Сейф дьявола (роман и повести) - Йозеф Глюкселиг

— Я создам специальную группу, которая днем и ночью будет следить за всеми передвижениями в Кроули, — предложил он. — Кроме того, я размещу своих людей в фирмах, снабжающих клинику. Нескольких ребят переодену и смешаю со служащими. Все они будут смотреть, слушать, записывать и фотографировать. Если агент не входит в число служащих клиники, то он сюда не попадет.

Гордан удовлетворенно кивнул:

— Но об этих твоих людях никто не должен знать — ни Симор, ни Беер, ни один из сотрудников.

Побывав у Брумана, Гордан успокоился и решил, что повода впадать в панику нет. Контрразведка найдет агента независимо от того, каким путем он проник в клинику.

Довольный, возвращался он на виллу в Лаллингтон-Гарт. Машины из-за бесконечных пробок двигались со скоростью улитки, и кое-кто, рискуя, пытался объехать километровые колонны. Остальные водители грозили им кулаками и бешено гудели.

Гордан пристроился к ярко-красному двухэтажному автобусу и блаженствовал в его тени, окончательно успокоившись и уверив себя, что в течение нескольких дней иностранного агента удастся разоблачить. А потом полковник Роблин даст ему несколько дней отпуска и он сможет воспользоваться приглашением советника Фишера посетить Австрийские Альпы. Тот заверял, что в любое время в его распоряжении прекрасная конспиративная вилла недалеко от Зальцбурга, та самая, где держали журналиста Курта Майера после его безуспешной попытки взять интервью у Калаха.

Стоило Гордану вспомнить Майера, как его охватило беспокойство. Майер оказался твердым орешком. Он угрожал скандалом на весь мир, не учитывая того, что находится в руках австрийской контрразведки, и не понимая, что впутался в деликатную политическую акцию, о которой не следует распространяться. Гордан пустил в ход все свое искусство, чтобы убедить журналиста в том, что англичане являются лучшей гарантией мира и спокойствия в Австрии, а организовав похищение Калаха, они оказали большую услугу контрразведке Фишера.

Майер рассмеялся ему в лицо и заявил, что читателям будет очень интересно узнать, что под видом «красных агентов» скрывается сама австрийская секретная служба, да еще под покровительством британской разведки.

Беседуя таким образом за чашкой кофе, Майер и не ведал, что выпитый им с таким удовольствием ароматный напиток приготовил один из английских агентов, не поскупившийся на снотворное. Потом Симор сделал Майеру укол полмарина и репортер любезно позволил перевезти себя в Лондон.

«Интересно, что бы он сейчас сказал, узнав, что находится в клинике Симора, под одной крышей с Калахом», — подумал Гордан заулыбавшись. Впрочем, по этому поводу беспокоиться нечего. Даже если бы Майер десять раз на дню встречал Калаха, он совершенно не обратил бы на него внимания. После лечения в клинике он не помнил ничего о своем прошлом, поверив, что является моряком рыболовного судна, разбившегося о скалы вблизи берегов Ирландии.

Вдруг улыбка исчезла с лица Гордана и он крепче сжал руль. Внезапно пришедшая мысль заставила его задуматься. А что, если автор анонимного письма следит не за Калахом — доктор мог служить лишь прикрытием, — а за Майером и уже в завтрашних газетах появится сообщение, что последний обитает не в Чехословакии, как это утверждают повсюду, а в Англии, где профессор Симор превратил его в жалкое существо без прошлого, без будущего, без сознания и памяти?

Несмотря на то что капитан сидел в машине, нагретой знойным полуденным солнцем, он ощутил, что его бьет холодная дрожь. Только гудки машин возвратили его к действительности.

Наконец машина Гордана остановилась у входа в фирму «Дикси». Распахнулись ворота, капитан медленно въехал во двор, по крутому виражу спустился в гараж и проехал через короткий соединительный туннель, ведущий к вилле в Лаллингтон-Гарте. Через три минуты капитан уже шагал по длинному коридору третьего этажа, направляясь в кабинет полковника Фрэнка Роблина.

Еще в лифте он решил, что не будет напрасно волновать шефа и промолчит об анонимке. Берясь за ручку двери, он изобразил на своем лице привычную улыбку человека, хорошо отдохнувшего и уравновешенного, которому все удается и который все проблемы решает легко и просто. Войдя в приемную, он, как всегда, сначала бросил изучающий взгляд на секретаршу, помня, что она является великолепным индикатором настроений своего шефа.

Люси Барфорд ахнула от удивления и схватилась за стул. Она смотрела на Гордана так, будто не могла поверить, что видит перед собой именно его.

