Дневник самоходчика. Боевой путь механика-водителя ИСУ-152. 1942-1945 - Приклонский Е.

Бояться «данайцев, дары приносящих» советовал один мудрый слепой старец еще до нашей эры, но ведь здесь встретились земляки. Заряжающий скрепя сердце пустил в ход третий «заряд», а в это время Жора под звуки лихих песен, слышных на улице, несмотря на закрытые окна и двери хаты, быстро снял стартер (благо он крепится с помощью двух стяжных лент на крышке КПП), поставил на его место свой и даже закрепил по всем правилам, чтобы не подвести человека, бессменно и бдительно оберегающего вверенную ему материальную часть.

Как бы то ни было, а стартер у нас теперь есть, и нам он нужней. Его установка на самоходке была отмечена легким «спрыскиванием» после того, как мы безрезультатно провозились целый день с заводкой двигателя.

«Геть заболив», как говорят украинцы: голос совершенно пропал после того ночного путешествия. И погода какая-то взбалмошная: с утра холод и снег, вечером тает и туман.

Без ремонтников делать на машине нам больше нечего. 12 марта

Отвоевались! Впереди нас позавчера уже взята Умань. Полк уходит все дальше, и никому нет дела до нас. 14 марта

Наши танкисты форсировали Южный Буг. 18 марта

Появилось новое, Львовское направление. Освобождены Винница и Дубно. Сводки хожу слушать на машину. Все равно аккумуляторы сильно сели и надо ждать ПЗС. [271] 20 марта

Освобожден Могилев-Подольский. 24 марта

Наши войска уже в Черновицкой области. 25 марта

А наш 2-й Украинский фронт вышел на госграницу по реке Прут, северо-западнее Калинешты. Отличились войска 27-й армии. 26 марта

Форсирован Днепр, и освобожден город Бельцы в Молдавии. 1 апреля

Сегодня день рождения Альки — хозяйкиной дочери. Ей исполнилось шесть лет. И мы решили по этому поводу устроить если не банкет, то попросту вечеринку. Для этого празднества — дел-то никаких — недоставало «горючего», и Ефим Егорыч с Жорой были отправлены на специальное задание.

Местные жители, главным образом женщины, уже несколько раз жаловались нам на зловредную самогонщицу, обладательницу мощного агрегата, и поэтому Ефим Егорыч предложил нанести первый удар именно там.

Перед выступлением в поход бравый рядовой преобразился в офицера, то есть с трудом напялил на себя изящную Колину шинель с двумя рядами надраенных медных пуговиц. Застегивали пуговицы объединенными усилиями Жора, Василий и я, а командир с помпотехом только покатывались со смеху, глядя на эту процедуру. На груди застегнуть так и не удалось: несчастная шинель начала угрожающе потрескивать по швам на широченной спине заряжающего. Затем «произведенный» сменил потертую солдатскую ушанку на более аккуратную помпотехову, «подтянул подпругу», то есть подпоясался широким офицерским ремнем с портупеей, и, наконец, надел через плечо полевую сумку командира, но она оказалась почти под [272] мышкой, и Ефиму Егорычу пришлось снять ее и держать в руке. Важно надувшись, Орехов сурово сдвинул светлые брови, коротко кивнул Жоре, исполняющему на этот раз роль адъютанта, и решительно шагнул за дверь.

Примерно через полчаса возвратился Жора с «гусаком», упрятанным для конспирации в вещмешок. Большая пузатая бутыль была наполнена почти по горлышко. Пятью минутами позже в хату степенно вошел наш заряжающий и, шутливо вскинув руку к ушанке, доложил об успешном выполнении задания.

Можно было садиться за стол. Ефима Егорыча вынули из шинели, пригласили хозяев и провозгласили главный тост — за виновницу торжества. Но всем не терпелось узнать подробности проведенной экспроприации. Задыхаясь от смеха и перебивая друг друга, наши «артисты» своим рассказом развеселили всю честную компанию.

К намеченной цели они подобрались скрытно, вдоль глухой стены без окон. Ефим Егорыч стремительно распахнул дверь из сеней в хату и чуть не опрокинул самогонный агрегат, установленный у самого порога перед печью. Объемистый черный котел с плотно примазанной крышкой покоился на низенькой печурке, сложенной из кирпичей прямо на глиняном полу. Печурка соединялась с зевом печи железной трубой, в которой гудело пламя. В центре крышки начиналась трубка-змеевик, который был опущен в охлаждающее устройство — дубовую бочку с водой и снегом. Другой конец змеевика был выведен из нижней части бочки наружу. Из трубки, пофыркивая паром, капала в подставленный тазик мутноватая жидкость.

