Богатые — такие разные. Том 2 - Сьюзан Ховач
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Чтобы отдать Стиву справедливость, мне приходится признать, что он не был алчным, как не был и глупым. Сомневаюсь, чтобы он рассчитывал на то, что унаследует состояние Пола, но, несомненно, надеялся унаследовать роль Пола в офисе, и, как только Пол умер, Стив повел себя так, как если бы был старшим партнером в банке «Ван Зэйл».
Надо отдать ему справедливость также и в том, что у него были все основания для сознания своего превосходства. Оставшиеся после смерти Пола партнеры представляли собой разношерстную компанию, и, хотя все они были, каждый по-своему, людьми способными, никто из них не был ни такой блестящей, ни такой могучей личностью, авторитет которой давал бы бесспорное право претендовать на кресло старшего партнера. Преимуществом Стива являлось и то, что Пол любил его. Но когда Пол умер, Стиву было всего тридцать девять лет, и он отличался чрезвычайной порывистостью, чтобы полностью отвечать представлению публики о ведущем инвестиционном банкире. И еще ему нужно отдать справедливость — а один Бог знает, как мне трудно «отдать справедливость» Стиву Салливэну! — что он был достаточно разумным человеком и, отдавая себе отчет о границах своих возможностей, пока согласился с назначением на пост старшего партнера Чарли Блэра. Когда Чарли умер, положение Стива упростилось. Чарли был настолько популярен, что вытеснить его представлялось очень трудным делом, Уолтер был слишком стар, чтобы его опасаться. Не было достаточного авторитета ни у Льюиса, ни у Мартина, ну, а Клэй Линден, хотя и агрессивный по натуре, был не намного старше Стива, и как новый человек в фирме вряд ли мог противопоставить что-то рекордному двадцатипятилетнему стажу Стива в банке «Ван Зэйл». Однако случилось так, что мы с Сэмом обошли Стива раньше, чем ему удалось обойти Льюиса и Мартина, отпихнуть локтем в сторону Клэя и выбить почву из-под ног Уолтера. Но мне как наследнику Пола было совершенно ясно, что неизбежно настанет день, когда я вступлю в борьбу со Стивом за кресло старшего партнера.
Я относился к нему с огромным почтением, когда начал работать в банке «Ван Зэйл». Так и должно было быть, поскольку я понимал, что он мог бы разорвать меня пополам, если бы допустил, что я слишком тщеславен. Но я с горечью чувствовал, с каким высокомерным презрением он ко мне относился, и, в конце концов, понял, что если хочу хоть на дюйм продвинуться в банке «Ван Зэйл», то должен показать ему, что не так слаб, как он думает. Придя к этому решению, я слишком ясно увидел, что полумеры недопустимы. Либо я раздавлю его, либо он сотрет меня в порошок. У меня было некоторое преимущество, поскольку я точно знал, насколько он для меня опасен, тогда как он вообще не имел никакого понятия о моих силах. Но карлику нужно нечто большее, чем некоторое преимущество, чтобы победить в рукопашной схватке с гигантом. Однако у меня был Сэм, и, объединив наши силы, нам удалось после кровопролитной, стоившей нервов борьбы сманеврировать и оказаться в менее уязвимом положении.
Я был на правильном пути.
И все же я утратил свое первоначальное преимущество перед Стивом. У него больше не было никаких иллюзий в отношении моих амбиций, и я понял, что прежде чем схвачусь за оружие, чтобы сразить его, он разработает надежный план опережающего удара мне в спину. Мы теперь были связаны друг с другом бескомпромиссной борьбой за верховенство, и самой мысли о том, что он прервет свою европейскую жизнь и вернется в Нью-Йорк, хотя бы и на очень короткое время, было достаточно для того, чтобы я проводил целые ночи, одну за другой, без сна. В то утро я отправился в порт с ощущением туго сплетенного узла тревоги и страха на дне желудка. И, тем не менее, случилось неожиданное — весь мой страх испарился. Я смотрел на Стива, он — на меня, в один момент адреналин хлынул в мои вены, и все мои боевые инстинкты заговорили во мне снова.
Он выглядел надломленным. Его голубые глаза были воспалены, а лицо казалось таким изможденным, что на какой-то момент я подумал, а не знает ли он уже о смерти жены. Он был совершенно трезв. Большая разница между Стивом и его братьями состояла в том, что он всегда помнил меру выпивки.
— Привет, — произнес он, вынужденный отреагировать на мое присутствие. — Как жизнь?
— Очень хорошо.
Мы вяло пожали друг другу руки. Я заплатил за то, чтобы меня пропустили в таможенный зал, и увидел, как он взглянул за барьер, отыскивая глазами кого-нибудь из своей семьи.
— Кэролайн здесь? — спросил он.
— Нет, Стив, боюсь, что нет.
— А братья?
— Ваши братья, — отвечал я, — сводят счеты в коттедже на берегу Нью-Джерси. Но о них мы поговорим позднее. Стив, прежде чем мы выйдем за этот барьер и попадем в лапы прессы, я должен сказать вам кое-что о Кэролайн. Боюсь, что сообщу плохую новость.
Стив побледнел.
— Она снова больна?
— Она умерла сегодня утром, Стив. Мне очень жаль…
Я видел, как он передернулся от боли.
— О Боже. — Плечи его поникли. Он склонил голову и положил руку на шею ниже затылка, словно именно там был источник боли. — Но я не думал… она же не могла… я думал, что ей стало лучше. — Он был ошеломлен. — Она же поправлялась! — горячо воскликнул он.
— Боюсь, что вы недостаточно знаете, что такое рак. — Глядя на него, я видел, как на его лице сменяли друг друга выражения вины, печали, страдания и стыда, пока, наконец, оно снова не стало бесстрастным.
— Мне следовало приехать раньше, — пробормотал он наконец, — если бы я мог допустить, что она умирает.
Я продолжал хранить учтивое молчание. Секретарь Стива объявил, что багаж проверен и ждет нас в наемном лимузине на улице. Поскольку Стив никак не отреагировал, я распорядился сам:
— Вы со слугой поезжайте в лимузине, — сказал я, — а господин Салливэн поедет со мной.
Мы вышли на улицу. Вокруг нас сразу же столпились корреспонденты, и моему помощнику пришлось трижды повысить голос:
— Ни господин Салливэн, ни господин Ван Зэйл не сделают сейчас никаких заявлений по поводу состояния рынка!
Когда мой телохранитель был вынужден показать зубы паре репортеров, словно стремившихся вызвать у меня отвращение к прессе, я почувствовал, что мне оставалось лишь укоризненно воскликнуть:
— Джентльмены, прошу вас! Господин Салливэн только что узнал о потере жены! Неужели у вас недостанет симпатии к овдовевшему человеку? — и, наскоро шепнув помощнику, чтобы он рассказал им подробности о смерти Кэролайн, я подтолкнул Стива вперед, к «кадиллаку», и нырнул в машину вслед за ним. Телохранитель уселся на переднее сиденье, шофер нажал на акселератор, и пресса осталась бурлить на тротуаре.