Невидимые знаки - Пэппер Винтерс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Роль мыла исполняла морская вода и песок, а солнце так сильно пекло нас, что мы потели свободно и совершенно без какого-либо запаха. По мере того, как мы пользовались этим в качестве очищения, мы приспособились. Даже мои волосы нашли баланс с маслами и больше не выглядели грязными, а только покрытыми солью и волнистыми, с выгоревшими на солнце прядями.
Солнечного ожога мы так же избегали, оставаясь в тени, когда солнце стояло высоко и надевали одежду, когда у нас не оставалось выхода, кроме как находиться в его милости.
Наш уровень жизни улучшился, наша дружба крепла, наша «семья» нашла место в моем сердце.
Я любила их.
Я не могла отрицать этого.
Я любила Пиппу с ее суровым характером и градом вопросов.
Я любила Коннора с его юношеским желанием проявить себя.
И...
Я любила Галлоуэя.
Я любила то, как он бросал все свои дела, которыми был занят, когда дети звали его. Я любила то, как он наблюдал за ними во время сна, когда думал, что я не смотрю. Я любила то, как он оставлял цветки гибискуса для меня по утрам, когда я уходила собирать ветки для костра. Я любила то, каким образом он заставлял меня чувствовать так, словно все, что он делал, прокладывало дорожку к моему сердцу.
Я любила, как он говорил о грандиозных планах, о постройке плота и о том, как он поможет нам вырваться на свободу, даже несмотря на огромное количество наших разговоров, насколько это будет смертельной затеей: покидать безопасность земли, чтобы покачиваться на океанских волнах без какого-либо средства навигации или же двигателя.
Игнорируя доводы логики, Галлоуэй был уверен, что он спасет нас.
И поэтому... я любила его.
Но была ли я влюблена в него?
Была ли эта любовь ограниченна определенным сроком? Угаснет ли она в тот момент, когда мы будем найдены и вернемся в разные миры? Была ли эта любовь рождена выживанием или искренностью? Или, возможно, виной всему были обстоятельства, в которых мы находились, или же тот факт, что у меня не будет никого кроме него? Или это был на самом деле божий промысел... судьба?
Несмотря на постоянные голодные спазмы, мое тело постоянно желало его.
Я просыпалась от сна с ощутимыми сокращениями мышц от оргазма. Я извинялась и отправлялась плавать, когда мое влажное возбуждение грозило проявиться на моих хлопковых шортах.
Он сводил меня с ума; заставлял меня быть счастливой. Он заставлял меня желать заботиться о нем, в то время как я принимала его заботу в ответ.
Была ли это любовь?
Я потеряла все и была брошена посреди неизвестности с абсолютными незнакомцами. Незнакомцами, которые стали для меня самыми важными людьми в мире.
Я любила их.
И именно поэтому я не дам им погибнуть от недоедания.
Мне было необходимо сделать что-то.
Сегодня.
Поднимаясь с места, я скинула с плеч черную футболку и стянула по ногам шорты. Купание голышом не было чем-то привычным у нас, но все спали, а я не хотела носить влажную одежду, как только я закончу плавать.
Войдя в теплую морскую волну, я наполнила воздухом легкие и опустилась под поверхность воды.
Поток оборачивался вокруг меня, отчасти прохладной, отчасти теплой волной, но все волны были мягкими и безопасными. Плавание нагишом позволило ощутить шаловливый настрой у моего лона и сосков. Я чувствовала себя проказницей. Я чувствовала себя возбужденной. Я чувствовала себя достаточно готовой, чтобы предложить Галлоуэю сделать следующий шаг.
Он вел себя, как идеальный джентльмен на протяжении последней пары недель. Никогда не давил, несмотря на все количество возбуждения, которое царило вокруг нас.
Всплывая наверх, я сделала глубокий вдох и проплыла пару метров, прежде чем зачерпнуть горсть песка и потереть свое тело. Пиллинг сохранял мою кожу нежной, но без увлажняющего крема сложно защищать кожу от старения.
Чем ближе стали мои друзья по авиакатастрофе, тем дружелюбнее стал и остров. Живое существо, что обеспечивало нас пищей, укрывало нас, но в то же время держало нас в абсолютной ловушке.
Это была одновременно и тюрьма, и спасение.
Почему они еще не нашли нас?
Где мы находились? Действительно ли был прав Коннор о количестве необитаемых островов, которые находились здесь? Было ли возможно исчезнуть насовсем в эти дни и в это время?
Вероятно, так и было.
Мы были тому примером.
Мы были здесь на протяжении месяца, и не проплывало ни единой лодки и не появлялось не единого самолета. Океан был тих, как если бы наступил апокалипсис, и мы остались единственными людьми на планете.
Нырнув, я зачерпнула еще одну горсть песка, потерла ею волосы и откинулась назад в воду, чтобы как можно лучше сполоснуть их.
Чистая, я поплыла обратно к берегу.
Выжимая волосы, я вышла из моря и стряхнула мою футболку, чтобы надеть ее.
Теплый воздух высушил капельки воды на моей коже, и я была готова встретиться лицом к лицу с новыми поисками пищи.
Пиппа побежала вниз по пляжу сразу же, как только я надела шорты.
— Ты ходила купаться без меня.
Я нагнулась и обняла ее.
— Ты рано встала.
— Я знаю. Я должна пописать.
Я, вероятно, была единственным человеком, который радовался тому факту, что она хочет писать. Это значило, что в ее теле достаточно воды, которую она пила, и ее тело не страдало от обезвоживания.
— Ну, ты можешь поплавать сейчас. Я послежу за тобой, если ты хочешь.
Она покачала головкой.
— Я в порядке. Я замерзла. — Потирая руки, покрытые мурашками, она напомнила мне о том, что сон на прохладном песке не был хорошей идеей, даже несмотря на то, что у нас был огонь.
Она подняла голову, и ее медные волосы становились все более и более светло-рыжего оттенка, чем дольше мы жили под солнцем.
— Что ты делала?
— Хм… я не могу сказать, это секрет.
Ее детское личико нахмурилось от разочарования.
— Скажи мне. Я никому не скажу.
Еще одна причина, почему я так любила детей: они заставляла меня стараться, а не молить о спасении.
Если бы Пиппы и Коннора не было здесь, Галлоуэй и я, вероятно бы, скатились к тому, что едва использовали звуки, не желая общаться.
Может быть, мы и не разговаривали бы, но много бы занимались сексом. Очень, очень много.
Мы бы, вероятно, никогда не покидали наши песчаные