— Что-нибудь случилось, Люси? — небрежно проговорил капитан, сделав вид, что не заметил ее реакции.

— Наконец-то вы появились, Гордан, — пробормотала девушка, с тревогой осматривая его.

— О-о, кто-то ждет меня с большим нетерпением? — засмеялся он. — Надеюсь, это вы, Люси?

— У вас, кажется, хорошее настроение, капитан, — качнула она головой и одновременно показала глазами на дверь кабинета полковника, — зато у сэра Роблина…

— Полковника опять беспокоит печень? — Гордан заговорщически подмигнул Люси: — Это все из-за портвейна, которого он выпил целое море. Если бы он пил виски, как я…

— Сэр Роблин разыскивает вас с самого утра по всему Лондону, — холодно прервала она его.

— По всему Лондону? — удивился Гордан. — Но ведь утром я был здесь, а потом поехал к Бруману в МИ-5…

— По крайней мере, хоть чашку чаю вам там предложили? — спросила Люси уже более мягко.

— И в голову не пришло. А я с удовольствием выпил бы чашечку: на улице пекло.

— Сейчас, — пообещала Люси, но в этот момент дверь резко распахнулась и на пороге появился Роблин. Он строго посмотрел на секретаршу и раздраженно сказал:

— Надеюсь, вы помните, что я приказал немедленно прислать капитана ко мне, а не накачивать его здесь чаем. — Он отвернулся от девушки, окинул взглядом Гордана и нервно бросил: — Входите!

Гордан сел в кресло, глядя на мерившего шагами кабинет полковника. Он показался ему сегодня еще более высоким и худым, чем обычно. Плечи его были опущены, а сам он слегка наклонился вперед. На узком, изможденном лице резко выделялся острый нос. Прикрытые толстыми стеклами очков глаза ввалились, взгляд был злым. Неожиданно полковник остановился и повернулся:

— Где вы, собственно были?

— Немного задержался на Уигмор-стрит у Дика Брумана, — ответил Гордан, делая вид, что не понимает причин недовольства начальника.

— Да, — кивнул Роблин, — я говорил с Диком. Он сказал мне, что вы пришли к нему с просьбой…

— С просьбой? — удивленно переспросил капитан.

— Да. Вам якобы нужно, чтобы он присмотрел за сумасшедшим домом этого…

— За санаторием профессора Симора в Кроули, сэр, — укоризненно подсказал Гордан.

— Подумаешь, санаторий или сумасшедший дом — это ведь одно и то же! — зло выпалил полковник и сел за стол. Взял в руки трубку и, чтобы успокоиться, стал набивать ее табаком. — Я не понимаю, Гордан, зачем вы гоните контрразведку в Кроули! И уж совершенно не понимаю, почему вы это делаете через мою голову! Ведь этот врач — ваш старый агент… Или вы перестали ему доверять?

— Симору? Как вы только могли подумать такое! Симора мы крепко держим в узде, как… — Гордан лихорадочно искал подходящее сравнение: полковник любил цветистые выражения и… лошадей. — Симора мы держим в узде, как Боб Делмор вашего чистокровного жеребца, — улыбнулся он, будучи уверен, что сделал приятное полковнику, упомянув о его любимом жокее. — Кстати, поздравляю вас, сэр, — добавил он подобострастно, — вчерашний приз в Ливерпуле опять завоевали вы. Жаль, что я не поставил на вашу лошадь.

— Нужно было поставить. — Полковник чиркнул спичкой. — Боб Делмор талантливый и надежный наездник, а Латан — великолепный жеребец. На него вы всегда можете ставить спокойно. Но вот что касается Симора, — махнул он рукой, и капитан бросил на него быстрый взгляд, — то тут уверенности несколько меньше, не так ли? Что такое с ним происходит?

— У вас есть какие-нибудь конкретные замечания, сэр?

— Не у меня, — медленно произнес полковник, наклонившись над столом, и пристально посмотрел на сидевшего перед ним капитана: — А вот у господина государственного секретаря замечания по вашей работе есть. Я утром был в министерстве.

Капитан вжался в кресло, словно ища защиты от проницательного взгляда полковника:

— В министерстве интересовались нашей работой?

— Нет, министерство получило анонимное письмо, которое взволновало господина государственного секретаря. Он считает, что его автор хорошо проинформированный кем-то человек.

— Профессором Симором? — спросил Гордан, лихорадочно соображая, как себя вести.

— Если бы господин государственный секретарь знал это, Гордан! — воскликнул Роблин и отложил трубку.