— Та-ак... — многозначительно произнес «начальник», втягивая ноздрями кисловатые самогонные пары, перемешавшиеся с сизым дымом, плавающим по хате, и грозно нахмурился, в упор глядя на застигнутую врасплох неопрятную толстую бабу с опухшим лицом и щелевидными глазками, растерянно рыскавшими по сторонам. Самогонщица испуганно топталась на месте, не зная, что предпринять, а «начальство», «делу дать хотя законный вид и толк», уже шагнуло к столу, успев засечь наметанным глазом стоящую за печью бутыль с самогоном. На полу под стеной выстроилось в неровную шеренгу еще несколько разнокалиберных сосудов с заветной жидкостью — остывали. [273]

Усевшись прочно за стол и брезгливо отодвинув в сторону неприбранные остатки еды, нежданный гость приступил к делу:

— Так чем же это вы, гражданочка, занимаетесь? Как это все понимать прикажете? — и Ефим Егорыч ткнул указующим перстом в булькающий и пыхтящий аппарат.

— Та я ж... та ничего... Ось трапыла трохи горилочки на пасху выжиныты... — Тут хозяйка, спохватившись, бросилась к столу и торопливо вытерла его подолом грязного передника.

«Адьютант», изо всех сил стараясь не покатиться со смеху, замер навытяжку у порога.

— Спасибо, — поблагодарил Ефим Егорыч хозяйку, неторопливо разглаживая на столе лист чистой бумаги.

Самогонщица завороженно следила за каждым движением «начальника».

— А сейчас мы составим акт о том, что гражданка такая-то незаконно занимается самогоноварением. Как ваша фамилия?

— Ой, не трэба пысаты! Липше выпыйтэ и закусытэ, чим бог пислав, — быстро-быстро затараторила перепуганная баба и бухнула на стол бутылку первача, следом явилось сало и соленые помидоры.

Ефим укоризненно покачал головой и некоторое время помолчал, борясь с одолевающим его смехом...

— Вы в военное время, да еще в прифронтовой полосе, спаиваете наших красноармейцев. Значит, вы помогаете кому? Врагу. А как такое дело называется и что за него бывает, вам известно?

Самогонщица жалобно всхлипнула:

— Ой, лышенько мэни! — да так и остолбенела посреди хаты с разинутым ртом и выпученными глазками.

А «начальник», тщетно пытаясь выковырять загрубелыми, неловкими пальцами огрызок карандаша, который едва выглядывал из кожаного кармашка планшетки, сердито приказал:

— Адъютант! Аппарат уничтожить, самогон вылить!

— Есть! — И Жора с готовностью ринулся выполнять приказание: вынес чугунный котел во двор и опрокинул, змеевик изломал на куски и выбросил, самогон изо всех бутылок повыливал в снег, а шестилитрового «гусака» припрятал между стеной сарая и поленницей. Через несколько минут расторопный «адъютант» вновь занял свое место у дверей и доложил:

— Товарищ лейтенант, ваше приказание выполнено! [274]

— Плохо выполнено, товарищ боец, — подытожил «лейтенант» и строго обернулся к хозяйке, которая с отрешенным видом взирала на разорение подпольной винокурни. — А где у вас хранится заготовленная барда?

— Та у синях.

— Выбросить эту отраву! И можете быть свободны, — распорядился Ефим.

Жора, пыхтя, выволок дежку со свекольной бурдой к порогу и опрокинул ее прямо из сеней на улицу, а затем, проскользнув к замаскированной бутыли, быстро сунул ее в вещмешок и огородами удалился восвояси.

Объединенный вечер трех несчастливых экипажей (с небольшим опозданием в нашу хату ввалились ребята с «Генерала Гранта», тоже застрявшего в селе из-за какой-то неисправности, и с тридцатьчетверки) удался на славу. Рассказ нашего «провиантмейстера» то и дело прерывался громким и дружным хохотом. Но смешнее всего стало тогда, когда в разгар веселья заявилась в хату пойманная тетка и, отозвав нашу хозяйку в уголок, начала громко жаловаться на «дуже сердитого мордастого» начальника, который велел «зныщиты» (уничтожить) все самогонное хозяйство и «загубыв усю горилку». А «начальник», чтобы его не опознали, сперва спрятал раскрасневшееся лицо чуть ли не в самую миску с горячей картошкой, а затем, улучив удобный момент для ретирады, бочком выскользнул под прикрытием водителя с Т-34 в темные сени, где мы по очереди мололи зерно на «жорнах» (жерновках), так как своего хлеба нам не хватило и хозяйке нужно было срочно печь лепешки. 2 апреля

Продолжаем возиться с машиной, но она не заводится. Помпотеху удалось связаться с тылами полка, он узнал, что скоро к нам должна прийти ПЗС для подзарядки аккумуляторов. 3 апреля

Пошел дождь и вдруг стал замерзать на лету. Ничего подобного я никогда не видел еще. Ветви деревьев и кустов как в хрустале и позванивают мелодично даже при легком прикосновении. Сверкает, переливаясь, все: и стволы деревьев, и столбы, [275] и плетни, и броня. Изумительная, сказочная картина! Потом как-то сразу запасмурнело, повалил густой снег.