ещё что грохнет? Если не заправимся, его точно не вытащим. Уверен, он просто отключился. Что ему в капсуле будет? Да чего тормозим, на датчики посмотри по сети, в порядке он, идём! — вспомнил Виталий.

Убедившись, что капитан жив и пребывает в относительно стабильном состоянии, они срезали ворота шлюза. Груда хлама и части тела продолжали прыгать и раскачиваться от кратковременного притяжения то к настилу, то в невесомость. Шалил блок гравитации, где-то коротило проводку.

— Это Хэнк, старпом наш, похоронить бы его, — машинально проговорил Дима с широкими зрачками. — Здесь настил яруса срежем и рукав кинем. Видишь ниже трубопровод перебило.

Пока они резали настил, Виталий удивлялся практиканту, только Заботин из шока, а что делать уже сообразил и сориентировался. Хорошо подготовили. Интересно, также дерут на курсах сейчас, как нас драли, подумал он про себя. Не так уж и давно Подходов сам в практикантах ходил, пока не наработал стаж и допуск к самостоятельным полетам. Дома на Земле он появлялся редко, мотаясь от станции к станции по своей курьерской службе, и такая жизнь его вполне устраивала. Ему выпала уникальная возможность наблюдать то, что не каждый мог себе позволить и участвовать в освоении новых пространств.